Из истории раннегреческого общества - Ксения Михайловна Колобова

был обосноваться здесь раньше других греческих городов. С этим согласуются и наши исторические источники.[825] Милетяне были, по-видимому, первыми торговыми поселенцами в туземном Навкратисе, воздвигшими здесь Μιλησίων τειχος, которое, являясь торгово-военной факторией, таким образом, лишь предваряло дальнейшее заселение греками Навкратиса.

Эдгар, на основании материала своих раскопок и предшествующих археологических исследований Петри и Гарднера, считает, что и до Амасиса в Навкратисе уже были иноземцы и существовал торговый обмен между этим городом и Грецией.

Навкратис резко членился на две части: северную — греческую и южную — туземную. Более древней частью города являлась его южная туземная часть.[826] Греческий Навкратис с его узкими извилистыми улицами и культовый округ греческих божеств образовывали северный район города. В южной части находился, по-видимому, и военный гарнизон, контролирующий жизнь всего города, в том числе и его северный район.[827]

Южный Навкратис позднее жил замкнутой жизнью, и между греческим и туземным районами города связи почти не существовало; греки оставались инородным телом в Египте, и правители страны и жречество, видимо, искусственно поддерживали рознь между египтянами и греками. Как усматривается из одного свидетельства Геродота, еще и в его время существовал ряд религиозных запретов для египтян в общении с греками.[828]

Однако заселение Навкратиса греками началось именно в южной его части, ибо там раскопками были обнаружены фрагменты греческой керамики и греческие надписи,[829] хотя и в незначительном количестве по сравнению с преобладающим здесь туземным материалом.[830] Остатки Μιλησίων τειχος не обнаружены.[831]

Проникновение греков в город было постепенным и началось задолго до воцарения Амасиса, может быть, еще при Псаметихе.

Навкратис, как показывает и его туземное имя (Пиемро),[832] был сначала египетским городом или крепостью. Его положение у входа в Ливию и близость к Саису, резиденции Псаметиха и последующих представителей саисской династии, придавали ему важное военное значение оборонительной крепости на подступах к Саису.

Поскольку Псаметих пользовался услугами ионийских наемников, Малле остроумно полагал, что первыми греками в Навкратисе и были именно эти наемники, которым поручили защиту столицы. Это предположение, может быть, подтверждается наличием объясненного Б. А. Тураевым титула «начальника греков» в саисском саркофаге верховного жреца Иуфи, родившегося при Псаметихе II и жившего при Априесе (VI в. до н. э.).[833]

Эти наблюдения Тураева продолжены А. Роу в его статье о двух египетских полководцах времени Псаметиха II и Априеса — Потасимто и Амасиса, имена которых впервые встретились нам в надписи на Абу-Симбелском колоссе.[834]

В титулатуру Потасимто — начальника наемников — входят (наряду с другими, титулы «начальника иностранцев», «надзирателя за иностранцами», «начальника греков», «начальника солдат», «великого воина», «господина триумфов», «жившего 110 лет».

В титулатуру Амасиса, командовавшего египетской частью войска в нубийском походе, входят титулы: «начальник солдат», «посланник царя», «сражавшийся на его стороне во всех иноземных странах», «начальник двух крепостей на северных границах».[835]

Самое многообразие титулатуры Потасимто показывает, что в его функции входило не только высшее военное командование (великий воин, господин триумфов), но и командование ливийскими войсками (начальник над солдатами), и войсками наемников, среди которых греки составляли важную и особую часть. Потасимто назван и начальником иноземцев и начальником греков; кроме того, специальный термин надзирателя за иностранцами показывает, что в его функции входил и надзор за всеми иноземцами, проживающими в Египте, или прибывающими туда.

Амасис, по-видимому, полководец более низкого ранга: он командовал лишь местной ливийско-египетской армией и был начальником двух, может быть, тоже туземных, крепостей на севере. Это подтверждается и тем, что в нубийском походе, где, наряду с ливийскими войсками, участвовали и наемники Дафн, он командовал лишь ливийской частью войска.

Таким образом, с одной стороны, мы видим, что уже со времени Псаметиха и Априеса наемные армии в Египте были многочисленны и что наряду с греками там было много и негреческих (иудейских, малоазиатских) наемников. Эти наемники формировались в особые отряды, не смешиваясь с египтянами и ливийцами.

И, вероятно, не только Дафны были их местопребыванием, но, может быть, и Навкратис и другие, имеющие военное значение, крепости.

Несмотря на военную изолированность этих войск, бытовая изолированность в то время ощущалась значительно меньше, чем позже, при Амасисе.

Смешанное население Стратопед, наличие гарнизона в южной (туземной) части Навкратиса, смешанные греко-египетские имена второго поколения наемников, — все это говорит о том, что замкнутость Египта нарушалась и совместной жизнью местного и иноземного населения на одной и той же территории и широко распространенными смешанными браками.

В чем выражались функции «надзирателя над иноземцами», т. е. над невоенным контингентом оседающих в Египте иудеев, карийцев, финикийцев и греков, — сказать трудно. Однако, самое наличие такого надзора говорит о какой-то регламентации жизни иноземного населения в Египте.

Таким образом, как нам кажется, положение греков и других иноземцев в Египте было более свободным при Априесе, чем при Амасисе, и они имели большую свободу передвижения и поселения на территории страны. Это создавало известную угрозу не только ливийской армии, положение которой, как отмечает акад. В. В. Струве, резко ухудшилось, но и угрозу наводнения Египта иноземцами, а вместе с ними чуждыми стране верованиями и бытом. Поэтому-то туземная реакция и вылилась в открытую и вооруженную борьбу против «иноземного засилия».

Подчиняясь туземной реакции, Амасис не мог, однако, окончательно порвать с греками. Они были нужны в предстоящей борьбе с Персией, в которой, как известно, греки и сыграли важную роль. Однако, Амасис не мог и продолжать политику своих предшественников, не подорвав своего престижа. Этим и объясняется его сложная политическая игра, его тонкая дипломатия, заслужившая ему славу «филэллина»[836] и одновременно с этим ряд мероприятий внутри страны, ограничивших возможность стихийного распространения греков и роста их влияния в Египте.

Таким образом, ко времени правления Амасиса, в Навкратисе имелся уже греческий элемент, связанный, по-видимому, с основной и тогда единственной южной частью города. Это подтверждается и тем, что все постройки северной части города не старше VI в. до н. э. То Μιλησίων τειχος, которое, согласно Страбону, милетяне воздвигли до основания Навкратиса, вероятнее всего находилось здесь же — в южной части города.

Поэтому естественно, что внимание Амасиса после Дафн «обратилось к Навкратису и здесь, как уже говорилось, он провел вторую реформу, непосредственно касавшуюся греков: „дал заселить город Навкратис“, т. е., иначе говоря, ограничил распространение греков в Египте территорией Навкратиса. Эта же реформа сосредоточила отныне в городе представителей различных греческих общин, ибо Амасис предусмотрительно предоставил возможность свободного поселения не каким-либо определенным полисам,