Экспансия: Сотрудничество. Том 5 - Дмитрий Дорничев

— Ну только если кратко, — оскалился я, прокручивая воспоминания тех дней. — Твой дорогой братишка так забавно дёргался, когда требуха из его брюха вываливалась наружу. А как он рыдал, когда мы вкололи ему стимулятор, чтобы он сразу не подох.

— Ах ты, тварь! — дёрнулся в мою сторону Георгий, но Блинов упёрся ладонью ему в грудь, останавливая мужчину.

— Но знаешь, будь у меня возможность это повторить, я бы сделал всё куда более тонко, и твой брат-ублюдок мучился бы куда дольше, чем его жертвы.

— Какие жертвы? Они были простой челядью! Жалкими отбросами, которые не более чем паразиты, решившие что имеют право дышать рядом с нами! — уже чуть ли не рыча, произнёс барон. — А такие, как ты, пятнают честь настоящего аристократа, опускаясь до уровня этих пресмыкающихся.

— Тридцать семь молодых парней и девушек. Тридцать семь тех, кому и в подмётки не годился твой брат-дебил. Именно стольких он запытал до смерти, считая это забавой, достойной настоящего аристократа, — ответил я. — И я ни капли не сожалею, что тогда подсократил поголовье «настоящих» аристократов.

— Ты будешь умирать долго, Исаев. А когда мы вернёмся на Орбитал, я навещу твою семью. И плевать на последствия. Впрочем, к тому времени там уже будут другие порядки, и твоя родня станет теми, кого ты так защищаешь, то есть обычной челядью, что будет прислуживать таким, как я, — уже чуть ли не брызжа слюной, произнёс Вяземский.

— Ничему вас жизнь не учит, — покачал я головой. — А ведь твой брат также угрожал перерезать всю мою семью. Правда, после того, как я подвесил его на столбе, он почему-то резко отказался от этой идеи, но было уже поздно.

Я посмотрел на Блинова и увидел, что у мужчины дёргается глаз. Видимо, не все эпизоды из жизни рода Вяземских были ему известны.

Впрочем, отступать ему было уже поздно. Да и сомневаюсь, что порядочный человек вообще будет связываться с Георгием.

— Ну да хватит болтовни, думаю, пора нам приступать, — произнёс я и посмотрел на комм. — Время, господа, время.

— К-хм… — прокашлялся Блинов. — Тогда раз суть претензий барона Вяземского ясна, а барон Исаев их не оспаривает, предлагаю начать. На основании вышесказанного право выбора оружия и условий дуэли остаются за бароном Вяземским.

— Оружие и доспехи те, что сейчас на нас. Использование дара разрешено, — предсказуемо произнёс Георгий, хлопая себя по поясу, на котором висел длинный нож. — Ну и дуэль до смерти.

— Пойдёт, — кивнул я в ответ на немой вопрос Блинова. В отличие от противника, я был в обычном повседневном костюме и при себе имел лишь один Аспид. — Меня особенно последний пункт устраивает.

— Что ж, раз возражений нет, тогда прошу разойтись, — Блинов указал позиции, которые нам с Вяземским необходимо было занять.

Встав в указанную точку, прикинул расстояние до стоящего напротив меня Георгия. Выходило примерно метров пятнадцать. Ещё один бонус в копилку Вяземского.

Как ни крути, основные атаки его дара были дистанционными, к тому же он мог запускать что-то вроде самонаводящихся шаровых молний, вот только для их создания требовалось несколько секунд. Которые он и рассчитывал получить за счёт расстояния.

— Господа, прошу вас приготовиться, — донёсся до меня крик Блинова.

Мужчина, впрочем, как и остальные спутники Вяземского, отошёл на безопасное расстояние и присоединился к Россу, который весь наш разговор простоял у запасного входа в Штаб.

— Начали! — раздался очередной крик, и время резко ускорилось.

Вяземский, успевший уже нацепить шлем, выхватил кинжал, моментально посиневший от напитавшего его эфира.

С лезвия оружия сорвался голубой туман, который начал стелиться по земле, заполнив большую часть площадки.

Через пару секунд он развеялся, но благодаря эфирному зрению я видел, что на асфальте остались мелкие капли эфира, готовые рвануть при малейшем контакте. Этакое электрическое минное поле.

Ну, отлично. Сейчас он ещё и свои самонаводящиеся шары запустит, и начну я скакать аки сайгак по площадке, подрываясь на электрических зарядах. Хотя…

Я шагнул вперёд, навстречу манипулирующему эфиром Вяземскому. Уверен, он сейчас улыбается во все свои тридцать два зуба, ожидая, что меня отбросит взрывом.

Раздался оглушительный взрыв, и площадку осветила яркая, даже для дня, вспышка, а я ощутил, как правую щёку обожгло. Но ничего, так и должно быть.

Ещё один шаг и очередной взрыв. И снова боль. Кажется, в этот раз осколки асфальта оцарапали ногу.

Очередной взрыв, а я продолжаю двигаться, вводя в ступор противника, который даже формирование шаровой молнии приостановил, не понимая, как я всё ещё способен передвигаться после того, как несколько раз подорвался на «минах».

Собственно, я и не подрывался. Едва заметные сгустки эфира, срывающиеся с выставленного передо мной Аспида «набрасывались» на эфир Вяземского, разрушая структуру его дара и создавая узкую полоску безопасной зоны.

Можно было и целиком обезвредить ловушки, но мне нужно было морально шокировать противника, чтобы он не успел запустить свою ультимативную способность. А то одновременно уворачиваться от молний и скакать по «минному полю» у меня вряд ли выйдет.

Так и вышло. Не уверен, то ли Вяземский просто был не способен поверить, что его дар не работает, то ли «подумал», что меня защищает какой-нибудь артефакт, который вот-вот выдохнется, но его заминка позволила мне подобраться к нему вплотную.

И, прежде чем его первая и, по сути, единственная молния сорвалась с кинжала, я, напитав эфиром кулак, левой рукой врезал ему в голову.

— Вот же падла чурбаноголовая… — процедил я, чувствуя, как костяшки на руке отвратительно хрустят.

Георгий от удара покачнулся и взмахнул рукой с зажатым в нём ножом.

Заблокировав Аспидом неумелый выпад, я ещё раз ударил противника в голову, а после, сделав финт, напитанным эфиром мечом, отрубил ему руку, по самый локоть.

Отрубленная конечность, всё ещё сжимающая оружие упала на асфальт, а из культи брызнула кровь, орошая своего владельца и меня.

Впрочем, на подобные мелочи ни я,