Миссия: соблазнить ректора - Ефимия Летова

— и ректор небось только рад, что никто не помешает встречаться с этой белобрысой крысой… или с какой-нибудь другой верладой, куда более зрелой и симпатичной, чем назойливая студентка. Эстей промахнулся по всем статьям. Или всё проще — и я сама по себе никому не нравлюсь?

Я стояла и стояла перед дверью в таверну, не решаясь ни войти, ни отойти. Здание имело три этажа — как, помнится, говорил Остер, наверху находятся очень удобные для всяческого разврата комнаты. Возможно — нет, очень даже вероятно! — что Миар тут до утра и останется. Респектабельная гостиница, в которой остановились мы с ним, для ночных свиданий, видимо, не годилась, зато этот… притон — самый подходящий. Наверняка он уже в одной из этих комнат наверху, нетрудно вообразить, чем он там занимается и с кем…

Уходить было некуда, но и зайти — никак.

Дверь таверны распахнулась, я услышала нестройные одышливые отзвуки какой-то разухабистой музыки. На пороге стоял заспанный, одутловатый мужчина, впрочем, одетый безупречно, даже по-щегольски, одаривший меня неожиданно цепким оценивающим взглядом маленьких бесцветных глазок. Что бы он там ни увидел, увиденное ему скорее понравилось, потому что мужчина расплылся в хищной улыбке:

— Заходите, милая, — он произнёс это слово с ударением на «а». — Что ж стоите, как неродная, на морозце-то…

Выбор я тут же сделала, попятившись назад. И моментально врезалась в кого-то, стоящего за спиной. Щёку тут же обожгло горячим дыханием, а чуть надтреснутый голос произнёс прямо в ухо, вызвав неприятные щекочущие мурашки по всему телу:

— Вы удивительно пунктуальны для женщины, лада Ари. Рад, что вы всё-таки пришли.

Глава 33

— Я… — вот почему, когда не надо, например, когда я болтаю с Миаром обо всяких пустяках, слова сами соскакивают с языка, а вот сейчас в голове чудовищная пустота, «пурга» улеглась, и ни одна умная колкая мысль не приходит в голову?! — На самом деле, я…

Верлад Остер ухватил меня за руку с неожиданной силой — не следовало недооценивать пожилых людей! — и буквально втащил внутрь таверны.

Наверное, не будь там, где-то внутри, Миара, я бы заверещала кошкой, которой прищемили хвост, и принялась бы сопротивляться, хотя драться в зимней одежде идея заведомо дурная: ни лягнуть как следует, ни укусить не получится. Но сейчас хотелось решить вопрос миром, тем более предательски окутавшее меня тепло и вкусные запахи повлияло на замёрзшую Ари самым постыдным образом — я почти расслабилась.

— Верлад Остер, на самом деле я хотела предупредить, что, к сожалению, наоборот, не смогу составить вам компанию этим вечером…

Я и сама не поняла, как осталась без плаща — его снял не Остер, а незаметно подкравшийся юноша из гардеробного закутка. Создалось полное ощущение, что я не могу повлиять ни на что происходящее со мной, к тому же происходящее без моего участия!

— Вы так замёрзли, душечка! — проигнорировав мои слова, ворковал Остер — ему тоже помогли раздеться. — Тут восхитительно варят сливочный глейн, горячий и ароматный, сметающий, так сказать, все лишние преграды… идёмте, идёмте же!

— Не в зал! — пискнула я, потому что в красках представила лицо Миара, который на веки вечные запишет меня в проститутки, если я под руку с Остером вплыву в зал, туда, где он, возможно, сидит с женщиной. Между прочим, замужней… Или всё-таки уже не сидит, сразу прошли в комнату предаваться разврату? В отличие от меня, ректор явно сыт, и уламывать свою даму ему не нужно, так что они вполне могут пропустить этап ухаживаний методом спаивания и кормления.

А могут и не пропустить.

Мрак!

— Не в зал, так не в зал, голубушка, — продолжал журчать Остер, — можем сразу, так сказать, побеседовать в самой приватной, уютной обстановке… А глейн нам и в номер подать могут, не так ли, Филь?

Стоящий рядом одутловатый дяденька-привратник с энтузиазмом закивал и криво заулыбался, а потом как-то незаметно исчез из поля моего зрения. Стало тихо, хотя голоса и музыка по-прежнему доносились из-за стены, но я огляделась — и поняла, что мы с Остером стоим в неказистом коридорчике с паутиной в углах, слева — проём, в котором видны уходящие наверх ступени, справа — арка, за которой гардероб, проход в зал с музыкой и посетителями.

Я вжалась в стену.

— Верлад Остер, у нас с вами возникло явное недопонимание. Я не готова к тому, что… что вы предлагаете. Простите. Здесь я оказалась случайно. Там, в зале, мой знакомый, поэтому…

— Недопонимание действительно возникло, — верлад осклабился. Зубы у него оказались очень даже хорошие для его возраста, белые, крепкие. — Это вы чего-то недопонимаете, милая. Я просто так время своё не трачу, оно стоит слишком дорого. Мы договорились встретиться — мы оба здесь, а я просто так своё время и свои деньги не трачу. Извольте отработать.

— По поводу отработать — это вы не по адресу, — буркнула я. — Могли бы обратиться к тем, для кого это действительно работа. Я просто сопровождающая верлада Лестариса студентка, не надумывайте.

— Ну, да, ну, да, сопровождающая холостого мужчину простая юная студентка… Не ломайся, заюшка, это раздражает, а вовсе не повышает цену. Пошли!

Я ещё сильнее вдавилась лопатками в стену — и неожиданно повалилась назад, в какое-то тёмное пыльное помещение. Стена за моей спиной оказалась вовсе не стеной, а прикрытой дверью, на моё несчастье открывавшейся внутрь. Гул голосов и музыка стали громче, очевидно, теперь от зала с посетителями меня отделяла только одна стена.

Заорать?

Почему-то я подумала, что здешние посетители привычны к женским крикам, во всяком случае, вряд ли кинутся на помощь, роняя ботинки и сапоги. Скорее всего, невезучая Ари вломилась в никому не нужную кладовую: я споткнулась о какой-то ящик, задела спиной ещё стопку ящиков, они рухнули с глухим шумом, но гул за стеной продолжал оставаться ровным и невозмутимым.

Массивный силуэт верлада Остера темнел в проходе.

— А в постели было бы удобнее, — сказал он укоризненно, словно выговаривал ребёнку за испачканные вареньем щёки. — Но мне, собственно, без разницы. Я потратил на вас, голубушка, своё время, и это время должно быть компенсировано!

— А ваша жена? — пискнула я.

— Что — жена? Причём тут моя жена?

— Это она вас научила быть таким расчётливым? Кажется, она дочь казначея?

— Польщён, что ты интересовалась моей личной жизнью. Да, я не сопливый романтик. Но неужели тебе нужны все эти глупости? Ты показалась мне умной и сообразительной девочкой, — Остер прикрыл за собой дверь, тусклая полоска света исчезла, впрочем, мои глаза