Иосиф Флавий. История про историка - Петр Ефимович Люкимсон

эта победа не спасла Нерона, против которого восстала преторианская гвардия. 8 июня 68 года Нерон был объявлен Сенатом «врагом отечества» и приговорен к смертной казни. Поначалу Нерон думал бежать в Египет, однако ему отрезали все пути к бегству. Последние часы император провел на вилле одного из вольноотпущенников, который и помог ему покончить жизнь самоубийством, подтолкнув его руку с кинжалом. По преданию, перед смертью Нерон произнес речь, завершив ее восклицанием: «Какой великий артист погибает!»

Историки видят в низвержении Нерона закономерное следствие пренебрежения им и его предшественниками римской демократией, непомерных налогов на провинции, принявшей огромные размеры коррупции и военных неудач, пошатнувших веру в непобедимость Рима и его незыблемость как на окраинах империи, так и в самом ее сердце. При Нероне все эти беды достигли своего апогея.

«Провинции, главным образом западные, были недовольны тяжелыми поборами. Огромные суммы шли на строительство дворцов (особенно был известен строившийся с исключительной роскошью дворец Нерона „Золотой дом“), многочисленные празднества, обогащение императорских отпущенников, уже при Клавдии владевших состоянием в 300–400 млн сестерциев. Не слишком удачной была война с Парфией, закончившаяся компромиссом: в Армении, служившей основным яблоком раздора между Римом и Парфией, последняя посадила на престол своего ставленника Тиридата, хотя корону он и получил из рук Нерона. В Иудее началось восстание, которое, несмотря на собранные римлянами значительные силы, не удалось подавить», — отмечается в академической «Истории Европы»[48].

Последнее замечание неслучайно: война в Иудее стала той самой каплей, которая переполнила терпение римской знати и военной верхушки по отношению к Нерону. Таким образом, Иосиф бен Маттитьягу, благодаря которому покорение Галилеи затянулось на несколько долгих месяцев, также косвенно внес свою лепту в гибель Нерона.

Казус ситуации заключался в том, что Нерон не оставил после себя наследника. Его смерть означала конец династии Юлиев-Клавдиев, а значит, ребром встал вопрос о том, кто станет следующим императором. Все понимали, что решающее слово в данном вопросе будет принадлежать армии, и армия сказала свое слово: в июле испанские и галльские войска провозгласили императором престарелого сенатора и опытного полководца, легата Тарраконской Испании Сервия Сульциния Гальбу, бывшего одним из вдохновителей мятежа против Нерона. Сенат утвердил этот выбор солдат, Гальба двинулся в Рим, по дороге потопив в крови мятеж флотского легиона и ужаснув империю своей жестокостью.

Узнав о смерти Нерона, Веспасиан решил не спешить с штурмом Иерусалима и вести военные действия против евреев на «малом огне», пока не прояснится ситуация в Риме. Политическое чутье подсказывало ему, что это еще не конец и спешить не стоит. Особенно с учетом того, что Гальба был стар и бездетен, так что вскоре неминуемо должен был встать вопрос о его преемнике, и в качестве такового вполне мог выступить как сам пожилой, но еще не столь старый Веспасиан, так и его молодой и перспективный сын Тит.

Некоторое время Веспасиан пребывал в раздумье, а затем решил направить в Рим Тита и царя Агриппу — с тем чтобы они принесли присягу Гальбе: заверили нового императора в полнейшей преданности ему Веспасиана и получили дальнейшие указания о том, как следует продолжать иудейскую кампанию, — якобы Веспасиан воздерживался от каких-либо действий, дожидаясь соответствующей «отмашки» от нового правителя Рима. Однако при этом, по одной из версий, он дал указание Титу завоевать любовь и доверие Гальбы и попытаться стать его приемным сыном и наследником. Агриппе же было дано поручение внимательно следить за всем, что происходит в Риме, и своевременно докладывать об этом Веспасиану.

В этих колебаниях и ожидании новых вестей из Рима Веспасиан провел, судя по всему, всю осень, и потому Тит и Агриппа отправились в путь только ранней зимой — в то самое время, когда в Риме как раз началось новое брожение. Гальба не сумел снискать популярности среди членов Сената, то есть даже среди того сословия, к которому сам принадлежал. Но особенно недовольны им были солдаты, поскольку казна при Нероне была опустошена, и Гальба стремился ограничить государственные расходы, что дало повод для обвинений его в алчности. Окончательно он оттолкнул от себя преторианцев, когда отказался выплатить обещанные им денежные подарки, и более того — уволил несколько командиров преторианской гвардии, заподозрив их в подготовке заговора.

Недовольны Гальбой были и провинциальные войска, а также население восточных и южных областей Галлии. Как следствие, нижнегерманские легионы провозгласили новым императором своего легата Авла Вителлия, а в Риме тем временем против Гальбы стал интриговать вначале горячо поддержавший его и рассчитывавший стать приемным сыном и наследником нового императора губернатор Лузитании Марк Сальвий Отон.

Известие о том, что Гальба назвал в качестве приемного сына Луция Кальпурия Пизона, нанесло удар по этим честолюбивым планам. В ответ 15 января 69 года Отон организовал на Форуме убийство Гальбы и Пизона, и в тот же день преторианцы провозгласили его императором.

Слухи о новом перевороте застали Тита и Агриппу в Греции, где они сделали небольшую передышку. После этого Тит решил дождаться того, чем закончится противостояние между Отоном и Вителлием и повернул назад, в Кейсарию, а Агриппа отправился дальше в Рим. Тацит в своей «Истории» утверждает, что Титом руководили не столько политические, сколько личные соображения: он сгорал от любви к принцессе Веренике, и разлука с любимой оказалась для него слишком тяжела. Как бы то ни было, с политической точки зрения это был, безусловно, правильный ход.

Отона в итоге признали дунайские войска и восточные провинции, но легионы, стоявшие в Галлии, Германии и Британии, были за Вителлия. Армии двух претендентов на трон встретились 14 апреля 69 года близ Бедриака. Отон, потерпев поражение, покончил с собой, его армия перешла на сторону Вителлия, и префект Рима, родной брат Веспасиана Тит Флавий Сабин 19 апреля 69 года привел к присяге новому императору все находившиеся в Риме войска. Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» отмечает основные черты Вителлия — жестокость, сопровождаемую вдобавок особым цинизмом, непомерное обжорство и любовь к пирам.

При этом все историки, включая Флавия, сходятся в том, что правление Вителлия стало кошмаром для жителей Рима. Верные ему солдаты, считая, что им полагается награда за приведение к власти нового императора, устроили в «вечном городе» то же, что зелоты в Иерусалиме. Правда, уже без всяких политических обоснований — грабежи и убийства любого, кто пытался защитить свое имущество, стали обычным делом. Вителлий же не только не пытался навести порядок и вернуть власть закона, но и обращал жалобы на произвол его легионеров в шутку.

Когда слухи о творящемся в Риме дошли до армии Веспасиана, бо́льшая часть которой томилась от безделья, его солдаты начали откровенно завидовать солдатам Вителлия, так как тоже были отнюдь не прочь поживиться имуществом простых римлян. Их полководец, считали они, не менее,