Клоун. История одной любви (СИ) - Монакова Юлия

…Это действительно получился очень уютный, домашний, тихий и спокойный Новый год.

В четыре руки они дружно и слаженно наряжали елку в гостиной, а отец, перенесенный из своей комнаты, полулежал в кресле, обложенный со всех сторон подушками, и благосклонно пялился в экран телевизора, где Женя Лукашин в миллионный раз пел свое фирменное «Если у вас нету тети», Ипполит лез в ванну в шапке и пальто, а красивая грустная Надя говорила: «Новогодняя ночь кончилась, и все встает на свои места».[20]

Доставка еды приехала вовремя, и им осталось только разложить все эти судочки и контейнеры с салатами, нарезками, десертами и горячим. Динка задумчиво взяла один мандарин, поднесла его к носу, вдохнула горьковатый цитрусовый аромат… и перевела чуть смущенный взгляд на Макара. Он сразу понял, о чем она только что подумала, и улыбнулся: значит, она тоже ничего не забыла.

Отец заснул рано, еще до полуночи, прямо в кресле — видно, что утомился от обилия дневных впечатлений. Вел он себя вполне пристойно, не сказал Динке за весь вечер ни единого грубого слова и даже выдавил из себя что-то вроде: «С наступающим…» Макар время от времени ловил на себе его внимательный испытывающий взгляд — например, когда брал Динку за руку или что-то рассказывал, наклонившись к ее уху и приобнимая — но старался не обращать внимания. Пусть себе пялится, сыч.

Когда папаша уснул, Макар транспортировал его обратно в спальню, а они с Динкой продолжили провожать старый и встречать новый год вдвоем. И это было по-настоящему идеально!

Макар вручил ей свой подарок — серебряную подвеску с янтарным кулоном. Еще покупая его, он знал, как соблазнительно будет смотреться этот кулон на ее бархатистой коже… А Динка разыскала-таки связанный ею десять лет назад шарф! Он действительно был кошмарным — неровные петли, погрешности в узоре, вырвиглазное сочетание цветов… Но для Макара этот подарок стал лучшим в его жизни. Может быть, если бы Динка успела подарить его еще тогда, в его восемнадцатый день рождения… все у них в жизни сложилось бы по-другому.

Под бой курантов они оба, не сговариваясь, загадали желание — хоть и смущались немного своего инфантильного поведения. Макар даже плеснул себе шампанского, иначе не сработало бы — ровно на глоток. Они выпили, пристально и многозначительно глядя друг другу в глаза, поцеловались… Что загадала Динка, Макар мог только догадываться. Он же, естественно, загадал себе — ее.

А потом была волшебная ночь — их ночь — в Динкиной комнате. Они занимались любовью так страстно и самозабвенно, словно прощались навсегда, хотя у Макара еще было несколько дней до возвращения в Москву. Но горьковатый привкус грусти и предстоящей разлуки ощущался весьма отчетливо…

Динка заснула в пятом часу утра, а он все никак не мог успокоиться. Гладил ее по волосам, любовался выражением ее лица, ловил слабые отблески ее улыбки — что-то ей снилось сейчас, какие волшебные сны посещали ее в эту самую прекрасную ночь в году, какие ангелы слетали к ней с неба?..

Наконец он понял, что ему нужно глотнуть свежего воздуха. Слишком взбудораженным он сейчас был, слишком влюбленным, слишком зависимым… Надо было привести мысли и чувства в порядок.

Стараясь не шуметь, Макар быстро оделся, выскользнул из комнаты и тихонько прикрыл за собой дверь. Сдернул свою куртку с вешалки, обмотал шею подаренным шарфом и уже через мгновение оказался на улице.

Снаружи все еще праздновали. Где-то грохотали залпы салютов, раздавались взрывы хохота, откуда-то доносилось нестройное пение и музыка…

Макар открыл калитку и задумчиво двинулся по тротуару, стараясь успокоиться и расслабиться. На улице было людно и весело, а он просто бесцельно шел, погруженный в себя, и ничего не замечал вокруг. Шел до тех пор, пока его не окликнул женский голос.

