Девственница для идеального чудовища - Фави Ксения

— Не тебе меня судить, Чудов, — прохрипел Артем.

— Судить тебя будет закон, — проговорил Фил.

Он не смог сдержать злости на старого друга, чуть не превратившего его жизнь в ад. В лицо Артема полетел ободранный в бою кулак боксера, еще раз, еще… Филиппа оттащили, но он успел пнуть товарища детства ботинком. Его трясло, даже в скорой он не мог успокоиться.

Зверь догнал их уже у машины медиков. Ему все же пришлось объясняться со следователем по поводу ставки. Зато Егор успел сесть с Филиппом в машину. Тимур же отправился следом на своей.

— Где джип? — зачем-то спросил Филипп.

— Я вызвал своего водилу, еще когда шел бой, — пояснил Егор.

— Я первый раз избил человека, — сказал Фил, — именно избил. Непрофессионально.

Егор прокашлялся.

— Плевать, — резюмировал он, — этого гада вообще бы прибить, но тебе сейчас не нужны такие трудности. А выступать ты все равно больше не будешь. Хватит, всё. Считай, это была наша последняя работа.

* * *

Дотошный сотрудник специальной службы Ободов уже на следующее утро сидел у Филиппа в палате. Боксеру только убрали капельницу, и он собирался позвонить администратору спортивной базы. А в глубине души безумно ждал прихода Женьки, вздрагивая на каждые шаги за дверью. Но следователь явился раньше возлюбленной. Впрочем, побеседовать с ним тоже было интересно.

— Ивану Чернопольскому предъявлены обвинения по множественным статьям, — крякнул Ободов, — он, конечно, привлек армию юристов, только тут уже вряд ли что-то поможет. Разве что особые условия в заключении создаст благодаря связям и деньгам.

Филипп покачал головой.

— Он больной человек.

— Признавать его недееспособным нет повода, — возразил специалист, — пусть отвечает по закону.

— А что с Артемом? — вспомнил о «друге» Фил.

— Ему инкриминировано меньше, — кивнул собеседник, — но всё его от него никуда не денется. Единственный, о ком я хотел с вами поговорить — знакомый вашей девушки Вячеслав.

Фил привстал.

— А с ним что?

Ободов потер ладони.

— Видите ли, Филипп, у нас мало доказательств причастности парня к группировке. Скорее всего, его использовали лишь раз, чтобы пробраться в ваш кабинет. Чтобы предъявить ему обвинения, нужны показания Евгении. Против него.

Филипп на секунду прикрыл веки. Нелегкий придется делать выбор котенку. Впрочем, ему все равно, если она не захочет ссориться с любимой учительницей, ставшей ей мамой, он поймет.

— Давайте поговорим с Женей позже? — предложил он. — Просто Слава ей не чужой человек.

— Непременно, Филипп, непременно, — кивнул следователь, — но мне бы очень хотелось подтянуть все хвосты этой истории. Парню много не дадут, но и отпускать его глупо, а, может, даже опасно. Ваша девушка на многое пошла ради вас. По сути только из-за нее нам удалось накрыть Чернопольского. Не солги она, что препарат ее, вас бы тихо-мирно посадили. И даже у меня бы не закралось никаких сомнений, с учетом того, что Артем все же был вашим другом. Только признание Жени показалось мне подозрительным. На фоне всего этого я смею надеяться, Женя захочет сотрудничать со следствием вам на пользу.

— А это не опасно? — нахмурился Филипп.

Ободов слегка улыбнулся.

— Не сложнее, чем дать обычные показания. Никто за парня стоять не будет, для группировки он не представляет ценности. Там от Чернопольского многие открестились, что говорить про случайную шестерку.

Следователь оставил Филиппа озадаченным. Впрочем, мужчина все же не придавал огромного значения расправе над бывшим Женькиным возлюбленным. На фоне всего, что они преодолели, Славка казался ничтожной вошкой. Когда Женя позвонила и сообщила, что они с Лизой выезжают к нему, мужчина о разговоре с Ободовым и думать забыл.

— Родной мой…

Женька уже без стеснения произносила нежное слово и покрывала легкими поцелуями травмированное лицо Филиппа. Под ложечкой заныло от ее ласк, Филу казалось, он спит. Он притянул девушку к себе, и она легла прямо на его больничную кровать рядом. Нисколько не смущаясь Лизы, Женька продолжала касаться его губами, гладить, шептать слова любви.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лиза же с улыбкой наблюдала за ними из белого кресла, стоящего у окна. Филипп перехватил взгляд подруги и тоже улыбнулся.

