Измена (СИ) - Макарова Анна

Приоткрыл он дверь, и счастливая, беззаботная жизнь Дэвида буквально за считаные секунды оборвалась, и словно большая черная воронка засосала его с головой в омут невозврата. Та самая черная пропасть, из которой он сам однажды вытащил свою Джози, спасая жизнь девушки на озере много лет назад. Мог ли он представить, что способен почувствовать такую боль? Заслужил ли он ее? Что же он такого сделал? Все мысли разом вскружили голову, пронося перед глазами быстрыми кадрами долгие годы их счастья, как ему всегда казалось. Их счастливые моменты, рождение любимого сына, переезд, свадьба… Все…

Всепоглощающая адская боль здесь и сейчас прожгла каждый его орган, тисками сжимая сердце и выжимая до засухи. Стоя напротив любящей женщины, чье имя было намертво выгравировано на мужском сердце, которая была в данный момент поглощена другим мужчиной на их собственной кровати и вовсе не обращала на происходящее никакого внимания, дарив всю свою нежность и любовь другому. А он сам словно перенесся в другой мир. Мир, где есть лишь одни сомнения на искренность, отсутствие любви и верности, где он смотрит на измену своей женщины с осуждением, с разрывающей болью и обидой в груди.

Приоткрыв глаза, Хьюго увидел в дверном проеме Дэвида и сердце его застучало галопом, нарочито пытаясь разорвать тело и вырваться наружу от неожиданности. Но даже сейчас он не был готов показать и толику своей слабости или же уязвимости перед женщиной, которая продолжает неистово удовлетворять их физическую потребность друг в друге. Громко простонав его собственное имя на всю комнату, она продолжала издавать сладостные стоны, раз за разом сжимая своим телом его достоинство, до сих пор сидя сверху на любовнике.

Она была повернута спиной к мужу, что неподвижно стоял в дверях, затаив намертво дыхание. Мир мужчины тотчас же рухнул, рассыпался, исчез, как только он встретился с глазами того, кто помогает забыться его жене. Здесь и сейчас.

Совсем потеряв голову, ничего так и не заметившая девушка, крепко прижалась своим лбом ко лбу Хьюго, смотрев на него обессиленным и помутневшим взглядом, а затем произнесла, видать, в силу поддавшейся страсти то, что и вовсе не промолвила бы, если бы находилась в разумном состоянии. Три слова, которые вышибли начисто почву позади стоящего человека. Раз и навсегда.

— Я люблю тебя…

Стиснув зубы и сжав крепче влажное тело Джозефин кулаками, абсолютно не пропустив мимо ушей сказанное из-за нахлынувшего адреналина, Хьюго неистово продолжал осыпать шею девушки обжигающими поцелуями, которыми публично демонстрировал тому, кому принадлежит эта женщина. Хьюго не предоставил ни единого шанса себе и Джозефин оторваться друг от друга даже сейчас, продолжая заниматься сексом, при этом не отводя взгляда от того, кто в данный момент смотрел на них безжизненными, казалось, мертвыми глазами. Дэвид стоял и лицезрел на то, как их языки невообразимо сплетались, лаская друг друга смачными и жаркими поцелуями.

Его тело помнило каждое движение, которое использовала его жена с ним в постели, и, несмотря на долгий перерыв, он до сих пор воспроизводил в голове все то, что когда-то принадлежало только ему. Особенно ее признание: «Дэвид, я никогда не предам тебя. Я только твоя»…

Сейчас же он смотрел словно сквозь двух предавших людей в пустоту, а по бледному шокированному лицу беспрестанно катились беззвучные слезы, обжигающие лицо и выворачивающие душу, которые убивали все хорошее, что их связывало. Он ничего так и не произнес, лишь молча наблюдая пустым выражением глаз за грязной изменой самого дорогого ему человека.

Дэвиду не хотелось опускаться до грязных скандалов, поэтому, стоя до сих пор с огромными сумками подарков и шикарным букетом любимых белых роз жены, ему просто захотелось исчезнуть, испариться раз и навсегда…

— Джози… — прошептал почти беззвучно мужчина, неохотно поднимая взгляд на свою жену, продолжающую заниматься сексом с другим, который безотрывно ласкал тело его женщины, не переставая смотреть бессовестно в глаза ему самому.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Услышав знакомый до боли голос, Джозефин замерла, чувствуя кульбиты сердца, которое вот-вот и остановится навсегда. Обернувшись, она увидела в дверях, казалось, неживого и слишком бледного Дэвида, прокручивая в голове все происходящее и складывая частички пазла воедино.

