Половое воспитание Августа Флана - Александр Минчин

Августа немного удивил этот авангардный тост, и они выпили до дна.

Он ухаживал за ней, наполняя тарелку различными закусками. И снова разлил шампанское. Она попробовала салат и взяла тонкими пальцами бокал.

— За ваше поступление в театральный институт, — произнес Август.

— И за ваше!

Они медленно пили полусладкое шампанское. В те времена этот напиток пили только по особым праздникам и позволить его могли себе далеко не все. Август прогуливал месячное родительское пособие.

— Можно я закурю? — спросила неожиданно Ольга.

Август не знал, что она курит.

— Да, пожалуйста, — постарался скрыть удивление он. У них в городе ни одна женщина не курила. Иначе за ней бы шел целый город и смотрел.

Ольга курила сигарету и смотрела застывшим взглядом перед собой. У Августа в Москве еще не было девочки. Ольга нравилась ему, но он не представлял, как начать, и вообще считал ее очень умной. Гораздо умнее себя.

— Ты так рассматриваешь меня. Ты хочешь что-то сказать?

— Ты классно читаешь отрывок из Достоевского. Ты не могла бы прочитать его еще раз, чтобы я получил удовольствие…

— Прямо сейчас?

Август увлеченно кивнул. Она встала, отошла и, разведя руки, начала читать отрывок из «Идиота».

— «Где ему жениться, ему самому еще няньку надо. Смотри, князь, твоя невеста деньги взяла, потому что она распутная, а ты ее брать хотел! Да что ты плачешь-то? Горько, что ли? А ты смейся…»

Голос с чуть легкой хрипотцой выдавал такие интонационные переливы, что у Августа захватило дух. Ольга была в обтягивающей шелковой блузке, и он видел, как ее выступающая, красивая грудь натягивала обнимающую материю, чтобы набрать внутрь воздух для монолога несравненной Настасьи Филипповны, роль которой мечтала сыграть каждая актриса.

Она замерла, вскинув руки, еще находясь в образе.

— Если б я так читал, я бы не сомневался, что поступлю в театральное училище.

— Правда, нравится?

— Очень, — искренне воскликнул Флан.

— Давай выпьем, — вдруг предложила она. Август с удовольствием налил: Москва нравилась ему своей раскованностью. И единственный вопрос, который волновал его на данном этапе: женщина она уже или нет.

Ольга села совсем рядом. Август наклонился и в виде благодарности поцеловал ее в щеку. Она не отклонилась, но взяла бокал.

— Выпьем за нашу начинающуюся дружбу, — предложила она.

— И на брудершафт! — поддержал он. Хотя они уже переходили на «ты».

— Хорошо, — сразу согласилась она.

Они завели руки, согнули их в локтях и выпили до дна. Потом наклонились и легко поцеловались в губы три раза. Ритуал был исполнен. Но по поцелуям Август так и не понял, девушка она или женщина. Он решил продолжить исследование, предложив ей сесть на диван. Она согласилась, пока она ни в чем ему не отказывала. И он вспомнил, как Ольга сразу же ему понравилась, с первого взгляда, когда вошла в клетчатой шотландке к режиссеру. Она была неприступна, далека, отстраненна и не обращала на Августа никакого внимания.

Он немедля наклонился к ее губам, и она в раздумье приняла его поцелуй. От губ он, пройдя по щеке, уже покрывал поцелуями ее шею, ключицу, подбородок и ниже. Через несколько минут он взялся за ее грудь и, не почувствовав возражения, расстегнул две верхние пуговички на блузке, пока не увидел белый лифчик. Осторожно, словно боясь повредить драгоценный сосуд, он запустил руку ей в лифчик и мягко сжал вызвавшую немедленный восторг своей упругостью и размером белоснежную грудь. Хотя руки ее были покрыты загаром. Он наклонился к ее губам и, не переставая сжимать грудь, поцеловал их. Она задумчиво отвечала, но через минуту мягко отстранила его. Он попробовал опять, но она опять отстранилась.

И отрешенно посмотрела в пространство. В Ольге была какая-то нездешность.

— Почему? — спросил Август. — Я тебе не нравлюсь?

Позже он таких наивных вопросов не задавал.

— Нравишься. Ты очень красивый мальчик. Редкой породы, она у тебя написана на лице. Ав — гус — тонь — ка! — произнесла она по слогам.

— Тогда почему?

— Ах, я безнадежно влюблена…

— В кого? — удивился он.

— В нашего режиссера Ленечку.

Август ошеломленно посмотрел на нее.

— А он знает об этом?

— Ну что ты! Я не такая глупая, зачем я ему.

— И насколько это серьезно? — спросил с угасающей надеждой Август.

— Я сама пытаюсь разобраться.

— «Хочу любить, хочу страдать…»?

— Не совсем. Давай выпьем — сердцу будет веселей!..

Он разлил оставшееся шампанское.

— Мне скоро нужно уезжать, — сказала она. — А мне не хочется.

У него опять затеплилась надежда.

— Где ты живешь?

— В Чертаново.

— С родителями?

— Только с мамой.

— Чем она занимается?

— Она цитолог.

— Что это такое?

— Наука о клетке. Пьем? — И она выпила до дна. Потом встала и оправила юбку.

Он едва открыл рот, как она сказала:

— Давай не будем ни о чем договариваться. Все уже решено и известно.

Он не понял:

— Кем решено, где?

— Там, наверху.

Август шел с Ольгой по Плющихе, и ему приятно было, что на нее оборачиваются. Хотя у нее и была не броская красота, а какая-то классическая, прошлого века. Особенно впечатляющими были выступающая грудь, соблазнительные бедра и тонкая талия. Они расстались около метро.

Деревянный дом ночами жил своей жизнью. Какими-то звуками, шорохами, шелестами. Под окнами раздавались голоса, шепот, в переулке, круто извивающемся вверх и резко уходящем вниз, прямо на пустынную набережную. У Августа не было телефона, он был только у соседки.