Утеха падали - Дэн Симмонс

Весь день я сидел, запершись в своей квартире, и ждал. В одиннадцать тридцать позвонили из лос-анджелесской полиции. Они открыли номер мистера Харрингтона в отеле «Беверли-Хиллз». Там не было ни его одежды, ни багажа, но не было и никаких намеков на преступление. «Не можете ли вы сказать, кто заплатит за номер в отеле?» — спросили меня. По счету надо уплатить триста двадцать девять долларов сорок восемь центов.

В тот вечер я заставил себя пойти к друзьям, пригласившим меня на обед еще несколько дней назад. От автобусной остановки до их дома в Гринвич Виллидж было всего два квартала, но расстояние это показалось мне бесконечным. В субботу-, когда ваш отец был убит здесь, в Чарлстоне, я участвовал в обсуждении проблемы насилия в городе вместе с группой ученых в университете. Там было несколько политиков и сотни две народу. На протяжении всей дискуссии я часто посматривал в аудиторию, ожидая увидеть улыбку Нины Дрейтон, так похожую на улыбку хищной кошки, или холодные глаза оберста. Я снова почувствовал себя пешкой — только в чьей игре?

В воскресенье в утренней газете я в первый раз прочитал об убийствах в Чарлстоне. В той же газете была короткая заметка о том, что голливудский продюсер Уильям Д. Борден находился на борту того злосчастного самолета, который потерпел катастрофу рано утром в субботу над Южной Каролиной. И рядом с заметкой — одна из редких фотографий этого неуловимого отшельника-продюсера. Снимок был сделан в шестидесятые годы. На нем улыбался оберет.

Сол замолчал. На перилах крыльца стояли чашки с остывшим кофе, они совсем забыли про него. Пока Сол говорил, тени планок, которыми было обито крыльцо, постепенно переползали по его ногам. В наступившей тишине стали слышны доносившиеся с улицы звуки.

— Кто же из них убил моего отца? — спросила Натали. Она поплотнее закуталась в свитер и зябко обхватила руками тело, словно ей было холодно.

— Не знаю, — ответил Сол.

— А эта Мелани Фуллер... Она тоже была одной из них?

— Наверняка.

— И это могла сделать она?

— Да.

— А вы уверены, что Нины Дрейтон нет в живых?

— Я был в морге. Видел фотографии с места убийства, читал отчет о вскрытии.

— Но она могла убить отца до того, как погибла сама?

Сол с минуту подумал и кивнул.

— Вполне возможно.

— А этот Борден... или оберет... Предполагается, что он погиб в авиакатастрофе в прошлую пятницу. Сол снова кивнул.

— Вы уверены, что он погиб? — спросила Натали.

— Нет, — твердо ответил он. Натали встала и принялась расхаживать взад-вперед по маленькому крыльцу.

— А у вас есть доказательства, что он жив?

— Нет, — вздохнул Сол.

— Но вы полагаете, что он жив? И что либо он, либо Фуллер могли убить моего отца?

— Да.

— И вы все еще хотите разыскать его? Этого Бордена, или фон Борхерта, или как его там зовут?

— Да.

— Господи, Госпо-оди-и... — Натали встала, прошла в дом и вернулась с двумя стаканами бренди. Один она подала Солу, другой выпила сама, залпом. Нащупав в кармане свитера пачку сигарет, она вытащила ее, нашла спички и дрожащими руками прикурила.

— Вам вредно курить, — тихо заметил Сол. Натали только хмыкнула в ответ.

— Эти люди — вампиры, ведь так? — спросила она.

— Вампиры? — Сол тряхнул головой, не совсем понимая, что она имеет в виду.

— Они используют людей, а потом выбрасывают их, словно пластиковую упаковку, — сказала она. — Они вроде тех дурацких вампиров, которых показывают по ночному каналу, только эти существуют на самом деле, так?

— Вампиры, — повторил Сол почему-то по-польски. — Да. — Он снова перешел на английский, — аналогия неплохая.

— Ну хорошо, — сказала Натали. — И что мы теперь будем делать?

— Мы? — Слово это, казалось, удивило его. Он потер руками колени.

— Мы, — повторила Натали, и голос ее задрожал от гнева. — Вы и я. Мы с вами. Вы ведь рассказали мне все это не просто, чтобы провести время. Вам нужен союзник. Ну хорошо. Что нам делать дальше?

Сол почесал бороду и покачал головой.

— Я не совсем понимаю, зачем рассказал все это, но...

— Но что?

— Это очень опасно, Фрэнсис, да и другие... Натали подошла к нему, наклонилась и слегка дотронулась до его руки.

— Моего отца звали Джозеф Леонард Престон, — тихо сказала она. — Ему было сорок восемь... Шестого февраля ему исполнилось бы сорок девять. Он был очень хороший человек, хороший отец, хороший фотограф и очень неудачливый бизнесмен. Когда он смеялся... — Натали перевела дыхание. — Когда он смеялся, трудно было не смеяться вместе с ним.

Несколько секунд она стояла так, слегка наклонившись, ее пальцы лежали на его запястье, рядом с выцветшими синими цифрами, напоминавшими о трагическом прошлом. Помолчав, она спросила:

— Что вы намерены делать дальше? Сол вздохнул.

— Пока не знаю. Мне нужно лететь в субботу в Вашингтон, кое-кого повидать, получить информацию... Выяснить, остался ли жив оберет. Возможно, человек, с которым я хочу встретиться, у него может быть эта информация.

— А потом? — настаивала Натали.

— А потом буду ждать. Ждать и наблюдать. Читать газеты. Искать.

— Искать что?

— Новости... о других убийствах, — ответил Сол. Натали вздрогнула и выпрямилась. Сигарета, которую она держала в руке, почти потухла. Она раздавила ее о половицу.

— Вы это серьезно? Ведь эта Фуллер и ваш оберет постараются уехать из страны, спрятаться где-нибудь... Почему вы думаете, что они вновь займутся такими вещами? И так скоро?

Сол пожал плечами. Он вдруг ощутил невероятную усталость.

— Потому что такова их природа, — сказал он. — Вампирам надо кормиться кровью.

Натали отошла и села в свое кресло.

— А когда вы... когда мы найдем их, что мы будем делать? — спросила она.

— Тогда и решим. Сначала их надо найти.

— Чтобы убить вампира, нужно проткнуть его сердце колом, — прошептала Натали.

Она вытащила еще одну сигарету, но прикуривать не стала.

— Сол, а что, если они узнают, что вы за ними охотитесь? Что, если они начнут гоняться за вами?

— Тогда все стало бы проще, — вздохнул Сол. Натали хотела еще что-то сказать, но тут напротив их крыльца остановился коричневый автомобиль с эмблемой графства. Грузный мужчина с раскрасневшимся лицом, в стетсоновской шляпе тяжело выбрался с водительского сиденья.

— Шериф Джентри, — удивилась Натали. Они смотрели на рослого, тяжелого шерифа, а тот, в свою очередь, смотрел на них. Потом он медленно, как-то нерешительно начал приближаться к дому. Остановившись у крыльца, Джентри снял шляпу. На его загорелом лице застыло выражение мальчишки, который только что видел нечто ужасное.