Перо и крест - Андрей Петрович Богданов

Не только в России, но и в других странах отсутствие правого суда вело к социальным катаклизмам. Ведь идея правого, равного для всех суда была одной из центральных в идеологии абсолютизма, оказывала сильнейшее воздействие на массы, смыкаясь с вековой мечтой о справедливости. Но „верхи" России пошли еще дальше. Не выполняя свои государственные функции, они пытались держать народ в повиновении страхом, забыв вековую мудрость: „Бойся того, кто тебя боится, ибо кого боятся, того сообща ненавидят, а кого ненавидят - тому готовят погибель и всячески о том помышляют!"

„Право силы" - по Медведеву - не право. Даже народное восстание справедливо, если „верхи" не выполняют своих обязанностей милостиво и справедливо управлять страной. Сам „праведный правды хранитель Христос Спаситель" народным восстанием по заслугам воздает тем, кто желает подданных „страхом единым в покорении имети". Именно так и произошло в России. „Созерцание краткое" описывает справедливое возмущение народа „неправдами и нестерпимыми обидами" от начальников. Медведев прослеживает, как стрельцы, солдаты, горожане убеждались в невозможности добиться „правды" мирным путем, видели, как правительство покрывает народных притеснителей и неправедных судей. Переворот 27 апреля 1682 года сделал невозможной апелляцию даже к царю, ибо на престол был посажен ребенок. Не по буйству характера и не по склонности к беспорядкам, но видя, что „бояре завладели всем государством", и ожидая постоянно „неправедного наказания и ссылки", поднялись стрельцы и солдаты на вооруженную борьбу.

Нет, Сильвестр ни в коей мере не одобряет народного восстания и казней временщиков. Это возмездие, но возмездие ужасное, это закономерное следствие безумия власти, но следствие разрушительное для государства. Спасение России, по его мнению, могло прийти только от праведного правителя - и такой явился. Это была царевна Софья Алексеевна. Медведев подробно рассказывает, как она выступила на политическую авансцену в критический для „верхов" момент и заполнила собой вакуум власти, взяв на себя „великий труд" борьбы с восстанием, когда для этого не было реальных сил. Обширное и детальное повествование „Созерцания краткого" - это фактологическое обоснование идеи „власти по достоинству" и конкретного внутриполитического курса правительства регентства.

В вынужденно компромиссной политике Софьи и ее сторонников Медведев увидел внутриполитический идеал мирного, милостивого, кроткого управления подданными, основанного не на силе, а на мудрости верховной власти. Все сочинение призвано было показать бесперспективность „жесткого" курса внутренней политики и спасительность „мягкого" курса. Как историк, Сильвестр не мог, конечно, не заметить и не отразить в своем произведении использовавшиеся правительством регентства аморальные методы: обман, подкуп, казнь невинных Хованских и т. п. Но и это не раскрыло ему глаза на истинный, тактический характер „мягкого курса", дававшего „верхам" передышку для накопления сил и нового, еще более ужасного „закручивания гаек". Весьма вероятно, что Медведев был серьезно убежден в незначительности этих отклонений от нравственного императива по сравнению с действительно значительным результатом - достижением мирными средствами общественного согласия после столь мощного социального взрыва. Недавно выяснилось, что и сам он, декларируя правдивость своей истории, пошел на тщательно продуманный обман, введший в заблуждение многие поколения исследователей.

Сотрудничество с Шакловитым позволило Медведеву построить „Созерцание" на очень солидной документальной основе. Всемогущий временщик попросту изъял множество документов из архивов Разрядного и Стрелецкого приказов, так что даже копий их зачастую не осталось. Поэтому среди приведенных в „Созерцании" документов очень трудно было обнаружить подложный, составленный по всем правилам делопроизводства, но не в 1682 году, которым он датирован, а не ранее 1686 года. Речь идет о „соборном акте" избрания Софьи правительницей при двух царях в мае 1682 года, в разгар Московского восстания. В действительности такого избрания не было, а отмеченные в акте привилегии и права царевна приобрела только в результате упорной борьбы несколько лет спустя.

Смысл подлога ясен: Шакловитый и солидарный с ним в этом вопросе Медведев хотели укрепить права Софьи на власть, показать, что она правит по желанию народа, так же как и цари. На первый взгляд это был опасный шаг: не заметить „избрания" Софьи люди не могли и поэтому сразу же должны были усомниться в правдивости рассказа. Но во второй половине мая 1682 года в Москве оставалось довольно мало дворян и приказных людей (как помним, большинство их разбежалось в страхе перед восстанием). Недаром Медведев в предисловии к „Созерцанию" не без иронии отметил, что пишет о событиях, о которых все говорят, но мало знают, поскольку слишком многие тогда „в малом времени отсутствовали".

Замысел подделки акта несуществовавшего земского собора был плодом тонкого политического расчета. Ведь и акт „всенародного и единогласного" избрания на царство Петра был подложным, поскольку ни собора, ни избрания в действительности не было. Да и „избрание" на царство Ивана было небезупречным, поскольку, согласившись посадить его на трон „первым", главным царем, Боярская дума затем „исправила" свое решение и в соответствующем акте представила царей равными. Так что обеим группировкам, как сторонникам царевны, так и „петровцам", было политически невыгодно дезавуировать равно недостоверные акты, „утверждающие" права их ставленников на власть.

Можно предположить, что Медведеву этот обман представлялся вполне невинным: автор просто „рационализировал" историю, задним числом воздавал царевне Софье за ее действительно титаническую государственную деятельность весной - летом 1682 года, писал так, как, по его мнению, должно было быть „по справедливости". Назвать это преступлением не могли позже и следователи. Конечно, нетрудно предположить желание придворных рассчитаться с автором смелой историко-политической книги, которая немедленно после ее создания стала распространяться по Москве в рукописях. Но документы свидетельствуют, что члены розыскной комиссии 1689 года, издававшие приказы о поимке Сильвестра, не были знакомы с „Созерцанием кратким" и позже, когда Медведев упоминал о книге на допросах, не выказали к ней интереса.

Реальные политические взгляды Медведева и его публицистическая деятельность в поддержку власти царевны Софьи Алексеевны не могли учитываться и, что еще важнее, не учитывались при объявлении его государственным преступником № 2. Выбор его как подставной фигуры в политическом процессе Шакловитого с товарищами (с целью усилить представление публики о „зловещем заговоре") тоже не кажется удачным. Сильвестр был широко известен как ученый публицист, далекий от придворных интриг и честолюбия. Он ни в коей мере не был помехой для захвата власти „петров-цами". В чем же дело? Какие мотивы руководили организаторами переворота августа - сентября 1689 года, бросившими Сильвестру страшные обвинения без всяких видимых оснований? Что привело еще одного русского писателя к палачу?…

Беглец

Темная монашеская коляска, мягко покачиваясь на ременной подвеске, свернула с большака в дубовую аллею, ведущую к воротам Бизюкова монастыря,