Симон Визенталь. Жизнь и легенды - Том Сегев

В связи с оправданием Мурера в Австрии зазвучали голоса протеста и состоялась демонстрация христианской молодежи, а обвинение подало апелляцию в Верховный суд. Израильская пресса тоже отреагировала возмущенно. «Думаю, что, если бы суд над Эйхманом состоялся в Граце, – писал корреспондент газеты «Гаарец» в Вене, – он тоже был бы оправдан». А в передовице той же газеты говорилось, что «у еврейского народа это оправдание вызывает – причем с эмоциональной точки зрения абсолютно справедливо – отвращение и гнев». «Гаарец» объясняла оправдательный приговор царившей в Граце антисемитской атмосферой и требовала предать Мурера повторному суду в другом городе; Визенталь же, со своей стороны, предложил мемориалу «Яд-Вашем» устроить над Мурером символический судебный процесс в Нью-Йорке. Он понимал, что это потребует расходов, но писал, что суд над Эйхманом тоже обошелся дорого, однако с исторической точки зрения себя оправдал. Символический суд в Нью-Йорке мог, по его мнению, заставить австрийцев предать Мурера повторному суду.

В конце концов, придравшись к какой-то допущенной в Граце юридической ошибке, Верховный суд все-таки постановил отдать Мурера под суд еще раз, но новый судебный процесс так и не состоялся. Визенталь был очень этим расстроен. «По делу Мурера, – писал он, – мы не продвигаемся. У нас должно быть нечто такое, что произведет на людей впечатление, но, к сожалению, улики, которые нам удалось на данный момент собрать, впечатляют не слишком». Тем не менее сдаваться от не желал. Однажды его пригласили на прием в советское посольство, и он отправился туда в надежде, что уговорит посла выбить для него разрешение съездить в Вильнюс, где он смог бы найти новые свидетельства против Мурера. Однако из этого ничего не вышло.

Неоднократные попытки Визенталя добиться начала нового процесса над Мурером так ни к чему и не привели, и ему ничего не оставалось, как утешать себя мыслью, что его деятельность, по крайней мере, мешала другим нацистским преступникам спать по ночам.

В апреле 1975 года он сообщил израильскому послу, что дело Мурера – как и сотни других аналогичных дел – австрийскими властями закрыто, однако для него самого оно как было открытым, так и осталось.

Тем не менее наряду с разочарованиями были и успехи. В 1963 году ему удалось совершить одно из самых громких своих открытий: найти полицейского, арестовавшего Анну Франк. Он мечтал об этом, еще когда жил в Линце.

Как-то вечером, в конце октября 1957 года, Визенталю позвонил знакомый и взволнованно сообщил, что в местном театре происходят беспорядки. В это время там шел спектакль «Дневник Анны Франк». Визенталь сразу же поехал в театр. Когда он стал парковаться, то заметил машину полиции и толпу зевак, а когда подошел к зданию театра, то увидел, что из него выводят примерно двадцать подростков лет пятнадцати, по-видимому школьников.

Спектакль к тому времени еще не кончился, и Визенталь просидел до его окончания в буфете, а после спектакля узнал от зрителей, что произошло. Оказалось, что организованная группа подростков начала кричать и разбрасывать листовки, в которых говорилось, что Анны Франк никогда не существовало и что все это – ложь, придуманная, чтобы евреи могли получить дополнительные компенсации. Некоторые из зрителей, пишет Визенталь, были этим возмущены, но большинство осталось равнодушными.

Инцидент его потряс. Он не мог понять, что побудило школьников, которые во время ареста нацистами Анны Франк еще не родились, так себя вести.

Через несколько дней после этого он сидел со своим знакомым в кафе. Неподалеку от них расположилась группа подростков. Знакомый Визенталя спросил одного из подростков, с которым был знаком, участвовал ли тот в беспорядках в театре. Мальчик (его звали Фриц) сказал, что сам там не был, но несколько его одноклассников были. «И что ты об этом думаешь?» – спросил знакомый Визенталя. «Ну что я могу сказать? – ответил Фриц. – Что Анна Франк существовала, не доказано. Говорят, она похоронена в какой-то братской могиле в Германии, но доказать это невозможно». – «А как, молодой человек, можно было бы, по вашему мнению, доказать, что она существовала?» – вмешался в разговор Визенталь. Фриц молча пожал плечами, спросил: «Я вам еще нужен?» – и вернулся к своим друзьям. Те пили кока-колу и разговаривали, по-видимому, о чем-то совершенно другом. И тут у Визенталя родилась идея. «А что бы ты сказал, – спросил он знакомого, – если бы человек, арестовавший Анну Франк, был найден? Поверили бы ему эти молодые люди, если бы он признался, что ее арестовал?» Знакомый пришел в восторг и сказал, что, если его найти, это нанесло бы сильный удар по неонацистской пропаганде.

Эта история показывает, что Визенталь верил в то, что люди – существа рациональные и что факты могут заставить их свое мнение изменить. Он верил в это всю свою жизнь.

Если бы Анна Франк выжила, вернулась домой и опубликовала свой юношеский дневник, возможно, ее имя и не превратилось бы в символ, но незадолго до окончания войны она погибла в концлагере Берген-Бельзен. Ей было тогда шестнадцать лет.

Вскоре после прихода к власти нацистов Франки переехали из Франкфурта в Голландию, а в июле 1942 года спрятались в потайной комнате, находившейся за книжным шкафом, где им – вместе с несколькими другими евреями – пришлось жить в довольно трудных условиях.

Анна, которой было тогда тринадцать, вела дневник. Она описывала в нем их повседневную жизнь и рассказывала о своих подростковых страхах, мечтах, фантазиях и желаниях. Она мечтала быть журналисткой и писала дневник с целью его опубликовать.

В августе 1944 года тайник, где прятались Франки, был обнаружен: по-видимому, кто-то на них донес. Однако если имя доносчика так и осталось неизвестным, то имя сотрудника немецкой службы безопасности, пришедшего их арестовывать, было примерно известно. Его звали Зильбер, Зильбернагель, Зильберталлер или что-то в этом роде. Франков отправили в Освенцим, Маутхаузен и Берген-Бельзен. В живых остался только отец.

Когда он вернулся в Голландию, оказалось, что домработница дневник Анны сохранила, и он его опубликовал (правда, поначалу с купюрами). История, рассказанная девочкой-подростком, передавала ужас Холокоста намного сильнее, чем все другие книги, фильмы и судебные процессы, вместе взятые. Переведенная на множество языков, она глубоко потрясла людей во многих странах мира и была издана миллионными тиражами. Неудивительно, что неонацисты и отрицатели Холокоста изо всех сил старались поставить достоверность дневника под сомнение.

После истории с Эрихом Райаковичем, причастным к уничтожению евреев Голландии, Визенталя в этой стране очень полюбили и он завязал там отношения с целым рядом важных персон, а также с несколькими учреждениями, занимавшимися расследованием преступлений нацистов. Однажды в Амстердаме ему дали служебный телефонный справочник амстердамской нацистской службы безопасности. В самолете, по дороге домой, он стал этот справочник просматривать и наткнулся на имя «Карл Зильбербауэр». Это мог быть человек, арестовавший Анну Франк. По возвращении в Вену Визенталь углубился в поиски. Сначала он искал Зильбербауэра в телефонных справочниках, а затем обратился за помощью в Министерство внутренних дел, но министерство, как всегда, тянуло с ответом. И вдруг в один прекрасный день в коммунистической газете «Фольксштимме» («Голос народа») Визенталь с изумлением прочел, что Зильбербауэр найден. Он, писала газета, работает в венской полиции. Как и не раз в прошлом, Визенталь снова почувствовал себя обманутым: у него опять украли сенсацию. Это произошло 10 ноября 1963 года.