Уже минут пятнадцать-двадцать спустя, сидя за барной стойкой, Макар испытал самое настоящее дежавю. Те же декорации, то же время суток, та же спутница — снова, как и десять лет назад…

Тетю Иру невозможно было не узнать. Да впрочем, она мало изменилась с тех пор. Разве что краски на лице стало еще больше, потяжелел и обвис подбородок, и вообще вся она как-то обрюзгла и расползлась. Сколько ей сейчас лет, интересно? Да уж явно за полтос. Впрочем, боевой раскрас и кричащая манера одеваться свидетельствовали о том, что в душе тетя Ира по-прежнему оставалась все той же инфантильной особой, навсегда застрявшей в девяностых и верившей, что время над ней не властно.

Она тоже сразу узнала Макара, когда он попался ей навстречу. Точнее, она узнала его первой — сам он прошел бы мимо, глубоко погруженный в свои мысли, но тете Ире зачем-то вздумалось его окликнуть. Оказалось, она встречала Новый год у приятелей, а сейчас возвращалась домой, но при виде старого знакомого в душе у нее вдруг вспыхнула ностальгия, и она снова — как и десять лет назад — уломала его зайти в бар.

Случайно или нет, но это был все тот же бар «Гаванские ночи», в котором они сидели с тетей Ирой целое десятилетие назад. Макар, конечно, не помнил всего в деталях, но, кажется, интерьер там практически не изменился. И атмосфера сохранилась прежней — как и в прошлый раз, было шумно и весело, разве что больше никто не курил.

— А ты, я гляжу, все такой же трезвенник, — насмешливо покачала головой тетя Ира, когда Макар, проигнорировав ее предложение заказать что-нибудь алкогольное, попросил у бармена простой апельсиновый сок. — Неужели и любовные предпочтения остались прежними?

— Что вы имеете в виду? — нахмурился он.

— Ну, ты же не случайно вновь оказался в нашей дыре. Небось по Динкину душу? — и, когда он молча отвел глаза, довольно констатировала:

— Во-от! Я же говорю — ты верен своим привычкам. Даже если они вредные.

Это была явная провокация, но он все-таки не смог удержаться и уточнил:

— Это вы Динку, что ли, называете моей вредной привычкой?

Тетя Ира встряхнула химической завивкой, обдав Макара приторным до удушливости ароматом духов.

— Динку, Динку, — кивнула она и, взяв протянутый барменом бокал с разноцветным коктейлем, жадно присосалась напомаженными губами к трубочке. — Сдалась она тебе… Ведь была бы еще стоящая девка, а не эта… прости, господи.

— Не надо, — коротко сказал Макар.

— Что не надо? — не поняла она.

— Гадостей говорить о ней не надо. Не советую, да и все равно не оценю.

Тетя Ира добродушно рассмеялась.

— Знаю, что не оценишь… Дурачок ты, Макар. Вот не обижайся, но самый настоящий дурачок.

Он поморщился, уже жалея, что сгоряча согласился составить ей компанию. Ради чего? Чтобы выслушивать пьяные бредни? А тетя Ира была пьяна еще до того, как заказала себе этот коктейль, он уже на улице заметил, что она навеселе. Впрочем — Новый год, праздник. Имеет право…

Подперев щеку рукой, тетя Ира беззастенчиво рассматривала Макара, и ему невольно захотелось поморщиться, вытереть лицо или даже отвернуться. Вот же уставилась!

— Зря ты тогда не выбрал Соню, — наконец покачала головой тетя Ира, усаживаясь на своего любимого конька.

— Песня та же, поет она же, — у Макара нервно дернулся уголок рта. — Я думал, ваш репертуар несколько изменился за эти годы. Вы и в книгах своих постоянно повторяетесь?

— А-а-а… книги… — тетя Ира со страдальческим выражением махнула рукой. — Никому теперь мои книги не нужны. Бумажные издательства печатают только своих, а среди электронной литературы столько всякого шлака развелось, что публиковаться в их рядах — себя не уважать…

— И чем же вы сейчас занимаетесь?

— Провожу онлайн-тренинги и семинары для начинающих писателей, — гордо объявила она. — Учу их писать бестселлеры.

— Понятно, — с иронией кивнул Макар. — Саморазвитие, успешный успех, личностный рост, выход из зоны комфорта…

— Во-о-от, ты понимаешь! — она довольно ткнула в него коротковатым пухлым пальцем, а затем без паузы продолжила: