Возвращение. Полночь - Лиза Смит

Стефан был удивлен реакцией Деймона. Неужели это тревога металась в бездонных темных глазах, что бесстрастно наблюдали любую жестокость, тысячи бедствий и катастроф?

Нет, этого не может быть. Но тем не менее это выглядело именно так.

Елена приближалась. Ее голос ясно разносился по просторному коридору, отдаваясь эхом от его стен. «Дэймон! Я тебя вижу! Оставайся на месте, я иду, чтобы убить тебя!»

Теперь тревога в в нем была очевидна. Деймон бросил взгляд на чуть открытое окно.

Тем временем Бонни проиграла схватку с Еленой и та, словно газель, неслась в сторону кабинета. Однако ее глаза определенно не были как у газели. Стефан увидел их опасный блеск, когда Елена ускользала от него — он не посмел схватить её за полотенце, а сама она была скользкой от воды. И вот Елена уже была перед Деймоном, который поднялся со своего кресла.

«Как ты мог?» — кричала она. «Использовать Бонни, Влиять на нее, притуплять ее разум — и все для того, чтобы заполучить то, что тебе не принадлежит? Использовать всю власть, которая хранилась в звездном шаре Мисао — как ты думаешь, что сделал Шиничи, когда узнал об этом? Он приехал к нам — это то, что он сделал — и кто знает, стоит ли до сих пор пансион миссис Флауэр или уже нет?»

Дэймон открыл было рот, но Елена не закончила.

«А потом принести с собой в Темное Измерение Бонни — и мне все равно, что ты боялся упустить Врата. Ты знаешь, что не должен был приводить ее сюда.»

Теперь уже Демон был разозлен — «Я»

Но Елена оборвал его, даже не задумываясь. «А затем, когда ты притащил ее сюда, то оставил её. Бросил ее испуганной, одну, в комнате, из окна которой она даже боялась выглянуть, с коллекцией звездных шаров, содержание которых ты даже не потрудился изучить, а оно совершенно непотребно и одарило ее ночными кошмарами! Ты..»

«Если бы у маленькой дурехи хватило терпения спокойно дождаться..»

«Что? Что ты сказал?»

«Я сказал, если бы у маленькой дурехи хватило терпения..»

Стефан, который уже начал приближаться, на мгновенье закрыл глаза. Он открыл их вовремя, успев увидеть пощечину и почувствал, что Елена вложила в нее всю Силу. Она охватила всю голову Деймона.

То, что удивило его — учитывая, что он представил себя на месте Дэймона — что его рука вскинулась так же быстро, как кобра в броске. Завершения не последовало, но Стефан все равно предусмотрительно поспешил спрятать Елену за свою спину.

«Отпусти!» закричала Елена, изо всех сил стараясь вырваться из рук Стефана, или пытаясь хотя бы оказаться стоящей на земле. «Я убью его!»

Следующая удивительная вещь — ярость стала ослабевать, так что Стефан почувствовал это через ауру Елены — состояла в том, что Елена фактически выигрывала борьбу, несмотря на то, что он был на порядок сильнее и больше, чем она. Частично это имело отношение к тому, что полотенце на Елене могло опуститься вниз в любой момент.

Оставшаяся часть состояла в том, что Елена приобрела уникальный стиль борьбы с более сильными противниками — по крайней мере с теми, у кого была совесть. Она сознательно боролась против всего, что ограничивало ее и причиняло боль, и не сдавалась. В конечном счете он оказался перед выбором — или сделать ей больно или отпустить ее.

В этот монет Елена вдруг перестала вырываться. Она замерла, смотря позади него.

Стефан тоже взглянул назад, и почувствовал, будто его поразило электрическим током.

Бонни стояла прямо позади них, глядя на Деймона, ее губы в отчаянье приоткрылись, слезы из ее больших карих глаз стекали по щекам.

Немедленно, даже прежде, чем он увидел просительный взгляд Елены, Стефан освободил ее. Он понял: ее настроение, как и ситуация каординально изменились.

Елена поправила свое полотенце и повернулась к Бонни, то та к тому времени уже убежала вниз по коридору. Елена бегала гораздо быстрее, что позволило ей через мгновение догнать Бонни и крепко, по–сестрински схватить в свои объятия. «Не волнуйся о той змее», голос Елены предназначался только для подруги

«Он — ", тут Елена выдала довольно креативное ругательство

Стефан услышал все это довольно отчетливо, как и то, что теперь были слышны только успокаивающие звуки, в то время как Елена вошла в дверь зала для купания

Стефан боковым зрением посмотрел на Дэймона. Он не возражал бы сразиться со своим братом прямо сейчас, он был зол на него из–за Бонни. Но Дэймон игнорировал его, как будто тот был частью итерьера, и смотрел в никуда с выражением ледяной ярости на лице

В это момент Стефан услышал слабый звук из дальнего конца коридора, что действительно было очень далеко. Но его чувства вампира сообщали ему, что человек, идущий им навстречу была женщина, вероятно хозяйка дома. Он вышел вперед, чтобы тот, кто первым произнесет ей приветствия, был хотя бы в одежде.

Однако в следующий момент перед ним оказались Елена и Бонни, одетые в платья, которые вероятно были результатом работы гения. Одежда Елены была цвета ляпис–лазури, волосы мягкими золотыми волнами, высыхая, ниспадали на плечи.

На Бонни было что–то более короткое и легкое: бледно–фиолетовый с нитями серебра, словно снятый с картины.

Оба наряда, понял вдруг Стефан, выглядели бы так же хорошо в бесконечных солнечных лучах, как в закрытом помещении без окон и газовых ламп.

Он вспомнил истории Елены, в которых она рассказывала про разработки платьев Леди Ульмы для нее, и он понял, что хозяйка всех остальных платьев должно быть действительно гениальный кутюрье.

И затем Елена побежала, и изысканные золотые сандали казалось парили, а за ними серебренные тапочки Бонни, и Стефан начал бежать тоже, опасаясь неизведанной опасности.

Они все достигли дальнего конца коридора в одно время, и Стефан увидел, что женщина, стоящая там, была одета еще более ослепительно чем девочки.

Она была одета в шелковое темно–красное платье, с кольцами и ожерельями из рубинов и алмазов, но без браслетов.

В следующую минуту девушки приседали, кланялись, делали изящные реверансы. Стефан исполнил свой лучший поклон.

Леди Ульма протянула обе руки Елене, которая была почти в бешенстве по непонятной Стефану причине. Елена взяла протянутые руки в свои и, неглубоко и быстро дыша, произнесла, — Леди Ульма вы такая стройная…

А затем все услышали детский смех. Лицо Елены засветилось и она улыбнулась Леди Ульме, начиная быстро дышать. Молодой слуга — даже моложе, чем Бонни — нежно положил крошечное одеяльце, сделанное из кружев и чистейшего батиса в объятия Леди Ульмы.

Елена и Бонни смахнули слезы, и лучезарно улыбаясь, смотрели на младенца, воспроизводя какие–то нелепые звуки. Стефан понял, что эта Леди и была той самой, пострадавшей от кнута и чуть не потерявшей ребенка, рабыней, которой помогла Елена.