Триумф непослушания (СИ) - Хрущёв Виктор

— Неплохо сказано, — послышалось откуда-то за толпой.

Все оглянулись. Это была Эстер. Летавицы тут же упали на колено.

— Оставь её. Она уже получила свой урок.

— Матушка... — только и смогла выдавить Атали.

— У вас всех есть дела. Так что займитесь ими.

Летавицы разбежались в разные стороны.

— А ты останься.

— Будете отчитывать, ваше величество?

— Не паясничай. Твоё счастье, что эта дура не отрезала тебе голову. Ты бы знал как сложно удерживать с ними равновесие. Ещё одна такая выходка, и я выгоню вас обратно на болота. Я предельно ясно выразилась?

— Да, Эстер. Можно продолжить охоту?

— Ступай, — смягчилась летавица. — И пусть лес направляет тебя.

— Как же без него, — пробурчал Алексей.

***

Дни незаметно сменялись один за другим. Все постепенно начали привыкать к новому дому и к новым друзьям. Да, именно друзьям. За это время дети леса сдружились с путниками. Даже вадвиры. Многие летавицы тайком встречались с молодыми ребятами. Алексей знал это, но не видел ничего удивительного. Девчонки хотели любить, и никто не имел права им этого запретить. И даже с томными взглядами Глифи в сторону Саманты он ничего не собирался делать. Только его девочке решать, как с ней себя вести.

Глифи, без преувеличения, заменила детям маму. Дети были от неё без ума и не отходили ни на шаг. Ласвельтира всячески пыталась удовлетворить их капризы и отогнать грусть и тоску. И ей это нравилось. Она старалась сделать всё, чтобы дети забыли о войне.

Как только Алексей доказал свою верность летавицам, Саманте разрешили свободно перемещаться по лесу. Оказалось, что лес действительно огромный и бескрайний. И если не знать всех ловушек, что в нём расставили, можно было легко попрощаться с жизнью.

Детский лагерь лишь отдаленно напоминал, что когда-то в нём отдыхали дети. Все дороги заросли, осталось лишь несколько больших зданий. Остальные же разобрали и соорудили свои. Маленькие домики, в которых ютилось несколько человек. Зимой в них было тепло, а летом прохладно.

Хоть вадвиры и вигвиры враждовали, но несколько вещей делали вместе. Во-первых, еду летавицы принимали прямо под открытым небом. Все вместе. Даже матушка Эстер. И никого это ни капли не смущало. Во-вторых, каждое утро, как только вставало солнце, они проводили обряд. Летавицы молились деревянному обелиску кометы. Приносили небольшую жертву в виде убитой добычи и уповали на возвращение небесного светила. Алексею очень не хотелось участвовать в этом, но он, сцепя зубы, согласился. В какой-то момент его это даже начало забавлять.

Лёша только ждал, когда начнётся церемония посвящения и с каждым днём терял терпение.

***

— Атали, стой! — Алексей едва поспевал за ней. — Куда ты меня ведёшь? Я с такими темпами в ловушку вляпаюсь.

Атали не отвечала. Лишь быстро перепрыгивала с ухаба на ухаб, отталкивалась от деревьев и маневрировала между глубокими расщелинами. Словно показывая, что хозяин этих мест всё же она, а Лёша просто гость.

Они вышли на просторную поляну. Трава уже налилась зеленью и доставала по щиколотку. Везде проклёвывались цветы. Где-то там копошились миллионы насекомых с дотошно организованным взаимодействием.

— Так и коньки недолго откинуть, — сказал Алексей, тяжело дыша. — Нельзя же так быстро бежать.

— Алексей, — Атали выдержала паузу. — Здесь сёстры нас не увидят, и я прошу научить меня.

— Чему? — удивился он.

— Научи меня драться. Как ты.

— Чёрт, если бы знал, до чего всё дойдёт, то дал бы набить свою морду. Я почти ничего не знаю, Атали. Лишь базовые приёмы. Но я тебе могу дать совет: ты должна научиться контролировать свой гнев и принимать решения с холодной головой. Начнём с этого.

В течение двух часов Лёша учил летавицу контролировать дыхание и слушать себя. Оба сидели в позе лотоса и слушали приглушённый стук сердца и шелест леса. Все проблемы стали несущественны. Все невзгоды забылись. Осталась лишь поляна и эта девушка, отбросившая своё прошлое, ради общего будущего. В чём-то Алексей был с ней похож.

