Король Артур и рыцари Круглого стола - Питер Акройд

Королева стояла и молчала все время, пока он говорил, когда же Ланселот закончил, она заплакала, и рыдала, и всхлипывала, пока вся ее скорбь не изошла слезами.

— Теперь, — сказала она, — я знаю, кто вы есть: рыцарь лживый, неверный, трус и распутник. От меня вы удаляетесь, а к другим женщинам льнете. Я отвергаю вас, я от вас отрекаюсь и навеки запрещаю вам приближаться ко мне. Приказываю вам немедля покинуть двор!

Ланселот в великой горести ушел от нее. Он созвал родичей — сэра Борса, сэра Гектора де Мариса, сэра Лионеля — и рассказал им о том, что произошло.

— Вы не должны покидать двор, — сказал ему сэр Борс. — Вы нужны здесь. Вспомните, кто вы: один из лучших в мире рыцарей. Вам предстоит совершить множество славных подвигов. А женщины изменчивы и непостоянны. Королева еще пожалеет о своих словах. Ждите и увидите. Вот мой совет: поезжайте в дом отшельника под Виндзором, там ныне живет благочестивый рыцарь по имени сэр Брастиас. Оставайтесь с ним, пока не получите от меня известие. Уверен, то будут хорошие новости.

— Вы прекрасно знаете, брат, — ответил ему Ланселот, — как не хочется мне уезжать из этой страны. Но королева дала мне строжайший приказ.

— Она передумает. Она ведь и прежде, бывало, гневалась, а потом вас прощала.

— Верно. Что ж, последую вашему совету: поеду к сэру Брастиасу и буду жить в келье отшельника, пока не получу от вас известие, что пора возвращаться. И прошу вас, брат: помогите мне, насколько будет в ваших силах, возвратить любовь Гиневры.

— Положитесь на меня, брат: буду стараться изо всех сил.

Итак, Ланселот в тот же день оставил двор, и никто, кроме его родичей, не знал, куда он отправился. Королева не показывала никаких признаков скорби, но старинные книги говорят нам, что втайне она жестоко страдала. На людях она проявляла твердость и по этой же причине устроила в Лондоне обед для двадцати четырех рыцарей Круглого стола. Она хотела показать, что любит и ценит их всех наравне с сэром Ланселотом. И вот был устроен большой пир.

Сэр Гавейн любил фрукты, в особенности яблоки и груши. Где бы он ни обедал, ему подносили эти плоды. Королева об этом знала и распорядилась подать на стол корзину фруктов специально для Гавейна. Однако у Гавейна имелся при дворе враг по имени сэр Пионель. Пионель ухитрился тайными средствами отравить несколько яблок из тех, которые под конец трапезы были поданы Гавейну. Но судьба распорядилась так, что другой рыцарь, сэр Патрис, взял отравленное яблоко, откусил кусок и, упав на пол, скончался в мучениях.

Рыцари повскакивали из-за стола, возмущенные столь дерзким преступлением. Все взгляды обратились к королеве, поскольку это она затеяла пир и приказала подать яблоки сэру Гавейну.

— Госпожа, — сказал Гавейн, — вы хорошо знали, что за этим столом будем обедать я и мои друзья, и о том, как я люблю фрукты, тоже всем известно. Теперь же я вижу, что был на волосок от смерти. Можете ли вы объяснить, как это произошло?

Гиневра от растерянности и тревоги не могла вымолвить ни слова. Она стояла среди рыцарей и молчала.

— Так это оставить нельзя, — сказал сэр Мадор. — Я лишился родича: сэр Патрис был моим кузеном.

Все смолкли и уставились на королеву, а та лишь вздыхала и плакала, но заговорить не сумела, а потом и вовсе лишилась чувств. Дали знать королю Артуру, и он поспешил в те покои, где происходил пир.

Сэр Мадор вышел ему навстречу:

— Мой господин, — сказал он, — ныне я обвиняю королеву Гиневру в измене.

В те старинные времена многие преступления именовались изменой, и наказанием за них была смерть на костре.

Король сильно огорчился:

— Любезные господа, меня удручает весть о новой беде. Но я буду справедливым судьей, не принимая той или иной стороны. Значит, я не смогу выйти на поединок за мою супругу, хотя и не верю, чтобы она была виновна в таком преступлении. Уверен, найдется добрый рыцарь и вступится за нее. Мне бы не хотелось, чтобы ее сожгли безвинно. Так что не торопитесь, сэр Мадор. Не думаю, чтобы у моей королевы не нашлось друзей. Назначьте день поединка, и посмотрим, кто возьмется защищать ее дело.

— Милостивый мой государь, — отвечал сэр Мадор, — простите мою дерзость, но законы рыцарства равны для всех. Вы — наш король, но вы также и рыцарь, и, рискуя навлечь на себя ваше неудовольствие, я все же скажу, что ни один из присутствующих здесь рыцарей не вступится за нее. Все они подозревают ее в убийстве, — обернувшись к собравшимся, Мадор спросил: — Что скажете, милорды?

Все согласились, что королеве нет оправдания: либо яблоко отравила она сама, либо кто-то из ее слуг. Гиневра тем временем очнулась и заплакала, услышав, в чем ее обвиняют.

— Во имя Иисуса! — сказала она. — Я устроила пир без какого-либо недоброго умысла, и ничего дурного я не сделала.

— Господин мой король, — настаивал Мадор, — прошу вас, как справедливого правителя, назначить день, когда я смогу получить правосудие.

— Будьте готовы, сэр Мадор, на пятнадцатый день, считая от сегодняшнего. Выезжайте на большой луг у Винчестера во всеоружии и готовый к битве и ждите рыцаря, который выступит против вас от имени королевы. Господь свершит правосудие. Если никто из рыцарей не пожелает сражаться с вами, придется сжечь мою королеву на костре. Больше тут говорить не о чем.

— Вы хорошо сказали, сир.

Оставшись наедине с королевой, Артур спросил ее, что ей известно об отравленном яблоке.

— Ничего. Бог мне свидетель, мой господин: я к этому непричастна.

— Если б только Ланселот оставался при дворе! — сказал Артур. — Он сразился бы за вас.

— Я не знаю, куда он отправился, — ответила Гиневра. — Его родичи говорят, что он покинул пределы страны.

— Значит, нет с нами самого преданного нашего слуги. В таком случае обратитесь к сэру Борсу и просите его заступиться за вас вместо Ланселота. Он не откажет, а другие рыцари, которые сегодня пировали у вас, не станут за вас сражаться.

Гиневра стала оплакивать отъезд Ланселота.

— Почему он покинул нас? — спросил ее Артур, но она не могла ответить.

— Печально, — сказал король. — Был бы Ланселот с нами, мы бы не знали беды. Спешите же, моя королева, к сэру Борсу и просите его помочь вам.

Итак, Гиневра отправилась к сэру Борсу и просила его сразиться за нее.

— Как же мне быть, моя повелительница? — задумался он. — Я ведь тоже сидел за вашим столом, когда сэр Патрис был отравлен. Если я заступлюсь за вас, навлеку на себя бесчестье. Другие рыцари могут подумать, будто я — ваш соучастник в преступлении. Теперь вы убедились, как плохо вам без Ланселота! Он никогда не подводил вас, спасал от многих опасностей, а вы изгнали его из королевства, лишили наш двор лучшего украшения. А ныне вы обращаетесь ко мне за услугой?