— Как же хорошо, что все благополучно закончилось! — не выдержала Шевцова. — Кто бы мог подумать, что Кирилл… Хотя здесь все молодцы. И Женька, что нашла нас и защищала тебя, Фил, и ты сам, ты настоящий боец!

— Мне давно казалось, я один на всем свете, — признался Филипп, — а на самом деле столько хороших людей вокруг, друзей. Я буду благодарен вам всю жизнь, Лиза. Тебе, Тимуру. И Зверю, конечно. Через три дня меня выпишут, и мы сразу поедем домой.

Лиза нахмурилась.

— Жаль…

— Ты сама знаешь, когда на руках бизнес, выкроить даже один выходной сложно. А я отсутствовал полтора месяца.

Фил почувствовал, как котенок обнимает его за шею, и тоже заключил девушку в объятья. Скоро у него томограмма, и девочкам придется уходить. Филиппу просто невероятно хотелось домой, но необходимо провести все обследования, чтоб не свалиться в неподходящий момент.

— Я понимаю, — ответила ему Лиза, — тогда выдели хоть день! Соберемся у нас, Зверева тоже пригласим. А то когда еще встретимся!

— Ну день можно, — сдался Фил, — а потом и вы к нам приедете. Будем с пеленок приобщать маленького Шевцова к спорту.

Лиза весело засмеялась в ответ. Женька тоже улыбнулась, он почувствовал щекой, к которой была прижата ее щечка. В дверь палаты осторожно заглянула медсестра.

— Привезти коляску? — спросила полненькая женщина.

Женька отпрянула и посмотрела на Филиппа с тревогой.

— Нет, не нужно, — покачал головой мужчина, — я нормально передвигаюсь.

Лицо котенка снова посветлело. Женя встала на ноги и ждала когда поднимется Фил. Потом снова крепко обняла. Медсестра деликатно скрылась в коридоре.

— Мы тогда пойдем, — с сожалением произнесла Женя.

Филипп лишь легонько коснулся ее губ.

— Да, — Лиза тоже покинула свое сидение, — пока с нами Паша, съездим в обувной, и ты, Жень, померяешь сапожки, которые тебе понравились на моей модели. Беды позади, теперь можно побаловать себя.

На Женькином личике отпечатался интерес, она кивнула Лизе.

— А вы подружились! — констатировал Филипп.

— Именно так, — важно заметила Лиза, — теперь мы будем часто созваниваться. Так что готовься терпеть! Ладно, я пойду свяжусь с водителем, чтоб он подогнал машину. А вы тут прощайтесь…

Она чуть кивнула Филиппу и, тяжело ступая, вышла.

— Лиза хорошая, — сказала Женька.

— Ты у меня самая хорошая…

Он наконец смог как следует прижать ее к себе. Ладонями жадно обхватил ягодицы, языком глубоко проник в желанный рот. Она тут же откликнулась на его близость всем телом, задрожала. Тонкие пальчики скользнули к его затылку, мягким язычком она провела по его верхней губе.

— Приходи завтра одна, — прошептал Филипп, — здесь такой сервис — даже запереться можно…

Женька тяжело дышала.

Глава 22

Женька не сдержала громкого крика, когда он вошел в нее почти на всю длину. Но мужчина успел закрыть ее рот ладонью, ведь они все же были в клинике, пусть дорогущей и частной. Девушка не отказала себе в искушении зажать один из его прекрасных длинных пальцев в кольце губ. В ней было столько желания, столько страсти. Она переполняла ее, изливаясь обильной смазкой.

— Я еще… хочу, — признала Женька, уже лежа под ним после их одновременного оргазма.

Фил легонько коснулся губами ее губ, потом спустился ниже. Подбородок, шея… Наконец он добрался до груди, забрал в горячий влажный плен сосок. Женя легонько постанывала, предвкушая наслаждение, которое испытает, когда его язык достигнет самого чувствительного места. Филипп оставил грудь, всосал кожу животика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мужчина устроился меж ее бедер, медленно провел косточкой согнутого указательного пальца по припухшим губкам, очертил круг по клитору. Женька тихонько скулила, поджимая маленькие пальчики ног. На пульсирующий бугорок лег мягкий язык, возбуждение становилось все сильнее… Женька закусила ребро ладони, чтобы не застонать в голос. Плотно сомкнула веки.