Дэвид, приближаясь к обнаженной парочке медленными, но слишком громкими шагами, бросил к ногам жены все, что так тщательно подбирал и покупал, заглянув в ее глаза с дикой болью. Он продолжал уничтожать себя снова и снова, разрывая уже рассыпавшиеся осколки израненного сердца все больше, что стали превращаться в руины… Никому не нужный пепел…

— Джози… — вновь ласково произнес, казалось, последний раз имя жены. — Хорошо тебе? — его голос слегка дрогнул и он, резко развернувшись, покинул их спальню. Дом. Ее жизнь. Передвигался в сторону выхода на ватных ногах, не чувствуя ни почвы под ногами, не слыша звуков голоса его плачущей жены… Ничего…

Ни одна эмоция, прожитая за всю сознательную жизнь, не вызывала в Джозефин сейчас таких адских мук, которые испытывала девушка в данный момент, до сих пор неподвижно сидя в объятьях любовника. Того, которому, похоже, было абсолютно все — равно на чувства другого человека. Ее мужа.

И чем больше она возвращалась в реальность, здраво посмотрев на весь этот ужас происходящего уже заплаканными глазами, тем больше понимала, в какой грязный ад превратила свою счастливую ранее жизнь, которая сейчас оказалась пустой и безжизненной. Все кончено…

ГЛАВА 30

ДЖОЗЕФИН

Бывают такие моменты в жизни, когда невидимым пультом мечтаешь воспользоваться сию же минуту, нажав на кнопку «перемотать назад». Время словно остановилось, а каждый последующий звук отдаляющихся шагов, заставляет тело сжаться от невыносимой боли, от потери частички тебя самого, которую безжалостно кто-то выдрал воображаемыми щипцами из тела, но виной тому — только лишь ты сам.

Вот бы сейчас вернуться в тот злосчастный день из детства и провалиться ко всем чертям в ту воронку, что засосала бы меня в призрачные глубины озера, унося на дно вечной пропасти. Злосчастный день, кажется, мне теперь чем-то упущенным, чем-то далеким, тем, что я действительно заслуживаю.

Уж лучше израненное тело, чем разбитое сердце того, кем дорожишь, кого ты искренне любишь. И пусть не той любовью женщины к мужчине, что принято считать, но как самого близкого и незаменимого человека.

— Отпусти… — вырываюсь, что есть мочи из цепких мужских оков, накидывая в спешке на обнаженное тело махровый халат, что небрежно свисал на спинке кресла в паре метров от кровати.

— За ним побежала? — невыносимо больно схватив запястье, процедил злобно Хьюго, сжав при этом крепко-накрепко челюсти, напрягая скулы.

— Пожалуйста… Не сейчас, — не сдерживая своего гневного порыва от стресса, силой дергаю руку на себя, молниеносно выбегая из спальни.

Спустившись по лестнице, перепрыгиваю через две ступеньки сразу. Резко остановилась как вкопанная на месте, затаив дыхание практически окончательно. Дэвид стоит ко мне спиной, вцепившись в дверную ручку так, что кожа его руке становится невозможного иссиня-белого оттенка, а дыхание слышится настолько прерывистым, кажется, его сейчас просто разорвет на части, уничтожая при этом все вокруг неистребимой и непоколебимой взрывной волной.

В моей груди что-то больно сдавило, щелкнуло, отражая звучным эхом болезненные спазмы в самой душе. Злость, обида, ненависть, неприязнь к самой себе: все это распространилось по организму мгновенно, плавно стекая по венам, словно яд, который вот-вот и погубит тело окончательно и бесповоротно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пришло время пожинать все нажитые плоды, Джозефин…

Дэвид дышит все чаще и словно в замедленной съемке разворачивается в мою сторону. Краем уха слышу уверенные шаги приближающегося парня, что встал позади меня. Нет… Оглянувшись, вижу его надменный взгляд, прожигающий мужа, то есть Дэвида… То есть… Я уже и не знаю, кто он для меня теперь, а точнее… я для него.