Дело, взорвавшее СССР - Федор Раззаков

АНДРОПОВСКИЙ ДЕСАНТ

Одним из руководителей «андроповского десанта», посланного в Узбекистан, был близкий соратник Андропова, новый председатель КГБ СССР (с декабря 1982 года) Виктор Чебриков. Отметим весьма показательный факт: в декабре 1983 года, спустя два месяца после смерти Рашидова, именно Чебриков придет на его место в Политбюро — будет избран на Пленуме ЦК кандидатом в этот высший кремлевский ареопаг. Судя по всему, это было платой ему за его деятельное участие в «андроповском десанте», отправленным в Узбекистан.

Как утверждают все либеральные источники, начало так называемого «узбекского дела» было положено весной 1983 года, причем по чистой случайности. Якобы некая жительница Бухары пришла в областное КГБ и возмутилась порядками, царившими в бухарской милиции, когда даже начальник ОБХСС Музаффаров открыто вымогает у посетителей взятки. Чекисты внимательно отнеслись к заявлению женщины и предложили ей взятку милицейскому начальнику дать. А о дальнейшем ходе событий обещали позаботиться. И позаботились.

27 апреля бдительная женщина передала Музаффарову в его рабочем кабинете деньги в размере 1000 рублей за содействие в деле освобождения одного осужденного. Спустя некоторое время начальник УБХСС был арестован чекистами на пыльной дороге в райцентр Ромитан в своей служебной «Волге». Вскоре, по его рассказам, начали арестовывать и других высокопоставленных взяточников Бухары и области. Так, уже в начале мая 1983 года к Музаффарову присоединились директор Бухарского горпромторга Шоды Кудратов, несколько высокопоставленных милиционеров и торговых чиновников.

Отметим, что операцию начали в Бухаре и именно с «чистки» органов МВД. Это было не случайно. Бухарская элита была союзницей «самаркандцев», что и предопределило направление главного удара. С МВД тоже самое — это был целенаправленный удар по вотчине Николая Щелокова, которое андроповцы уже назначили «главным коррупционным ведомством страны».

Итак, согласно официальной версии, растиражированной в годы горбачевской перестройки во всех советских СМИ, чистки в Узбекистане начались после заявления некой женщины. На самом деле, конечно же, все было куда более серьезно. «Отмашку» этой операции дали в Москве, а узбекистанский КГБ тут же взял под козырек. И вот тут существуют две версии происшедшего.

Согласно первой, КГБ Узбекистана использовали «втемную». Как мы помним, во главе этого ведомства стоял местный — пусть и армянин, но долгие годы проживший в Узбекистане Левон Мелкумов (Мелкумян). Игнорировать «отмашку» Москвы он, естественно, не мог, поэтому и санкционировал начало антикоррупционной кампании в республике, уверенный, как опытный и искушенный в интригах чекист, в том, что все происходящее — это очередная кампания по разоблачению нижнего звена парт- и хозаппарата. Поэтому все дальнейшие действия Москвы (то есть прибытие десанта следователей из союзных Прокуратуры и КГБ) были для него полной неожиданностью.

Согласно второй версии, Мелкумов действовал заодно с Москвой, поскольку давно находился в оппозиции к Рашидову и его сторонникам (вспомним его выступление на расширенной коллеги КГБ СССР в мае 1981-го). Его симпатии были на стороне ферганского клана, на который сделала свою ставку и Москва. Поэтому Мелкумов был посвящен во многие детали разработанной в союзной столице спецоперации, хотя, наверняка, и не во все. И посвятили его в эти детали не случайно. Как уже отмечалось, Мелкумов был армянином, а именно представители этой национальности составляли значительное число «кремлевских глобалистов». Заметим, что и одним из начальников следственной группы союзной Прокуратуры в Узбекистане (причем самым раскрученным благодаря горбачевским либеральным СМИ) будет назначен… армянин Тельман Гдлян. Поскольку этому человеку отводилась особая роль в репрессиях в Узбекистане стоит остановиться на его биографии более подробно.

Гдлян в 1968 году закончил юридический институт в Саратове и там же стал работать в уголовном розыске. Затем, заручившись поддержкой московских земляков, Гдлян в 1974 году был переведен в столицу СССР и назначен следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры СССР. В течение почти десяти лет он работал, что называется, «не хватая звезд с небес», пока в 1983 году в его руки не попадает, так называемое, «дело Хинта».