Шорох. Не лесной, чужой для этих мест. Атали напряглась и открыла глаза. Чутьё не обмануло: на поляну вышел человек с автоматом на перевес, но пока не замечал их. Атали, не долго думая, выхватила нож и кинула в незваного гостя. Бросок был меткий, и вскоре бедняга затих.

— Бандиты, — прошипела Атали.

— Где?

— Идут как всегда с севера. Им как мёдом здесь намазано.

— Атали, зови сестёр на помощь, — Алексей схватил автомат и проверил обойму. — Я выиграю время.

— Я не из тех, кто бежит.

— Верно. И поэтому ты приведёшь помощь. Если мы героически здесь сдохнем, то ничего путного не выйдет, а Саманта мне оторвёт голову. Поэтому ты летишь пулей и через пять минут возвращаешься. Время пошло, — Лёша сделал несколько выстрелов в сторону предполагаемого противника.

— Нахал, — бросила Атали, уже срываясь с места.

Алексей не геройствовал, лишь отстреливался и не давал себя обойти. Он не знал, что в отряде было всего четыре человека. Они оказались людьми одной из криминальных шишек. Правда, сейчас они стали несчастными жертвами, что заблудились в лесу.

Вадвиры пришли раньше, чем ожидал Алексей. Всё кончилось быстро. Асэди набросилась на последнего из живых и с особой жестокостью перерезала глотку. Летавицы поддержали её дружными овациями.

— Девчонки, — сказал Алексей, переведя дух, — что же с вами произошло, что вы стали такими жестокими?

— Летавицы надёжно хранят свои секреты, — твердо ответила Атали. — Возможно, когда-то узнаешь. Хотя, сегодня ты уже считай один из нас. Я попрошу матушку Эстер, чтобы церемония началась как можно быстрее.

***

— Алексей, — обратилась Эстер, — преклони колено!

— Да, матушка.

Тот же самый зал. Те же люди. Но теперь Лёша был не пленным, а одним из них. Душа радовалась, что этот момент настал. Он был, счастлив, что смог дать новый дом своим людям. Теперь дети были в безопасности. Теперь Саманта была в безопасности. О большем он и не мечтал.

— Клянёшься ли ты хранить верность лесу?

— Клянусь!

— Клянёшься ли ты беспрекословно выполнять все мои напутствия?

— Клянусь!

— Клянёшься ли ты, что готов оберегать нашу безопасность и благополучие?

— Клянусь!

— Хорошо, — улыбнулась Эстер.

— Знай же, что летавицы быстры как бросок кобры, — сказала Атали и положила руку на левое плечо.

— Знай же, что летавицы едины с природой всей душой и телом, — сказала Деви и положила руку на правое плечо.

— Знай же, что летавицы мудры, как те вековые сосны и дубы, что окружают тебя. А теперь подойди.

Эстер взяла поданную от Глифи миску с отваром. От него веяло травами. От запаха у Алексея помутнилось в голове.

— Пей. До дна.

Асэди начала играть на флейте. Летавицы поддержали её дружной песней. Сотни женских голосов слились воедино и придали Алексею решимости. Он посмотрел в глаза Эстер. В её бирюзовые бусинки. В её бледное лицо с редкими веснушками. Он понял, что она была самим олицетворением природы. Алексей почувствовал, что Эстер к нему не совсем уж и безразлична.

Он выпил отвар. Вкус был ужасно горький, а в голову ударило словно после крепкой водки. Лёша с трудом устоял на ногах. Летавицы начали по очереди подходить к нему и оставлять на лице небольшой зелёный след. Пятно становилось всё больше пока полностью не покрыло облик.

— Теперь ты один из нас. Теперь ты —ребёнок леса. Какое же твоё новое имя?

— Моё имя — Гобле́н.

— Гоблен, пусть лес направляет тебя на правильный путь.

***

Покои Эстер. Скромно, но чувствовалось, что здесь приложилась женская рука. Перьевая кровать, несколько кресел, письменный стол. На нём ютились фотографии. Отголоски прошлого.

Эстер села в кресло и жестом пригласила Алексея. Пламя от свечи почти не освещало комнату и оба едва видели лица своего собеседника.

— Матушка Эстер, — Алексей позволил себе сесть и расслабиться. Церемония была долгой и все части тела болели, — мне нужно идти. Завтра утром я отправляюсь на поиски друга. Я хочу застать его живым. И когда я достигну своей цели — вернусь к вам и буду оберегать лес вместе с вами.