На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима - Юрий Павлович Суздальский

Горация ко двору. В одном из писем к Меценату он писал: «До сих пор я сам мог писать своим друзьям; но так как теперь я очень занят, а здоровье мое некрепко, то я хочу отнять у тебя нашего Горация. Поэтому пусть он перейдет от стола твоих параситов к нашему царскому столу и пусть поможет нам в сочинении писем».

Предложение Октавиана стать его секретарем сулило Горацию и почет и выгоды. Поэт деликатно, но твердо отказался. Октавиан не перестал после этого проявлять дружеских чувств. «Хотя ты, гордец, относишься к нашей дружбе с презрением, мы со своей стороны не отплатим тебе надменностью», — писал он Горацию.

Октавиан часто приглашал Горация к себе: «Располагай в моем доме всеми правами, как если бы это был твой дом: это будет не случайно, а только справедливо, потому что я хотел, чтобы между нами были именно такие отношения, если бы это допустило твое здоровье». Гораций часто бывал в доме Октавиана, читал ему стихи, беседовал на разные темы, и тот вновь пытался связать поэта какими-нибудь служебными обязанностями. Он писал Горацию:

«Возьми себе какую-нибудь должность при мне, хотя бы для того, чтобы стать постоянным моим собеседником».

Но Гораций всякий раз дипломатично отклонял предложения императора. Он не хотел лишаться даже той видимости свободы, которую давало пребывание в его сабинском имении. Придворная жизнь, политические интриги, демагогия, зависть и ложь, борьба за карьеру, богатство и власть — все это было Горацию чуждо.

Друг Вергилия и Мецената, Гораций одобрял деяния Октавиана и стал его придворным поэтом. Он вел такую же светскую жизнь, как и его покровители. Он путешествовал вместе с ними. Он блистал остроумием при дворе Октавиана. Он читал свои стихи, гуляя по знаменитым садам Мецената. Он пировал вместе с ними, развлекался в театре и цирке, вел беседы на философские и литературные темы. После окончания гражданской войны Гораций, как и многие, наслаждался всеми радостями мирной жизни. Он верил, что наступил наконец золотой век, и с надеждой смотрел на грядущее Рима.

Но вместе с тем в нем не умер еще прежний Гораций. Сын бедного вольноотпущенника, ученик сурового Орбилия, сторонник Республики и друг Брута, Гораций не мог не видеть отрицательных сторон единовластия. Он знал, сколько творится жестоких и несправедливых дел. Он видел, как плохо живут бедняки и как погрязли в разврате и золоте богачи. И тогда он бежал из Рима в деревню, месяцами не возвращался в столицу, ссылаясь на болезни, искал утешений в красотах деревенской природы, старался забыться, предаваясь философским и литературным занятиям. Неужели он ошибся, перейдя на сторону Октавиана? Неужели он зря изменил своим политическим взглядам, своим идеалам? И чтобы скрыть от себя самого эту непоследовательность, Гораций стал исповедовать и проповедовать новую философию, сущность которой заключалась в том, что человек, особенно поэт, не должен вообще заниматься политикой.

С годами Гораций все реже покидал свою сабинскую виллу и все неохотнее появлялся в столице мира. Меценат неоднократно упрекал его в этом и просил чаще навещать его в Риме. Поэт обычно ссылался на плохое здоровье.

Иногда Меценат бывал слишком нетерпелив и требовал возвращения Горация в Рим. Поэт не всегда сдерживал свою досаду и раздражение. Так, в одном из посланий к Меценату Гораций пишет, что он хотел бы всю зиму провести в деревне, и тут же приводит басню про хорька и полевую мышь:

«Полевая мышь как-то раз забралась в хлебный амбар через узкую щель. Она там отъелась, разжирела и безуспешно пыталась выбраться из амбара.

— Если хочешь пролезть обратно, — сказал ей издали хорек, — то ты должна похудеть и выползти через щель такой же тощей, какой ты вползла».

Гораций далее пишет, что если смысл этой басни относится к нему, то он готов отказаться от всех даров Мецената, если они лишают его покоя и свободы.

Меценат прощал поэту подобные вольности. Они любили друг друга. Их связывала многолетняя глубокая дружба. Уже дряхлеющий Меценат все чаще обращался к Горацию и, по-видимому, действительно скучал без него.

В своем завещании Меценат писал перед смертью Октавиану Августу:

«Помни о Горации Флакке не меньше, чем обо мне самом».

Гораций отвечал своему покровителю теми же чувствами. В одной из своих од поэт называет Мецената половиной своей души, говорит, что ему эта дружба дает радость и опору в жизни, и уверяет Мецената, что даже смерть не может их разлучить:

В один и тот же день со мною ты умрешь!

Недаром я клялся в душе нелицемерной:

Иду, иду с тобой, куда ни поведешь,

Последнего пути твой сотоварищ верный!

(Пер. А. А. Фета.)

По странной случайности клятва поэта исполнилась: в 8 г. до н. э. умер в Риме Каи Цильний Меценат, и через два месяца после этого в возрасте 57 лет скончался его друг Квинт Гораций Флакк. Прах поэта был погребен на Эсквилинском холме, рядом с могилой Мецената.

Война и мир

Кто это был, что мечи ужасные выдумал первый?

Что за жестокий он сам, что за железный он был!

Тибулл.

Гораций, разочаровавшись в идеалах своей юности, в дальнейшем не принимал участия в политической жизни. В стихах он старался избегать злободневных общественных вопросов. Тем не менее тема гражданской войны была одной из центральных в его творчестве.

Страшные картины гражданской войны, которая много лет раздирала на части его родину, всегда стояли перед глазами Горация:

«Какое поле, насытившись кровью латинскою, не смотрит на нас могилами?» — спрашивает поэт.

«Какое море, какая пучина не могут поведать о страшных битвах?»

«Где не лилась наша кровь ручьями?»

Неисчислимые бедствия принесла междоусобная война. Поля залиты кровью. Народ страдает, терпит лишения. Царят произвол и страх. Гибнут лучшие граждане. Брат убивает брата. Матери лишаются своих сыновей, жены — своих мужей. И Гораций с гневом и болью призывает прекратить кровопролитие:

Куда, куда вы валите, преступники,

    Мечи в безумье выхватив?

Неужли мало и полей, и волн морских

    Залито кровью римскою?

Ни львы, ни волки так нигде не злобствуют,

    Враждуя лишь с другим зверьем!

Ослепли ль вы? Влечет ли вас неистовство?

    Иль чей-то грех? Ответствуйте!

(Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского.)

Яркими образами он создает картину гибели Республики во время междоусобных войн: гибнет Рим, который не могли погубить ни племена варваров, ни соперничество других городов. Звери ворвутся в город.