Заповедными тропами - Евгений Спангенберг

Отдыхая после бессонной ночи у лесного объездчика в Соло-Тюбе, куда подвезли убитого мной кабана, я познакомился с одним из постоянных жителей острова Иринбет Петром Усковым. Мы сидели за вечерним чаем, когда он зашел по своим делам и разговорился со мной об охоте.

— А вы к нам загляните, — сказал он, узнав, что я занимаюсь изучением местной фауны. — Наши озера битком набиты всевозможными птицами. Охотников там почти не бывает, птиц никто не трогает, а кстати, если захотите, и на кабанов поохотиться можно.

— Охотно заглянул бы, — ответил я, — но как это сделать? Дороги я не знаю, а добраться до вашего острова, как я слышал, не так уж просто.

— Один, конечно, не доберетесь — пойдемте завтра со мной, выйдем утречком и к обеду будем на острове.

— А как же с продуктами? — возразил я. — Ведь мне надо купить самое необходимое — хлеба, махорки.

— Ничего не надо, — решительно заявил Петр, — все есть на месте — на полгода хватит.

Мне так хотелось посетить эти глухие озера, что я не стал спорить и на следующий день вместе с Петром пошел на остров.

Сначала мы пересекли густые тамарисковые камыши и около полудня добрались до протоки. Сняв обувь и проникнув в чащу прибрежного тростника, Петр извлек оттуда легкую плоскодонку, и мы, удобно разместившись в ней, совершили дальнейший путь водой.

Узкая протока быстро несла лодку вперед. По сторонам сплошной стеной поднимались высокие желтые заросли тростника. По их стеблям, перекликаясь звонкими голосами, перепархивали маленькие длиннохвостые птички — усатые синицы, иногда, издавая резкий крик, взлетала в воздух серая цапля, плескалась крупная рыба.

— Наверное, мой друг навес протаптывает, — сказал Петр, встав и всматриваясь в даль, когда протока вынесла нас на широкий плес озера.

И действительно: далеко впереди я увидел фигуру человека, черневшую сквозь поредевшую растительность.

— Это он меня ждет, — продолжал Петр. — Скучно ведь одному сидеть на острове — вот он и залез на крышу, чтобы осмотреться кругом.

В тот же момент человек, видимо заметив нас, спрыгнул с крыши, и несколько минут спустя над островом заклубился дымок от костра.

— Обед разогревает, — со смешком заявил мой спутник. — Одному и кусок в рот не лезет.

Нас встретил высокий парень с пестрой сворой собак. Собаки одновременно выражали радость, завидев хозяина, и недоверчиво косились на меня, незнакомого человека.

Остров Иринбет оказался интереснейшим местом для зоолога. Сколько здесь было всевозможной птицы! В течение дня, не предпринимая далеких экскурсий, вы могли наблюдать за жизнью водяных, болотных и иных пернатых и добывать на выбор тех, какие были для вас необходимы. Серые гуси, утки, водяные курочки — лысухи постоянно плавали по чистым плесам. Иногда из тростников появлялся лебедь и, сопровождаемый маленькими светло-серыми пуховичками, опасливо осмотревшись, вновь скрывался в зарослях. В жаркие часы дня на мелкие участки озера слетались большие черные бакланы и занимались своей шумной охотой. Образовав широкий полукруг, сотни энергичных и сильных птиц одновременно ныряли, чтобы с крупной рыбой в клювах появиться вновь на поверхности. В отличие от большинства других водяных птиц, после долгого пребывания в воде их перо намокает. Вот бакланы закончили свою общественную охоту, наелись до отказа и стали сушить свое намокшее оперение. Каждый из них стремился забраться повыше на спутанный зимними ветрами тростник, на торчащие из воды жерди. Широко раскрыв крылья, птицы медленно помахивали ими в воздухе, подставляя мокрое перо под горячие лучи солнца. Своеобразная просушка закончилась, и бакланы один за другим, разбежавшись по водяной поверхности, с трудом взлетали в воздух и направлялись к своим гнездовьям.

Но особенно много на Иринбете было пернатых хищников. Непосредственно к острову примыкали рыбные садки, где мои молодые хозяева сохраняли отловленных ими сазанов. Эти садки так своеобразны, что мне хочется о них рассказать. Садок представляет собой обширный, относительно мелкий участок озера. Он обнесен прочной, сплетенной из стеблей тростника изгородью. Сюда пускается вся полноценная рыба, выловленная многочисленными вершами и мордами. На естественных кормах, приносимых течением протоки, она содержится в течение лета и извлекается отсюда только с наступлением первых заморозков. В садках Иринбета рыбы было несметное количество. Иной раз, пользуясь укрепленными над водой легкими мостками, я проникал в глубину садка и видел огромных сазанов, сплошь покрывавших дно огороженного водного участка. Само собой разумеется, что при таком скоплении рыбы небольшая часть ее все-таки погибала. Уснувшие сазаны всплывали на поверхность. Эта падаль и привлекала сюда крупных хищных птиц — орланов-долгохвостов, подорликов, чаек. Они выполняли роль санитаров, избавляя моих хозяев от заботы чистить садки.

С раннего утра и до позднего вечера орланы дежурят поблизости. Они неподвижно сидят на кучах сваленного камыша, на возвышениях почвы и зорко следят за водной гладью. Но вот на поверхности появляется рыба. Она еще не погибла и медленно плавает вверх брюхом. И тогда несколько крупных птиц, тяжело взмахивая крыльями, поднимаются в воздух. Среди них происходят ожесточенные воздушные драки. Они наносят удары когтями, верещат, пытаются отогнать друг друга от добычи. Наконец одна из птиц выхватывает из воды погибающего сазана и, едва справляясь с тяжестью, тащит его на сухое место. Ее преследуют остальные, пытаются отнять добычу. Но орлан, усевшись на землю, зажимает рыбу своими могучими лапами и, раскрыв широкие крылья, начинает отрывать кусок за куском от своей жертвы. Остальные ждут, когда счастливец насытится, в надежде воспользоваться хотя бы остатками пира.

Не всегда борьба за обладание добычей кончается таким образом. Иной раз раздражение дерущихся птиц возрастает до крайности. Они вцепляются друг в друга когтями в воздухе и, потеряв способность держаться на крыльях, бесформенным комком падают на землю или в воду. Утерянная при драке добыча также летит вниз. Ею завладевает третья птица или подоспевшая одна из наших собак.

Подолгу оставаясь на острове и часами наблюдая за поведением пернатых, я невольно также был свидетелем жизни нашей собачьей своры. Надо сказать, что собаки, населявшие Иринбет, не были похожи друг на друга не только по своему внешнему виду, но и своим нравом. Многие из них представляли собой резко выраженные типы. Вот могучий желто-пегий пес Пиратка. Он заслужил всеобщее уважение у обитателей острова. Его не боятся другие собаки, отлично зная, что он не воспользуется своими преимуществами — силой и ловкостью, не ввяжется в драку, не обидит слабого.