К полюсу! - Дмитрий Шпаро

Дважды в течение следующих двух часов я сменял Беннетта у штурвала. Когда я сменил его в четвертый раз, он улыбнулся. Я подумал, что никого на свете не променяю на Флойда.

Сейчас мы приближаемся к областям, которые никогда раньше не видели глаза смертного. Чувства первооткрывателя заменили обычные ощущения летчика. Я находился в том необыкновенном состоянии, которое возникает, когда смотришь на девственную, никем не исследованную землю. В этот момент я почувствовал себя полностью вознагражденным за весь наш тяжкий труд.

Когда, по нашим расчетам, до полюса оставался только час полета, я заметил через окно кабины, что в топливном баке первого двигателя открылась крайне опасная течь. Беннетт подтвердил мои опасения Он написал: «Этот мотор необходимо остановить». Затем Беннетт предложил сделать посадку и заделать течь. Но я помнил плачевный исход многих экспедиций после вынужденных посадок. Мы решили продолжать полет к полюсу.

Сев опять за штурвал, я не сводил глаз с этой течи и указателя давления масла. Если давление будет падать, мы потеряем мотор немедленно. Я находился в состоянии прострации. У меня не было сомнений, что давление могло упасть в любой момент. Но наша цель практически уже видна. Назад пути не было!

9 мая 1926 года в 9 часов 02 минуты по Гринвичу приборы показали, что под нами полюс! Мечта всей жизни была наконец осуществлена.

Мы взяли курс направо, чтобы провести два определения по солнцу, затем повернули назад и провели еще два.

После этого мы сделали несколько фотографий и сняли все на кинопленку. Затем пролетели несколько миль по направлению к Шпицбергену и для уверенности описали большой круг, внутри которого должен был находиться полюс. Таким образом мы совершили беспосадочный полет вокруг земного шара всего за несколько минут. Мы «потеряли» целый день, совершая этот маневр, но, конечно, завершив кругосветное путешествие, мы вернули этот день назад.

Перед нами теперь стояли два важных вопроса. Первый: были ли мы точно там, где предполагали? Если нет — можно ли быть абсолютно уверенным? — мы не попадем на Шпицберген. И второй вопрос: даже если мы находимся на правильном курсе, не остановится ли двигатель? Казалось вполне вероятным, что остановится.

В 9.15 мы взяли курс на Шпицберген.

К нашему глубочайшему изумлению, чудо свершилось. Двигатель продолжал работать.

С вероятностью сто против одного утечка масла означает выход двигателя из строя. Обычно ломается маслопровод. Мы же впоследствии обнаружили, что утечка была вызвана вибрацией заклепки в своем отверстии. Когда уровень масла достиг уровня отверстия, течь прекратилась.

Сознание того, что мы выполнили нашу задачу, и воистину наркотическое воздействие мерного рокота двигателей привели нас в сонное состояние. Один раз я задремал за штурвалом, и несколько раз мне пришлось менять Беннетта, поскольку засыпал он.

Цитирую свою телеграмму, посланную в Соединенные Штаты после возвращения в Кингсбей: «Ветер стал свежеть и изменил направление вскоре после того, как мы покинули Северный полюс, и скорость полета возросла более чем до 100 миль в час».

Мы направлялись к мысу Грей[34] на Шпицбергене, и, когда наконец увидели его прямо перед собой, мы поняли, что выдержали наш курс! И поняли, что мы были точно там, где и предполагали!

Было огромным облегчением не производить больше навигационных расчетов. Мы пришли в Кингсбей на высоте около 4000 футов. Вид крохотного поселка был приятен для нас, но еще большей радостью было увидеть старый «Шантье», который сверху казался таким маленьким. Я видел даже облачко пара — его приветствие — и, казалось, слышал веселый свист.

Среди первых, кто встретил нас, были капитан Амундсен и Линкольн Элсуорт...

Бэрд и Беннетт стали национальными героями Америки. Президент Кулидж собственноручно вручил им Золотые медали Географического общества — № 7 и № 8.

Они мечтали слетать и к Южному полюсу. Но Флойд Беннетт умер, заболев воспалением легких. А Бэрд? Бэрд полтора года спустя, 29 ноября 1929 года, на самолете, названном в честь друга «Флойд Беннетт», все-таки осуществил мечту. И вслед за американским флагом на Южный полюс был сброшен камень с могилы Беннетта.

Ричард Бэрд стал адмиралом, возглавлял множество антарктических и арктических экспедиций, получил более семи десятков орденов и наград разных стран. Он умер в 1957 году в ореоле славы последнего из великих первооткрывателей.

Через четыре года после его смерти шведский метеоролог Лильеквист высказал в своей статье убеждение, что Бэрд и Беннетт не долетели до полюса около 100 километров. И скорость самолета они, мол, завышали, и метеообстановка, мол, была иная, чем они указывали.

А еще через десять лет американский журналист Монтегю вытащил на свет «признание» Беннетта, якобы сделанное им незадолго до кончины: «Бэрд и я так и не достигли Северного полюса». Монтегю утверждает, что Бэрд и Беннетт, отказавшись от полета к полюсу в связи с поломкой одного из моторов, четырнадцать часов закладывали галсы в непосредственной близости от Шпицбергена к, стало быть, фальсифицировали свои записи...

В журнале «National geographic magazine» (сентябрь 1978 года) — официальном издании американского Географического общества — приведена карта маршрутов различных полюсных экспедиций. На ней самолет Ричарда Бэрда поворачивает назад, так и не достигнув вершины планеты.

Несомненно, американские историкогеографы могут полнее, чем кто-либо, проанализировать все обстоятельства полета и все «свидетельские показания». Возможно, Бэрд и Беннетт действительно побывали лишь вблизи полюса. Однако рассуждения о метеообстановке и завышенной скорости полета выглядят неубедительно. «Признание» Беннетта ничем документально не подтверждается. В итоге создается впечатление, что и это «признание» давно умершего человека, и прочие измышления Монтегю порождены стремлением к сенсационности, которое характерно для журналистов определенного толка (и не только в Америке).

Даже если Бэрд и не долетел до полюса, у нас нет оснований обвинять его в преднамеренной фальсификации.

Так или иначе, полеты Ричарда Бэрда, как и полеты Руаля Амундсена, Хьюберта Уилкинса, как полеты советских летчиков, свидетельствовали о том, что наступает эра авиации.

В 1934 году, когда у побережья Чукотки был раздавлен льдами ледокол «Челюскин», советские летчики сделали то, что казалось невозможным.