Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы I-XXX) - Чарльз Диккенс

Когда все в доме засыпали и огни были погашены, она потихоньку выходила из своей комнаты, бесшумно ступая, спускалась по лестнице и подходила к двери отца. К ней, чуть дыша, прислонялась она лицом и головой и с любовью прижималась губами. Каждую ночь она опускалась перед ней на холодный пол в надежде услышать хотя бы его дыхание; и охваченная одним всепоглощающим желанием - выказать ему свою привязанность, быть утешением для него, склонить его к тому, чтобы он принял любовь своего одинокого ребенка, она, если бы посмела, упала бы перед ним на колени со смиренной мольбой.

Никто этого не знал. Никто об этом не думал. Дверь всегда была закрыта, и он сидел взаперти. Раза два он уходил, и в доме говорили, что он очень скоро уедет за город, но он жил в этих комнатах, жил один, и никогда ее не видел и не спрашивал о ней. Быть может, он и не знал, что она находится в доме.

Однажды, через неделю после похорон, Флоренс сидела за работой, когда явилась Сьюзен; не то плача, не то смеясь, она доложила о приходе гостя.

- Гость? Ко мне, Сьюзен? - спросила Флоренс, с удивлением подняв голову.

- Да, это и в самом деле чудо, не правда ли, мисс Флой? - сказала Сьюзен. - Но я хочу, чтобы у вас было много гостей, право же, хочу, потому что от этого вам только лучше будет, и мне кажется, чем скорее мы с вами поедем хотя бы к этим старым Скетлсам, мисс, тем лучше для нас обеих, а я, может быть, и не желаю жить в большом обществе, мисс Флой, но все-таки я не устрица.

Воздадим должное мисс Нипер - она больше заботилась о своей молодой хозяйке, чем о себе, и это было видно по ее лицу.

- Ну, а гость, Сьюзен? - сказала Флоренс.

Сьюзен с истерическим фырканьем, которое столько же походило на смех, сколько на рыдание, и столько же на рыдание, сколько на смех, ответила:

- Мистер Тутс!

Улыбка, появившаяся на лице Флоренс, через секунду исчезла, и глаза ее наполнились слезами. Но все же это была улыбка, и она доставила великое удовольствие мисс Нипер.

- Я почувствовала точь-в-точь то же самое, мисс Флой, - сказала Сьюзен, утирая глаза передником и покачивая головой. - Как только я увидела в холле этого блаженного, мисс Флой, я сперва расхохоталась, а потом не могла удержаться от слез.

Сьюзен Нипер невольно начала всхлипывать снова. Тем временем мистер Тутс, который поднялся вслед за нею наверх, не ведая о произведенном им впечатлении, Заявил о своем присутствии, постучав в дверь, и вошел очень бойко.

- Как поживаете, мисс Домби? - сказал мистер Тутс. - Я здоров, благодарю вас, как ваше здоровье?

Мистер Тутс - не было на свете человека лучше его, хотя, быть может, нашлось бы несколько голов более ясных, - заботливо придумал эту длинную речь с целью доставить облегчение как Флоренс, так и самому себе. Но, обнаружив, что промотал свое имущество, в сущности, неразумно, расточив все сразу, прежде чем он сел на стул, и прежде чем Флоренс вымолвила слово, и даже прежде чем сам он переступил через порог, он счел уместным начать сначала.

- Как поживаете, мисс Домби? - сказал мистер Тутс. - Я здоров, благодарю вас; как ваше здоровье?

Флоренс подала ему руку и сказала, что хорошо себя чувствует.

- Я себя чувствую прекрасно, - сказал мистер Тутс, садясь. - Да, я прекрасно себя чувствую. Не помню, - сказал мистер Тутс, минутку подумав, чтобы я когда-нибудь чувствовал себя лучше; благодарю вас.

- Очень мило, что вы пришли, - сказала Флоренс, принимаясь за свое, рукоделие. - Я очень рада вас видеть.

Мистер Тутс отвечал хихиканьем. Подумав, что это может показаться слишком развязным, он заменил его вздохом. Подумав, что это может показаться слишком меланхолическим, он заменил его хихиканьем. Не совсем довольный как тем, так и другим, он засопел.

- Вы были очень добры к моему дорогому брату, - сказала Флоренс, в свою очередь повинуясь естественному желанию выручить его этим замечанием. - Он часто рассказывал мне о вас.

- О, это не имеет никакого значения, - поспешно сказал мистер Тутс. Тепло, не правда ли?

- Прекрасная погода, - отвечала Флоренс.

- Мне она по душе! - сказал мистер Тутс. - Вряд ли я когда-нибудь чувствовал себя так хорошо, как сейчас; очень вам благодарен.

Сообщив об этом любопытном и неожиданном факте, мистер Тутс провалился в глубокий кладезь молчания.

- Кажется, вы расстались с доктором Блимбером? - сказала Флоренс, помогая ему выкарабкаться.

- Надеюсь, - ответил мистер Тутс. И снова полетел вниз.

