Титановый бардак - Квинтус Номен

— Архипа Михайловича, прибывшего из Харькова, ожидают у касс дальнего следования. Архип Михайлович, где кассы, вы можете спросить у любого сотрудника вокзала или у любого милиционера, вас проводят.

— А интересно тут в Москве всё устроено, — подумал он, ведь в Харькове такого еще не придумали. — Интересно и умно, ведь так люди при случае и найти друг друга могут, если потеряются, — и, похоже, в этом не ошибся: тот же голос спустя минуту сообщил: — Девочка Валя Трушина, двенадцати лет, тебя ожидают родители у пригородных касс. Девочка Валя Трушина, попроси любого милиционера побыстрее проводить тебя к кассам, родители волнуются…

В указанном месте, которое Архип Михайлович нашел сам, поскольку везде по вокзалу были развешены указатели, его действительно ждал какой-то командир — летчик, судя по форме. С плакатиком в руках, на котором было написано одно слово «Люлька».

— Вы Архип Михайлович? — уточнил он, когда Люлька подошел к нему. — Командировочное с вами?

— Конечно, вот оно.

— Хорошо, идемте, вас уже ждут…

— Извините, а вы знаете, где тут можно остановиться? Я имею в виду гостиницу или общежитие?

— Там все сделают, не беспокойтесь.

«Там» — это оказалось в Московском аэровокзале, куда машина его доставила через полчаса. В аэровокзале сопровождающий «передал» его другому летчику, который привел его в большой зал:

— Я сейчас сообщу, что вы прибыли, так что придется немного подождать. Примерно с час, а пока можете позавтракать, в порядок себя привести. Вот там находится буфет для персонала, в нем все бесплатно, можете себе ни в чем не отказывать. Только на напитки не налегайте…

— Я, вообще-то не пью почти…

— А я имею в виду чай, соки… чтобы, когда время придет, вы спокойно выдержали без посещения туалета час с лишним.

— Я выдержу…

— В общем, я предупредил.

Делать Архипу Михайловичу было нечего, и он с удовольствием разглядывал стоящие на поле машины. А минут через сорок — глядел на посадку очень интересного самолета. То есть самолеты-то он и раньше видел, но этот садился как-то необычно, и лишь когда он скрылся из виду, Архип Михайлович сообразил, что третье колесо у самолета было не сзади, а спереди. Задумавшись о том, зачем этот самолет был так сделан и какие могут быть у такой конструкции достоинства и недостатки, он не заметил, как нему подошел встретивший его здесь летчик в сопровождении молодой женщины в странном сиреневом брючном костюме:

— Ирина Владимировна, это и есть Архип Люлька.

— Так вот ты какой, северный олень! — как-то невпопад ответила Ирина Владимировна. — Ну, пошли, красавец!

— Куда?

— Со мной пошли, работу работать. Ты на самолетах раньше летал?

— Как-то не доводилось.

— Это не страшно. То есть что не летал, не страшно. Да и летать тоже не страшно, если, конечно, самолет сделан не из говна и палок.

Когда они подошли к самолету, Архип понял, что это именно та машина, посадку которой он видел. Действительно, странная машина, и дверь у неё открывается вниз, отчего она превращается в лесенку…

— Ну залезай, проходи вперед, занимай правое кресло.

— Тут какие-то коробки лежат…

— А ты еще вперёдее проходи, в пилотскую кабину.

— Я же не умею самолетом управлять!

— А тебя им управлять никто и не просит, вот только мест в салоне свободных нет, все стараются оказией воспользоваться и всякое барахло из Москвы так побыстрее доставить — Ирина Владимировна села в левое кресло, открыла окошко сбоку:

— Эй, на земле! Под винтом никого нет?

— Всё чисто, Ирина Владимировна! — донесся до Архипа ответ.

— Вот и хорошо, — тихонько пробурчала женщина себе под нос и нажала какую-то кнопку. Раздался громкий скрежет, быстро сменившийся на ровный гул мощного мотора. Она закрыла окошко, щелкнула каким-то тумблером и, не повышая голоса, сказала:

— Я «Гжель», разрешите взлёт!

— «Гжель», взлет разрешаю! — раздался удивительно чистый голос из динамика, расположенного над приборами. — Счастливого пути, Ирина Владимировна! — очевидно, что эту женщину-летчика специалисты аэровокзала хорошо знали.

Мотор загудел громче и самолет покатился по траве.

— Эй, на башне! Мне поперек курса никто не летит? А то, если будет как в прошлый раз, я вас наизнанку всех выверну!

— Обижаете, Ирина Владимировна, да и было это не в прошлый раз, а в прошлом году. Счастливо долететь!

Самолет развернулся, мотор уже не загудел, а буквально взревел и самолет, пробежав по травяному полю, вскоре поднялся в воздух. И поднимался всё выше и выше. Архип, которому приятели из аэроклуба ХАИ про полеты много рассказывали, приготовился к тому, что будет закладывать уши, но почему-то ожидания его не оправдались — хотя было видно, что полет проходит уже очень высоко.

— А когда уши закладывать будет? — не удержался он от вопроса.

— А никогда, — ответила летчица, — Я терпеть ненавижу когда уши закладывает, поэтому сделала себе самолет с герметичным салоном. Вообще-то правильно было бы давление поменьше держать, примерно как на трех километрах — но мне так больше нравится. Мы же пойдем на эшелоне в пять тысяч метров, так что это нормально, а вот если бы пришлось подниматься километров на десять…

— Это какой же самолет на такую высоту подняться-то сможет?

— Этот сможет, но мне сейчас высоко лететь не нужно. Тут недалеко, пока поднимешься — уже спускаться надо… Как, нравится летать?

— Ну… наверное да. Тут так красиво!

— Когда погода хорошая, то красиво. Но главное — это быстро.

— Это точно, быстрее поезда… наверное. Сверху плохо скорость чувствуется.

— Это да. Но мы сейчас уже спускаться начнем, почти прилетели.

— А сколько времени прошло?

— Думаю, минут сорок, но нам еще минут десять лететь. А потом минут пятнадцать ехать, и хорошо, что не на лошади.

Почему-то Архип чувствовал себя спокойно, пока эта удивительная женщина сидела за штурвалом самолета, но когда она села за руль автомобиля, спокойствие куда-то делось и с аэродрома до красивого здания, куда машина доехала минут за десять, он провел вцепившись в сиденье руками. И даже, выходя из машины, забыл взять чемоданчик с вещами — благо Ирина Владимировна о них напомнила. А затем, предложив «пока оставить вещи в кабинете», привела его в довольно большой зал, где стояло что-то «непонятное с пропеллером».

— Вот, молодой человек, это то, чем вы будете заниматься всю оставшуюся жизнь. Ну, или не будете, спустив эту самую жизнь в унитаз.

— А что это?

— Это, извини за выражение, авиационный мотор. Но так как я ни разу не двигателист, этот кусок… металла работает от силы часа два. Твоя задача номер один — сделать так, чтобы он проработал