Второго шанса не будет - Харлан Кобен

Печально, но я не удивился. Я вновь попытался, как подобает хирургу, все разложить по полочкам.

– Итак, Моника считала, что я ее разлюбил. Боялась, что буду настаивать на разводе. Это ее угнетало. Она плакала по ночам. – Я умолк. Собственно, и обращался я не столько к Дине, сколько к самому себе. Развивать эту мысль мне не хотелось, но останавливаться было поздно. – Здоровье у нее слабое. Она постоянно нервничает. И тут звонок Рейчел.

– Твоей бывшей приятельницы.

– Да.

– Кроме того, Моника знала, что ты хранишь ее фотографию.

Я закрыл глаза. В ушах зазвучала музыка, которую я слышал в машине Моники. Музыка наших студенческих лет. Музыка, которую я когда-то слушал вместе с Рейчел.

– И тогда, – сказал я, вновь глядя на Дину, – Моника наняла частного детектива, чтобы выяснить, продолжается ли наш роман. А он сделал эти снимки.

Дина кивнула.

– У нее появилось доказательство, что я собираюсь оставить ее ради другой женщины. Предлог – психическое нездоровье. Я заявлю, что она не способна выполнять материнские обязанности. Я известный и уважаемый врач, а у Рейчел связи в прокуратуре. Все кончится тем, что Тару, единственное существо, которое Монике дороже всего на свете, возьмут под опеку.

Дина поднялась из-за стола, сполоснула стакан и наполнила его водой. Я задумался над тем, что же случилось в то утро. Почему я не услышал звона разбитого стекла? Почему не услышал чужих шагов?

Все очень просто. Потому что чужих в доме не было.

– И что же потом? – Глаза у меня наполнились слезами.

– Ты сам знаешь, Марк.

Я сощурил глаза.

– Я не думала, что она способна на это, – сказала Дина. – Считала, что просто пугает. Моника ведь была так подавлена. Когда она спросила меня, не знаю ли я, как раздобыть оружие, я думала, она хочет покончить с собой. Мне и в голову не могло прийти, что…

– …она хочет покончить со мной.

Внезапно стало трудно дышать. Навалилась страшная усталость. Даже заплакать не было сил. И все же кое-что осталось неясным.

– Ты сказала, что Моника просила тебя достать пистолет.

Дина кивнула.

– Ну и…

Она покачала головой:

– Нет. Да и откуда бы? Моника сказала, что оружие есть дома, у тебя в столе, но она не хочет оставлять следы. И тогда Моника обратилась к человеку, чьи сомнительные связи могли оказаться полезными.

– К Стейси. – Все встало на место.

– Да.

– И Стейси достала ей пистолет?

– Не думаю.

– Отчего же?

– В то утро Стейси приходила ко мне. Видишь ли, мы с Моникой решили навестить ее вместе. Так Стейси стало известно мое имя – от Моники. Она пришла узнать, зачем Монике оружие. Я не сказала, потому что до конца не была уверена. Стейси тут же ушла. Я не знала, что и делать. Собралась было позвонить доктору Радио, но на тот день у меня и так была назначена с ним встреча, и я решила, что дело ждет.

– Дальше.

– А дальше – не знаю. Правда, Марк, не знаю. Но уверена, что стреляла в тебя Моника.

– С чего бы это?

– Я испугалась и позвонила тебе домой. Ответила Моника. Она плакала. Сказала, что ты мертв. И сразу бросила трубку. Я перезвонила. Но никто не ответил. А потом был сюжет в теленовостях. Когда сказали, что пропала твоя дочь… я ничего не поняла. Решила, что скоро найдется. Но все обернулось иначе. И о том, что на этих фотографиях, я ничего не знала. Надеялась только, что они прольют свет на случившееся. Даже не с вами, не с тобой и Моникой. С вашей дочерью.

– А почему так долго ждала?

Дина на мгновение закрыла глаза, и мне показалось, что она молится.

– Видишь, какое дело, я серьезно заболела. Попала в больницу с нервным срывом. И все напрочь забыла. Или, может, хотела забыть, тоже не исключено.

У меня в кармане зазвонил мобильник. Это был Ленни. Я откликнулся.

– Ты где? – спросил он, тяжело дыша.

– У Дины Левински.

– Поезжай в ньюаркский аэропорт. Терминал С. Немедленно.

– А в чем дело?

– Мне кажется… – Ленни откашлялся, – мне кажется, я знаю, где Тара.

Глава 43

Я добрался до терминала С. Ленни поджидал меня у стойки регистрации в зале вылетов. Было шесть утра. В аэропорту толпились уставшие от ожидания пассажиры. Ленни протянул мне клочок бумаги, найденный им у себя в кабинете. Я прочитал кривые строчки:

ЭЙБ И ЛОРЕН ТАНСМОР

МАРШ-ЛЕЙН, 26

ХЕНЛИ-ХИЛЛЗ, МИССУРИ

Вот и все. Просто имя и адрес. Больше ничего.