Он пребывал на дне, по-видимому захлебнувшись, по крайней мере десять минут. По истечении этого срока он вдруг всплыл на поверхность и сказал:

- Ну, всего хорошего, мисс Домби.

- Вы уходите? - спросила Флоренс, вставая.

- Впрочем, не знаю. Нет, еще не сейчас, - сказал мистер Тутс, совершенно неожиданно усаживаясь снова. - Дело в том... видите ли, мисс Домби!..

- Говорите со мной смелее, - с тихой улыбкой сказала Флоренс, - я была бы очень рада, если бы вы поговорили о моем брате.

- В самом деле? - отозвался мистер Тутс, и каждая черточка его лица, в общем не слишком выразительного, дышала сочувствием. - Бедняга Домби! Право же, я никогда не думал, что Берджесу и Ко - это модные портные (но очень дорогие), о которых нам случалось беседовать, - придется шить это платье для такого случая. - Мистер Тутс был в трауре. - Бедняга Домби! Послушайте! Мисс Домби! - выпалил Тутс.

- Что? - отозвалась Флоренс.

- Есть один друг, к которому он последнее время был очень привязан. Я подумал, что, может быть, вам приятно было бы получить его как некий сувенир. Вы помните, как он вспоминал о Диогене?

- О да! Да! - воскликнула Флоренс.

- Бедняга Домби! Я тоже помню, - сказал мистер Тутс.

При виде плачущей Флоренс мистеру Тутсу великого труда стоило перейти к следующему пункту, и он чуть было не свалился опять в колодезь. Но хихиканье помогло ему удержаться у самого края.

- Видите ли, - продолжал он, - мисс Домби! Я бы мог украсть его за десять шиллингов, если бы они его не отдали, и я бы украл, но, кажется, они рады были от него избавиться. Если вы хотите его взять, он у двери. Я нарочно привез его к вам. Это, знаете ли, не комнатная собачка, - сказал мистер Тутс, - но вы ничего против не имеете, правда?

Действительно, в этот момент Диоген - в чем они вскоре убедились, посмотрев вниз на улицу, - выглядывал из окна наемного кабриолета, куда его - с целью доставить к месту назначения - заманили под предлогом, будто в соломе крысы. По правде говоря, из всех собак он меньше всего был похож на комнатную собачку и, охваченный нетерпеливым желанием вырваться на волю, имел вид весьма непривлекательный, когда отрывисто тявкнул, скривив пасть, и, потеряв равновесие, перекувырнулся и упал в солому, а затем, задыхаясь, снова вскочил с высунутым языком, как будто явился в лечебницу для освидетельствования здоровья.

Но хотя Диоген был самой нелепой собакой, какую только можно встретить в летний день, - попадающей впросак, злополучной, неуклюжей, упрямой собакой, постоянно руководствующейся ложным представлением, будто поблизости находится враг, на которого весьма похвально лаять, - и хотя он отнюдь не отличался добрым нравом и совсем не был умен, и волосы свешивались ему на глаза, и у него был забавный нос, беспокойный хвост и хриплый голос, но в силу того, что Поль о нем вспомнил при отъезде и просил заботиться о нем, Флоренс он был дороже, чем самый ценный и красивый представитель этой породы. Да, так дорог был ей этот безобразный Диоген и так обрадовалась она ему, что взяла украшенную драгоценными камнями руку мистера Тутса и с благодарностью поцеловала. А когда Диоген, освобожденный, взлетел по лестнице и ворвался в комнату (а сколько было перед этим хлопот, чтобы извлечь его из кабриолета!), залез под мебель и обмотал длинной железной цепью, болтавшейся у него на шее, ножки стульев и столов, а потом начал дергать ее, пока глаза его, доселе скрытые под косматой шерстью, едва не выскочили из орбит, и когда он заворчал на мистера Тутса, притязавшего на близкое знакомство, и набросился на Таулинсона, почти не сомневаясь в том, что это и есть тот самый враг, на которого он всю жизнь лаял из-за угла, но которого никогда еще не видел, - Флоренс осталась им так довольна, словно это было чудо благоразумия.

Мистер Тутс был столь обрадован успехом своего подарка и с таким восторгом смотрел на Флоренс, наклонившуюся к Диогену и гладившую своей нежной ручкой его жесткую спину, - Диоген любезно разрешил это с первой же минуты их знакомства, - что ему нелегко было распрощаться, и несомненно он потратил бы гораздо больше времени на то, чтобы принять такое решение, если бы ему не помог сам Диоген, которому взбрело в голову залаять на мистера Тутса и броситься на него с разинутой пастью. Хорошенько не зная, как положить конец этому наступлению, и понимая, что оно грозит гибелью панталонам, обязанным своим существованием искусству Берджеса и Ко, мистер Тутс с хихиканьем выскользнул за дверь, от коей, заглянув еще раза два-три в комнату совершенно бесцельно и приветствуемый каждый раз новой атакой Диогена, он, наконец, отошел и убрался восвояси.