Преступная связь - Эд Макбейн

— Да, — подтвердила Вайнона, сосредоточенно склонившись над непослушным косячком.

— ...и вдруг они сообщают, что мы никуда не едем. Я сказала отцу, что он сам должен понимать, как это жестоко и несправедливо.

— И что он ответил?

— Что нынешним летом мы никуда не едем, и все тут. И пригрозил, что если я не перестану ныть, то они пошлют меня в лагерь.

— В лагерь! — воскликнула Вайнона. — Ну, знаете...

— Вот так. И что, по-твоему, мне теперь делать?

— Пережди. Может, у них сейчас просто трудный период.

— Знаешь, между ними действительно что-то происходит, — подтвердила Молли и закатила глаза.

— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнула Вайнона. — Практика — великая вещь. Держи, Мол.

Двадцать минут спустя обе девочки заторчали вовсю. Они докурили косячки до кончиков пальцев, а потом открыли банку и выкинули остаток травки в окно, порвали бумагу на мелкие кусочки, скатали в шарики и отправили следом за марихуаной. Снизу в открытое окно врывался шум улицы. Подружки лежали рядком на кровати Вайноны в одних трусиках, громко переговаривались и каждые десять секунд принимались хихикать.

Молли поинтересовалась, действительно ли Вайнона попробовала травку в первый раз. Почему-то вопрос показался ей очень смешным, и она расхохоталась до слез. Вайнона уверила ее, что все новое она обязательно будет пробовать в первый раз исключительно в обществе своей лучшей подруги. Эта свежая шутка вызвала у девчонок новый приступ необузданного веселья.

— За исключением тех случаев, когда я играю на своей пуговке, — оговорилась Вайнона.

Поскольку само слово «пуговка» несло в себе неисчерпаемый заряд смеха, подружки снова расхохотались. Вайнона призналась, что это она сделала в первый раз без Молли, то есть поиграла на пуговке. Молли захотелось узнать, что такое «пуговка» и как на ней играют. Вайнона ответила, что сперва надо ее найти. Сама она обнаружила ее совершенно случайно в феврале, в Вермонте, когда стирала в стиральной машине свои лыжные шмотки. Машина вибрировала, и в какой-то момент она почувствовала, что что-то вибрирует в ответ под ее джинсами. Тогда она прижалась к машине еще крепче, и ей стало еще приятнее. Молли нашла безумно смешным, что у людей под джинсами может что-то вибрировать.

Далее Вайнона поведала ей, что в тот же вечер в ванной, когда она мыла там, внизу, она испытала знакомое ощущение, хотя и не такое сильное, как около стиральной машины. Поэтому она начала искать пальцами, что именно вызывает такое странное, но очень приятное чувство, и обнаружила у себя между ног очень маленькую — ну вроде как пуговку — meine kleine friggin buzzerei, — добавила она на франкендраке.

— Иногда я делаю это под музыку, — объявила она, села, перелезла через Молли и прошлепала к книжному шкафу. Молли смотрела, как она ставит диск, до отказа поднимает тумблер громкости и возвращается назад. Вайнона снова перелезла через Молли, улеглась на кровать рядом с ней и запустила руку себе в трусы. — Делай, как я, — сказала она. — Увидишь, как классно.

Пять минут спустя, под рвущиеся из стереопроигрывателя звуки песни Майкла Джексона, Молли впервые в жизни мастурбировала. От избытка нахлынувших ощущений девочки без перерыва хихикали. Шестнадцатилетняя Генриетта, сидя в гостиной и глядя в экран телевизора, пребывала в счастливом неведении. В дальней комнате девчонки шумели, как и полагается шуметь глупым тринадцатилетним малышкам.

— Как вы узнали? — спросил Эндрю.

— Навели справки, — ответил Пети.

— Кто навел справки?

— Один детектив.

— Частный детектив?

— Нет, настоящий полицейский. Он работает на нас.

— Вы навели справки о ней, не посоветовавшись предварительно со мной? — грозно нахмурился Эндрю.

— Мы пытались защитить тебя, Эндрю. Если ты чего-то не знал, наш долг — открыть тебе глаза. Для твоего же блага.

— Как его зовут? Ее мужа?

— Майкл Уэллес. Пять лет назад он упек банду Ломбарди.

— Вы полностью уверены?

— Абсо...

— Потому что, если вы ошиблись...

— Никаких ошибок, Эндрю.

— ...и у меня из-за вашей ошибки появятся неприятности...

— Эндрю, клянусь матерью, тут все правда. Я лично позвонил в окружную прокуратуру и спросил Майкла Уэллеса. Меня тут же соединили.

— Кто взял трубку?

— Он сам. «Помощник окружного прокурора Уэллес» — так он представляется.

— Тогда откуда ты узнал, что он начальник подразделения?

