Пролетая над Вселенной - Елена Смехова

– Ты разве не знал ее мужа?

– Знал, разумеется, знал. – Грегори вздохнул, словно раздумывая, продолжать ему или остановиться. Я сделала нетерпеливое движение.

– На момент нашего знакомства в жизни Элизабет уже возникли определенные трудности. Опереться было не на кого, а тут рядом возникает успешный и свободный мужчина. Как можно такое упустить? – Грегори скептически усмехнулся.

– Полагаешь, Лиза настолько цинична, что при существующем муже решила тебя закадрить? Она не такая! – вновь бросилась я на защиту сестры.

– Милая моя девочка, да иначе в жизни и не происходит! Женщины такие же животные, как и мы. Инстинкты никто не отменял. Каждая особь ищет себе пару. Каждой самке нужен сильный самец.

– И что же? У вас случился роман? – досадливо поморщилась я.

– Нет, Алечка, до романа у нас, слава богу, не дошло, успокойся, – Грегори взял меня за руку, – между нами вовремя встала ты!

– Я?! Но как?

– Однажды я попросил Лиз показать семейный фотоальбом. И увидел тебя. И был сражен.

– Чем же это? – смутилась я. – Лизка всегда была намного лучше меня, краше… фотогигиеничнее… тьфу ты… фотогеничнее!

– Лиз к моменту нашего знакомства внешне мало чем отличалась от типичных американок, которых я повидал немало. Меня они никогда не возбуждали. А на той фотографии у тебя удивительно получились глаза, даже не сами глаза, а взгляд. Чуть лукавый, чуть грустный и неподдельно искренний. Какая-то загадка в нем читалась и трогательная беззащитность. Это меня и покорило.

– Выходит, ты хитростью выманил у нее фотографию, потом мой телефон…

– А вот и не угадала. Я был с ней честен. Сообщил, что хотел бы пригласить тебя к себе в гости. Попросил о содействии.

– И Лиза сразу согласилась? – изумилась я.

– Конечно же не сразу, – ухмыльнулся Грегори, – немного поломалась, попробовала даже поотговаривать. – Он внимательно следил за моей реакцией. – И тогда пришлось попросту поставить Лиз перед необходимостью позвонить тебе. По крайней мере, чтоб поздравить с днем рождения твоего сына. И заодно предупредить о моем звонке.

Получается, сестра была не одна, когда звонила мне в ту ночь! Звонила вынужденно, под напором Грегори. Бедная Лиза.

– Ты утверждал, что Лиза хотела бы поменяться со мной местами.

– Да, именно так.

– С чего ты это взял? Почему, Гришенька, ты убежден, что каждая смотрящая или заговаривающая с тобой дама испытывает необузданное желание тебя заполучить? – Я почти не скрывала раздражения.

– Да потому, милая, что таково истинное положение вещей, – невозмутимо ответил Грегори.

– Ну, я не знаю, как другие, но в отношении Лизы ты точно ошибся. У нее прекрасный муж, положение в обществе, достаток. Да и не так она воспитана, чтоб бросаться на посторонних мужчин!

– Ну, до чего же ты наивная, дорогая моя Алечка, – снисходительно взглянул на меня Грегори, – до чего наивная.

В чем углядел он наив? Зачем, интересно знать, столь старательно подгоняет меня к постижению, насколько моя сестра хуже, чем я о ней думаю? То, что он рассказывает мне о Лизе, не совпадает с моими чувствами и с воспоминаниями о той очаровательной, правильной девочке, на которую мне так хотелось быть похожей!

– Что-то ты темнишь. Не договариваешь…

Не собираюсь я принимать навязываемый им образ бездушной материалистки, какой он рисует мою сестру! Однако сама вижу, что с ней произошли необратимые перемены. И хотела бы понять: Америка так меняет людей или есть иная, невидимая глазу причина?

– Проблема лежит внутри семейной жизни твоей сестры, – наконец выдал Грегори. – Еще раньше, живя в Европе, Лизин замечательный во всех отношениях супруг стал потихоньку выпивать. Все началось с традиционного и вполне невинного бокала вина за ужином, а закончилось тем, что бутылки со спиртным Лиз стала находить в самых неожиданных местах – под обшивкой диванов и кресел, в глубине книжных полок, зарытыми в саду и даже в унитазном бачке.

– Это поведала тебе Лиза?

– Конечно нет. У нас достаточно широкий круг общих знакомых, а такие вещи рано или поздно получают огласку.

– Боже мой, – выдохнула я пораженно, – и когда же это вскрылось?

– Это вскрылось всего пару лет назад, после того как их семья заняла, наконец, свою стабильную нишу в среде научной элиты Нью-Йорка. Благодаря таланту Лизиного мужа как ученого, да и ее собственным рвениям, они и впрямь довольно быстро смогли завоевать достойное положение в обществе. Выкупили роскошный дом в зеленом местечке под названием Terry Town, неподалеку от Нью-Йорка. И вдруг такая неприятность! – Грегори покачал головой.

– Так вот почему они переехали в Атланту, – догадалась я, – ей попросту понадобилось сбежать от свидетелей ее рушащейся жизни.

– Именно так. Лиз захотелось скрыться от осуждения окружающих – наш мир жесток, люди редко проявляют сострадание к подобным слабостям. К тому же примерно полгода назад ее муж окончательно лишился работы в Нью-Йорке. Не так давно Лиз удалось-таки уложить его в клинику, но, я полагаю, случай настолько непростой, что вряд ли он вернется к прежней жизни, да и репутация его безнадежно подпорчена.

– Почему же Лиза все эти годы ничего нам не рассказывала? Родители до сих пор мне ее в пример приводят!

– Именно поэтому и не рассказывала. Кому охота добровольно свергаться с постамента? Расписываться в реальных просчетах? Менять победную маску на личину неудачника?

Я молчала, подавленная тем, что услышала. Мысли скакали и путались. Что-то не сходилось в моем представлении о сестре, ее муже, жизни в Америке, а также о ней и Грегори.

– Бедная, бедная Лиза, – вздохнула я, – что же теперь с ней будет?

– Ну пусть тебя это не заботит, – снисходительно проговорил Грегори. – Лиз взрослая женщина, уверенная в себе, ловкая – она не пропадет в этом мире! Если, конечно, не сорвется, не последует примеру своего супруга…

– Гриша! Ты что? Лиза никогда… я уверена…

– Алечка, милая, разве ты не заметила, как лихо, не поморщившись, заглотнула Лиз двойной бурбон? Не секрет, что жены алкоголиков, устав бороться с недугом мужей, довольно часто встают на ту же скользкую тропу.

Он все время наговаривает на мою сестру. Хочет вбить клин между нами?

– Ну, не хмурь лобик, межбровные складочки нам ни к чему. Скажи лучше, что ты, кроме кофе, пить будешь? Сок, воду?

– Вино. Нет, лучше, коньяк. У вас есть коньяк? – обратилась я к стюарду.

Тот с бесстрастной улыбкой протянул мне тридцатиграммовый флакончик Hennessy.

Под осуждающим взглядом Грегори я плеснула содержимое бутылька в пластмассовую чашку с горячим кофе и, сделав большой глоток, испытала временное расслабление.