– Я уже посмотрел, где это, – сказал Ленни. – Местечко рядом с Сент-Луисом.

Я продолжал изучать клочок бумаги.

– Марк, ты слышишь меня?

Я посмотрел на Ленни.

– Полтора года назад Тансморы взяли на воспитание девочку. Тогда ей было шесть месяцев от роду.

Позади Ленни раздался голос служащей:

– Следующий, пожалуйста.

Мимо нас прошла какая-то женщина. По-моему, она извинилась, хотя не уверен.

– Я взял билеты на ближайший рейс в Сент-Луис. Вылет через час, – сказал Ленни.

Зарегистрировавшись, мы в ожидании посадки уселись в кресла, и я рассказал Ленни о встрече с Диной Левински. Ленни, не перебивая, выслушал меня и сказал:

– Вижу, у тебя появилась теория.

– Вот именно. Возможно, она покажется тебе циничной. Я вообще циник. Признаюсь. У меня нет иллюзий относительно наркоманов. Скорее напротив, я считаю их людьми безнадежными, полностью опустившимися. Возможно, напрасно. Что и доказывает этот случай.

– Может, объяснишь?

– Стейси не стала бы в меня стрелять. И в Монику тоже. И конечно, ни за что в жизни она не причинила бы вреда своей племяннице. Да, Стейси была наркоманкой. Но она любила меня.

– Полагаю, ты прав, – задумчиво промолвил Ленни.

– Оглядываясь назад, могу сказать: я был настолько поглощен собою и своими делами, что так и не разглядел… – Я встряхнул головой. Нет, сейчас не до самобичевания. – Моника была в отчаянии. Оружие ей раздобыть не удалось, а может, она решила, что и стараться не стоит.

– Поэтому воспользовалась твоим.

– Да.

– И что дальше?

– Наверное, Стейси догадалась о неминуемом и побежала к нам. Увидела, что Моника натворила. Как события разворачивались потом, я, конечно, не знаю. Может, Моника и в нее попыталась выстрелить, это объясняет след от пули рядом с лестницей. А может, наоборот, Стейси стреляла… Она ведь любила меня. Я лежал на полу. Скорее всего, она подумала, что я мертв. В общем, не знаю, но, как бы то ни было, Стейси была вооружена. И это она выстрелила в Монику.

Регистраторша за стойкой объявила о скором начале посадки, но, добавила, пассажиры первого класса и обладатели золотой карточки могут пройти уже сейчас.

– Ты вроде сказал по телефону, что Стейси была знакома с Бакаром?

– Да, она называла это имя, – кивнул Ленни.

– Не уверен опять-таки, что все происходило именно так. Но подумай сам. Я мертв. Моника мертва. Стейси в шоке. Тара плачет. Стейси не может бросить ее одну и берет с собой. Потом ей становится ясно, что ребенка не вырастить. Куда там при ее-то образе жизни. Вот она и обращается к Бакару, просит подыскать семью для Тары. Получше. Или, если уж быть до конца циником, продает Тару. В точности нам этого уже не узнать.

Ленни внимательно слушал, время от времени согласно кивая.

– Ну а дальше все более или менее ясно. Бакар решил заграбастать деньжонок и с помощью двух чокнутых инсценировал похищение. Добыть образцы волос ему было несложно. Таким образом, Бакар попросту подставил Стейси.

Я заметил, что по лицу Ленни пробежала какая-то тень.

– Что-нибудь не так?

– Да нет, все в порядке.

Объявили посадку.

Ленни поднялся:

– Пошли.

В Сент-Луис мы прибыли с опозданием – после полуночи по местному времени. В такой час уже ничего не предпримешь. Ленни снял номер в гостинице при аэропорте. Магазин работал круглосуточно, и я купил кое-какую одежду. Поднявшись в номер, я принял очень горячий душ. Мы заняли кровати и уставились в потолок.

Утром я позвонил в больницу и справился насчет Рейчел. Она еще спала. В палате с ней была Зия. Она заверила меня, что Рейчел чувствует себя прекрасно. Мы с Ленни попытались наскоро позавтракать в гостиничном буфете, но пища оказалась совершенно несъедобной. Взятая напрокат машина уже ждала нас. Как проехать в Хенли-хиллз, Ленни узнал в регистрации.

Дороги я, признаться, не запомнил. Да и не было в ней ничего примечательного, за исключением, пожалуй, арочного свода в отдалении. Такие сейчас встречаются по всей стране, они как две капли воды друг на друга похожи. Можно относиться к этому скептически, как я, например, но ведь, с другой стороны, в привычном заключена какая-то привлекательность. Мы вроде жаждем перемен, а на самом деле тянемся, особенно в нынешние времена, к знакомому.

Доехав до границы города, я почувствовал некоторую дрожь в коленях.