— Потому что я попросил к телефону заместителя начальника подразделения Майкла Уэллеса. К тому же, Эндрю, какая разница, начальник он или подчиненный? Он — сотрудник прокуратуры, который занимается организованной преступностью. По мне, так этого вполне достаточно.

Эндрю погрузился в молчание.

Потом он произнес:

— И каких дальнейших шагов ты от меня ждешь?

— Тут только тебе решать, — ответил Пети. — Я знаю, как поступил бы я. Потому что ты же понимаешь, Эндрю, он вполне мог поставить «жучки». И она вполне могла работать на него. Мне очень неприятно тебе говорить такое, но весьма вероятно, что она стукачка.

— И как бы ты поступил?

— Я думаю, ты знаешь, как бы я поступил, Эндрю.

Когда в среду закончился последний урок, Лоретта подошла к столу Сары и вручила ей большой белый конверт.

— Миссис Уэллес, — очень серьезно сказала она, — если у вас выдастся свободная минутка, очень вас прошу прочитать вот это.

— С удовольствием, — улыбнулась Сара. — А что здесь?

— Ну... — Лоретта замялась и потупилась.

Странно, она никогда не производила впечатление застенчивой девочки. Сара пристально посмотрела на нее.

— Что там, Лоретта? — повторила она.

— Так, кое-что. Еще я там указала мой номер телефона, на случай, если вы захотите мне позвонить.

Сара в недоумении уставилась на нее.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Нет-нет. Ну... просто прочтите, хорошо? Когда у вас выдастся свободная минутка. — И Лоретта бегом бросилась вон из класса.

Сара положила конверт в свой портфель.

Из-за ослепительного солнца Саре пришлось надеть темные очки. Она быстрым шагом шла по Парк-авеню в сторону Данхилла, где перед каким-то магазином стояла голубая «акура» Эндрю. Пока она не села в машину, она не произнесла ни слова.

— Привет, — сказал Эндрю и улыбнулся.

— Очень опасно, — заметила она и бросила портфель на заднее сиденье. — Давай поскорее поедем.

Эндрю немедленно тронулся с места, направляясь в сторону реки. Билли обычно сразу же выруливал на Парк-авеню, но она знала, что они с Эндрю сегодня обедают в каком-то ресторане. Когда он сообщил ей о своем решении во время телефонного разговора, первое, что пришло ей в голову — уж не обнаружил ли он резервные прослушивающие устройства в своей квартире? За окном машины мелькало шоссе Ист-Ривер-драйв.

— Куда мы едем? — спросила она.

В ее голосе еще чувствовалось волнение.

— Есть одно миленькое местечко в Коннектикуте, — ответил он.

— В Коннектикуте? Эндрю, у меня не так много времени. Ты же знаешь, что я не могу...

— Думаю, время у тебя найдется, — процедил он сквозь зубы.

Она не сняла очки, хотя солнце больше не било ей в глаза. Она тихо сидела рядом с ним, положив сумочку на колени, а руки сложив поверх сумочки. Эндрю мрачно смотрел на дорогу.

Он гадал, нет ли на ней записывающей аппаратуры.

Он знал, что его машина чиста. Он отвез ее в гараж, где стоял «линкольн», и попросил Билли поднять на подъемник и проверить сверху донизу. Поиски результатов не дали. То, о чем они с Сарой Уэллес будут говорить сегодня в его машине, не станет известно ее мужу, работающему в Отделе по борьбе с организованной преступностью. Если только на ней самой нет «жучков».

— Я знаю, кто твой муж, — сказал он.

Она ничего не ответила.

— Его зовут Майкл Уэллес, и он заместитель начальника Отдела по борьбе с организованной преступностью.

Она по-прежнему не сказала ни слова. Ее сердце гулко билось в груди. Он знает о Майкле, значит, врать бесполезно. Но если она расскажет правду...

— Твой муж зарабатывает восемьдесят пять тысяч в год за то, что сажает в тюрьму таких, как я.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Думаю, ты все отлично понимаешь.

Он не смотрел в ее сторону. Его руки лежали на руле, глаза не отрывались от дороги. Они проезжали мимо той части Бронкса, где раньше селились итальянцы, а теперь их место заняли латиноамериканцы. Маленькие, теснящиеся друг к другу двухквартирные домики, выстроившиеся вдоль дороги, напомнили ему детство. Время от времени отец брал его, совсем еще маленького, с собой и ехал навещать кого-нибудь из рядовых бойцов организации. «Люди такое не забывают», — объяснял отец Эндрю. В точно таких же домиках старшие курили свои вонючие сигары, гладили его по голове и приговаривали: «Как ты вырос, Лино».

— Это твой муж установил «жучки» в моей квартире?

Он все еще не смотрел на нее, полностью сосредоточившись на дороге.