Истребитель богов - Алексей Снегирёв

для этой планеты растений и животных. В основном, конечно, она занималась растениями. Андроид была в состоянии расшифровывать геном, делать генетические модификации, проводить опыты на грунте. Алиса улучшила быстродействие искусственного интеллекта, разблокировала систему самообучения и загрузила данные о типах оружия, установленных на дельтаплане.

– Она будет нашим стрелком, пока ты пилотируешь истребитель, – Алиса была горда своей работой.

– А ты узна…

– Да! – искин утвердительно кивнула на мой незаданный вопрос. – Мы знаем, где крейсер «Буревестник»!

Вот поэтому мы и полетели на соседний континент, к месту посадки корабля. Добравшись до побережья, взяли курс на северо-запад и через несколько часов полета над спокойным океаном достигли соседа. Континент был такой же небольшой как наш, по форме напоминал полумесяц.

Только вот открывшийся пейзаж разительно отличался от привычного. Практически вся поверхность, которую мы пролетали, была покрыта слоем оксида алюминия – глины и оксида кремния – песка. Толщина слоя была разной – от полутора до шести метров. Вся эта масса безбожно «фонила»: уровень радиации скакал от пятисот до пяти тысяч микрорентген в час, чистой от заражения территории не обнаружили. Растительности тоже не было никакой, животных сканеры не фиксировали. Этот континент уже давно был мертв.

– Как вся эта радиоактивная пыль не разнеслась по атмосфере? – спросил я Алису.

– Ковчег держит четыре из восьми континентов в режиме изоляции, управляет течениями и воздушными массами, – она показала мне карту течений. – Видишь, зараженный континент как будто под колпаком. Это часть его программы.

Мне сразу поплохело. Я ведь собирался его уничтожить! Представляю, что ждало бы заселенную часть планеты, если бы мне это удалось. Долгая и мучительная смерть от лучевой болезни не обошла бы стороной никого. Планета постепенно превратилась бы в радиоактивную пустыню.

– Почему он очистил только один континент? – меня тревожил этот вопрос, потому что мы, по сути, оказались на пороховой бочке, которая в любой момент может рвануть.

– Ковчег не всесилен, – пожала плечами Алиса, – он не может сразу решить все проблемы. Мы с тобой были на другом континенте, в северном полушарии, где нет радиации, и уже появился растительный и животный мир. Постепенно Ковчег сделает пригодной для проживания всю планету. Может быть, даже через несколько сотен лет.

После получаса полета мы наткнулись на остатки города. Вместо большей его части зияла огромная воронка, которая наполовину заполнилась водой. На то, что это была воронка от взрыва, указывали повышенный радиационный фон и характерная форма – идеальный круг. По всему периметру её окружал вал, а в центре находился небольшой холмик, который был скрыт водой. Диаметр – больше двух километров, а глубина порядка ста пятидесяти метров.

– Не меньше пятидесяти мегатонн, – сделала расчеты Алиса, – на такой небольшой город избыточно.

– Ну, может, он был большой, – я рассматривал остатки торчавших из-под слоя глины строений. Около воронки их не было, а на расстоянии нескольких километров от нее их было достаточно для моего исследования.

– Прошло несколько тысяч лет, на поверхности уцелели только каменные здания, – я вывел картограмму с лидара, – а вот в слое глины находятся остатки железобетонных конструкций.

Под глиной были тысячи первых этажей домов, её слой надежно защитил постройки от водной и ветровой эрозии. А все, что выше, за прошедшие века рассыпалось в пыль и ржавчину. Каменные здания, построенные из гранита, узнавались сразу: сохранялись линия стен и колоннады, с частично разрушенными, а частично поваленными, колоннами. Сохранилась даже традиционная для античной архитектуры пятидесятиметровая стела, которая, правда, упала на стену одной из гранитных построек, но не раскололась. Она поражала размерами.

– Город выглядел как-то так, – произнесла Алиса, демонстрируя голографическую картинку, которую нарисовала на основании анализа остатков построек и фундаментов.

Получился большой мегаполис, состоявший из тридцати- и сорокаэтажных зданий разных форм и размеров: там были и башни, и вытянутые длинные многоэтажки с десятками подъездов, и несколько небоскребов под сотню этажей. Среди современного мегаполиса расположились оазисы античной архитектуры с характерными круглыми площадями со стелами и величественными постройками с колоннами и фронтонами. В центре модели города, на месте воронки, была пустота, потому что там не осталось ничего и воссоздать даже примерный облик было невозможно.

– В городе могли проживать тридцать миллионов человек, – предположила она, – это французский город…

– Почему ты так решила? – перебил я её.

– На стеле под слоем глины сохранилась часть надписи, выбитой на камне на галактическом-4, – Алиса вывела на экран: «Урок потомкам. Мы выжили, а значит победили» …

– Да уж, это для них не первая война, – я был впечатлен увиденным, – действительно урок потомкам…

Покидали этот город в молчании. Я думал о том, что победа в прошлой войне дала местным «французам» ложное ощущение, что смогут выжить и в следующей. Но история сложилась совсем по-другому, последняя война уничтожила их полностью.

Пока летели до точки назначения, видели еще сотни идеально круглых озер разной величины и руины некогда процветающих мегаполисов. Алиса сначала считала общую мощность зарядов по размерам воронок, но, когда сумма перевалила за десять тысяч мегатонн, перестала. Здешняя цивилизация по уровню развития ушла далеко вперед от двадцать первого века моей планеты. Блин, люди получили невиданную мощь, но мозгов им это не добавило.

Видели мы и почерневшую область, где глина была присыпана семиметровым слоем вулканического пепла. Искин предположила, что, кроме ядерного удара, был нанесен еще и тектонический, пробудивший спящий вулкан. Алиса раскопала в моей памяти, что несколько стран моего мира кичились оружием, способным с орбиты пробивать земную кору на несколько километров и провоцировать извержения вулканов или землетрясения чудовищной силы. Очевидно, что и здесь до этого додумались.

Да, сила и количество используемого в прошедшей войне оружия не оставляла людям никакого шанса на выживание: воронки были слишком часто, почти каждые несколько десятков километров, да и вулканы добавили разрушений. Война шла именно на тотальное уничтожение, причем, всей планеты, так как заражение не удалось бы локализовать на отдельном материке. Их цивилизация просто сознательно самоуничтожилась из этой реальности – гарантировано и методично. Какие противоречия могли вызвать такую войну, я не понимал. Ну, политику я вообще всегда понимал слабо, наше дело было крушить врага. Скорее всего, политики просто не договорились. Может, права Алиса, что такой пейзаж возможен и на моей родной планете, это просто вопрос времени…

Понимаю Ковчега – тут действительно надо было замедлять технологический прогресс, воздействуя на