Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

– Выглядеть ты в этом будешь, конечно, неказисто, но зато не умрешь от холода, что сегодня будет особенно важно. Потому что на улице теплее не стало – сказал Дима – Так что переодевайся и спускайся вниз, мы с Робином будем ждать тебя там.

Когда Дима вышел из комнаты, я быстро умыло лицо в тазике, накрасилась, как смогла и оделась в ту одежду, что оставила Мария.

Сначала я надела шерстяные чулки и длинную темную юбку полностью закрывающая ноги. Нацепила старую белую рубашку, поверх которой, одела черную меховую куртку. На голову же я надела шапку ушанку, такую же какая была у Димы, а шею закрыла широким желтым шарфом, а на ноги же одела теплые шерстяные валенки.

Когда я в первый раз посмотрела на себя в зеркало, мне показалась, что я постарела лет на сорок. У меня в голове пронеслась смешная картина, как на меня посмотрели прохожие, выйди я так на люди, в нашем времени. Но здесь такая одежда была как нельзя в тренде и что самое главное она была куда теплее, чем то, в чем мы сюда пришли. Так что меня даже позабавило, что я теперь выглядела как настоящая советская комсомолка.

Когда же я наконец-то закончила рассматривать свой новый образ, я спустилась вниз.

Дима и Робин ждали меня в прихожей. Робин, также сменил свой гардероб, и теперь ходил почти в той же одежде что и Дима. И надо сказать, что без своего строгого зеленого костюма он поначалу смотрелся очень непривычно. Как будто английский джентльмен в один момент превратился в колхозника Васю из типичного советского села.

Впрочем, мой внешний вид его также изрядно позабавил:

– Валерия, должен отметить ваш новый образ, просто бесподобен – произнес Робин, едва сдерживая усмешку.

– Вы тоже Роман, сегодня просто великолепны – с напускной вежливостью ответила я.

И так мы стояли лыбясь друг на друга, как будто оказались на каком-то нелепом бал-маскараде и сдерживались из-за всех сил, чтобы не рассмеяться во весь голос.

– Ладно, давайте посмеемся друг над другом в другом месте – произнес Дима, словно читая наши мысли – А теперь раз уж все в сборе то давайте выдвигаться. Чувствую, нас сегодня ждет долгий день.

Но с начала Зинаида настояла, чтобы мы позавтракали перед уходом, угостив нас чаем с хлебом и маслом, после чего мы поблагодарили ее за чай и за подаренную нам одежду и, попрощавшись, вышли на улицу.

– Когда же вы вернетесь? – с любопытством спросила она.

– Ближе к вечеру – ответил Дима. Хотя на самом деле мы сами не знали, во сколько вернемся обратно.

Потом мы вышли из дома и двинулись к монастырю.

Погода в целом сохранялось такой же что и вчера, пасмурно-серое небо, из которого едва проглядывалось солнце и мороз минус пятнадцать градусов Цельсия. Так что погода для долгих прогулок была «идеальной». Но одежда что дала нам Зинаида была, и правда очень теплой, так что по поначалу холод не создавал нам сильных проблем.

По дороге я наконец-то смогла затянуться еще одной сигаретой. Я так долго ждала этого момента, ибо из-за происходящих событий, мои нервы были расшатаны настолько, что только сигарета давала мне возможность, вернуть ментальное благополучие. Жаль только что, несмотря на удовольствие от столь долгожданной затяжки, мне пришлось выбросить ее довольно быстро, так как без перчаток мои руки в момент замерзали.

– Да уж, сейчас в лишний раз лучше руки не высовывать – прокомментировал Робин.

Мы двинулись в обратную сторону от вчерашнего маршрута, пока не вышли к больнице. А оттуда мы пошли вдоль берега большого пруда, который располагался недалеко от больницы и доходил почти до низины холма, на котором стояли стены монастыря.

Идя вдоль берега, мы любовались белоснежной водной гладью, что сейчас полностью сковало льдом, из-за чего теперь пруд представлял собой большую ледяную поляну, на котором ютилось парочка рыбаков, сидящих у своих прорубей.

– Эй, смотрите, а там не Геннадий Петрович с детьми рыбачит? – сказал Дима, показывая пальцем в сторону старика на раскладном стуле, а также двух девочек и одного мальчика, что играли рядом с ним.

– Да, кажется, это они – подтвердила я, разглядывая их силуэты вдалеке.

– Может помахать им?» – шутя спросила я.

– Думаю, не стоит им – серьезно ответил Робин, и мы молча пошли дальше.

Так мы обошли берег пруда, и вышли к монастырской стене, затем немного пройдя вдоль нее, и поднявшись вверх по холму, мы оказались у входных ворот монастыря.

У них мы встретили двух солдат, что дежурили у ворот, они нас пропустили, не обратив никого внимания на наше присутствие. Сначала меня удивило то, что охранники этого места так легко пропускают незнакомцев, но когда мы оказались за стенами монастыря, я поняла причину их наплевательского отношения.

За крепостными стенами толпилось несметное число народу, не меньше пары сотен человек. Все они были беженцами с Ленинграда и других городов. Они заняли практически все монастырские здания. Бывшие кельи, часовни, звонницы, кухню, баню, все они теперь стали жилыми помещениями. А монастырский двор был переполнен десятками людей. Лишь в самом монастыре беженцы не жили. Его специально огородили колючей проволокой и выставили постоянную вооруженную охрану. Как я узнала позже, его огородили из страха, что беженцы попытаются ограбить его и вынести все те немногие реликвий, что остались в монастыре со времен царской власти, включая всеми известную Икону божией матери – главной святыни этого монастыря.

Впрочем, несмотря на то, что все здания были заняты, места беженцам все равно не хватало. Сюда даже перенесли несколько списанных вагонов, дабы можно было поместить больше беженцев, но этого тоже не хватало. И поэтому большинство людей начали разводить палатки и костры прямо во внутреннем дворе, ибо жить им было больше негде.

Сейчас это место напоминало цыганский табор, везде шум, грязь, и море людей, через которых приходилось буквально проталкиваться, чтобы пройти дальше.

Я посмотрела на удивленные лица Димы и Робина, и поняла, что они также как и я не ожидали, что здесь окажется так оживленно:

– Теперь понятно, почему семья Артемия не стремиться сюда переезжать – произнес Робин: – Дом Зинаиды по сравнению с этим просто рай.

– Но где же все священники и церковники, почему они позволяют всем этим людям находиться здесь? – спросила я и тут же удостоилась возмущенными взглядами, которыми на меня смотрели Робин и Дима.

– Валерия, во время революций все церковные здания были разграблены и приспособлены под нужды советского государства. Я, конечно,