Йоханес Хинт являлся директором и основателем эстонского кооперативного конструкторского бюро «Дезинтегратор». Являясь талантливым изобретателем, Хинт нашел способ создавать с помощью дезинтегратора прочный строительный материал без использования цемента. Это было большим достижением в строительном деле— бесцементная технология. В итоге по методу Хинта были возведены сотни домов в самой Эстонии, а также в Перми и многих других регионах СССР. Разработки Хинта использовали крупные фирмы Италии, Австрии, Японии. В 1981 году изучать опыт Хинта приехала комиссия Госплана из Москвы. Крупные специалисты прочили так называемому силикальциту огромное промышленное будущее. Хинт стал доктором наук, лауреатом Ленинской премии (1962). Однако этот триумф в итоге обернулся трагедией.

Как в Эстонии, так и в Москве у талантливого инженера-рационализатора появились весьма влиятельные враги, которым были невыгодны разработки ученого. Эти люди и решили убрать его с дороги, тем более что сделать это было нетрудно: ведь Хинт был кооператором и, работая в советских условиях, иногда вынужден был преступать закон. Именно это и было использовано против него. Кроме этого, недоброжелателям Хинта стало известно, что он ведет дневниковые записи, в которых весьма нелестно отзывается о высшем советском руководстве и той политике, которую оно проводило в стране (в том числе и в экономике). Этот факт тоже стал удобным поводом к тому, чтобы привлечь изобретателя к уголовной ответственности.

Хинта арестовали в ноябре 1981 года. Основанием для ареста послужила, якобы, дача взятки им высокому должностному лицу, который должен был на высоком уровне «пробить» дальнейшее использование силикальцита. Во время обыска в доме изобретателя был обнаружен и злополучный дневник с записями, которые их автор назвал «Трагедия некоторых честных людей XX века». Все это стало основанием к тому, чтобы Хинта лишили всех научных званий и должностей, а также звания лауреата Ленинской премии.

Поначалу дело Хинта вел эстонский следователь Эрих Вяллимяэ. Однако в 1983 году на помощь к нему из Москвы был прислан Тельман Гдлян. Он и раскрутил это дело на полную катушку. Как напишет чуть позже журналист О. Чайковская:

«Недурны были и методы расследования, примененные Гдляном. Приведу один пример. Часть созданного под руководством Хинта чудодейственного препарата по решению правления кооператива бесплатно раздавалась инвалидам войны и другим беспомощным людям, присылалась в дома для престарелых; ведомости такого рода бесплатных раздач велись тщательно, поэтому Гдляну никакого труда не составляло подсчитать суммы розданного бесплатно — он подсчитал и вменил ее Хинту в качестве хищения государственных средств (хотя и средства-то были не государственные, а кооперативные); препарат был дорогой, и сумма получилась солидная…» (Отметим, что в ходе этого дела с виновных— а вместе с Хинтом осудили и нескольких работников его кооператива — было взыскано 870 тысяч рублей).

Несмотря на то, что Хинт на момент ареста находился в достаточно преклонном возрасте — ему было уже за 70 — суд не счел этот факт смягчающим обстоятельством и присудил изобретателю 15 лет тюрьмы. В заключении Хинт скончался. Что касается Гдляна, то его карьера после этого резко пошла в гору. Именно вскоре после возвращения из Эстонии, он отправляется в Узбекистан, причем в качестве одного из руководителей той репрессивной кампании, которая затевалась Москвой в этой республике. И это не было случайностью. Разработчики кампании прекрасно знали характер Гдляна, его амбициозную натуру, жестокость, поэтому были уверены: этот будет рвать людей зубами ради того, чтобы выслужиться.

Между тем отметим следующий любопытный факт. Гдлян, будучи армянином (по отцу, а мать у него была еврейкой), родился в Грузии. А эти республики в СССР, как мы помним, считались одними из самых развитых по части капитализации экономики. Например, в Армении многие предприятия почти легально имели «подпольные» цеха, которые «клепали» частную продукцию «налево» — то есть прибыль от них шла исключительно в карман «красных директоров». Коррумпированная местная власть закрывала на это глаза, поскольку была в доле с «красными директорами». А в Москву шли бодрые рапорты о том, что в республике успешно развивается «инициативная экономика» — якобы аналог того, что внедрялось в ряде социалистических стран (отметим, что заведующим экономическим отделом ЦК КП Армении был человек, который в конце 1970-х изучал «закономерности развития экономики в условиях самоуправления» в самой капиталистической стране в соцлагере— Югославии и, прежде чем попасть на свой высокий пост, более пяти лет преподавал эти «закономерности» работникам того же армянского ЦК КП).