Покойник в кювете - Станислав Николаевич Савицкий

что еще в далекие 90-е отдал его Смагину после его настойчивых просьб, и о дальнейшей судьбе кастета ему ничего не известно. Попробуй докажи, что это не так.

— Да, ловко вывернулся гад. Снова всё замкнул на Гусеве, — не без доли восхищения сказал Петро. — Небось не обошлось без совета Бершмана.

— Мы тоже так думаем.

— А зачем ему нужен был кастет? — спросила Татьяна.

— Это мы узнали от старого участкового с Первомайской улицы и от ребят, живших с Лагоевым в одном дворе. Артур Рафаилович в детстве был задиристый мальчишка. Несмотря на свою тщедушность. И обычно ему доставалось буквально от всех. А как подрос, он соответственно расширил свой кругозор и обзавелся кастетом. Кое-кому из пацанов со двора перепало от него, Арика. — Никита повернулся к Татьяне и объяснил: — Так в детстве прозвали Артура Рафаиловича. Так вот, его стали избегать, и он уверовал в свое превосходство над всеми. Так продолжалось до тех пор, пока он не напоролся на действительно крутых ребят. Его капитально поколотили, и Рафик сделал правильные выводы — задвинул кастет в долгий ящик до лучших времен. Там он пролежал двадцать с лишним лет. Пока его время не подоспело.

— Значит, он убил Рогова и Смагина? — спросила Татьяна.

— Но нам это еще предстояло доказать, — сказал Сергей.

— И на чем он прокололся? — с охотничьим блеском в глазах спросил Петро.

— На том, что так и не научился водить машину.

— Поехал и попал в аварию? — с очевидным недоверием спросила Татьяна.

— Все по порядку, — сказал Никита. — В молодости у него была машина. Но как часто бывало в те годы, машину купил, права купил, а ездить не купил. Он трижды побывал в авариях и после последний из них оказался в больнице. Дело дошло до реанимации. В общем, отец забрал у него ключи от машины. Да и сам Рафик не испытывал больше желания сесть за руль.

Никита перевел дух и потянулся к чашке с чаем. Эстафету подхватил Сергей.

— А как только Арик стал Артуром Рафаиловичем, солидным владельцем универсама, естественно, он думать забыл о том, чтобы сесть за руль. Обзавелся личным шофером и даже охранником. Последним, я думаю, для солидности. В общем, нам предстояло доказать, что это он приезжал ночью в Кочки.

— Знаю! На такси, — воскликнула Татьяна и захлопала в ладоши.

— Молодец. Только вот Никите пришлось обзвонить не одно агентство, прежде чем найти именно того шофера, который по фотографии признал в Лагоеве ночного пассажира, которого он возил в Кочки.

— Там же, в агентстве, подтвердили номер его мобильника, — вставил Никита.

— Вот тогда действительно все сложилось, и полкартины нарисовалось.

— А что за вторая половина? — спросила Татьяна.

— Мы должны были знать, что заставило Лагоева убить и Смагина, и Рогова.

— Одним словом, мотив преступления, — сказал Петро.

Сергей кивнул головой.

— Да. Иначе обвинение будет неполным, а к противостоянию с искушенным Бершманом готовиться надо серьезно. А на помощь Лагоева нам рассчитывать не приходилось.

— И тут нам помогли две реплики, — сказал Никита, до этого ерзавший на стуле в нетерпении, когда ему передадут слово. — Первая от сожительницы Смагина в Москве. Она сказала, что он вернулся к нам в город получить с кого-то должок. Вторая от Гусева. Был момент, когда мы хотели отпустить его из СИЗО, но он наотрез отказался. Мы спросили: почему. Он ответил: боюсь пистолета — и ни в какую не хотел объяснить, что это значило.

Никита повернулся к Татьяне.

— Твои соображения?

Татьяна едва заметно подавила зевок.

— Без понятия.

— Понял, — сказал Никита и посмотрел на Сергея. — Всё. Продолжим в следующий раз. Завтра вам, — Никита посмотрел на часы, — то есть сегодня поднимать мальчишек в школу, а мы тут засиделись.

— Нет, пока я всё не услышу, вы никуда не уйдете, — запротестовала Татьяна.

— Тогда в самом кратком изложении. В стиле полицейского рапорта. Вкратце так: Гусев вдруг понял, что мы его союзники, и, измученный страхом за свою жизнь, стал беспощадно топить Лагоева. Справедливости ради надо сказать, что Юнусов с Устюговым от него не отставали, и по мере накопления у нас материала от Гусева бросились наперегонки наверстывать упущенное и подбрасывать новые факты. Из-за этих фактов нам пришлось перелопатить все архивы в городе, чтобы вывести Лагоева на чистую воду. Мы уже говорили, что в наше распоряжение попала записная книжечка с мздой, полученной с мелких предпринимателей. Именно с тех сумм начался его бизнес. Но ему предшествовало убийство.

— Того самого… — Татьяна щелкнула пальцами. — Ну как его?

— Вязов, — подсказал Петро.

— Да, совершенно верно. Того самого Вязова, который занимался расследованием по сути преднамеренного убийства Виталия Кораблева. Он добился доступа к нему и записал на диктофон его показания. Это стоило Кораблеву жизни. Он не выдержал психологической и физической нагрузки и от перенапряжения скончался. Зато у Вязова на руках оказалась бесценная запись. Но он не спешил этим воспользоваться. Наоборот, он решил использовать ее в своих интересах.

— Как это и зачем? — спросила Татьяна.

— Танька, если ты будешь все время перебивать меня вопросами, то я не уложусь в отпущенный лимит времени.

— Хорошо. Продолжай. Но ответь на вопросы.

— Отвечаю: через своих осведомителей он внимательно отслеживал деятельность этих бандитов, дал им возможность побольше награбить и после очередного вымогательства накрыл их с поличным и…

— И потребовал… как это у вас называется? — Татьяна повернулась к Сергею.

— У нас это называется должностное преступление, — веско сказал муж.

— А в народе: откат, — подсказал Петро.

— Во, во — откат.

— Пусть будет откат, — согласился Никита. — К Вязову это больше подходит. И назвал он такую сумму отката, что у бандитов глаза полезли на лоб. Осведомители явно ввели его в заблуждение.

— И что было дальше? — затаив дыхание, спросила Татьяна.

Вопрос был по делу, и Никита на него ответил.

— А дальше Лагоев сказал своим подельникам, что придется все отдать. Не садиться же в тюрягу! Те согласились, и Лагоев вроде как отдал деньги. И вдруг Вязова убивают. А к тому времени на местную милицию уже поступил сигналов вагон и маленькая тележка, что она не справляется с криминогенной ситуацией в городе, и Москва прислала комиссию досконально во всем разобраться. Наши бандиты испугались не на шутку, подозревая друг друга в убийстве Вязова. Больше всех преуспел в этом Лагоев. Он задергал своих подельников вопросами кто из них и зачем это сделал под тем предлогом, что раз кто-то из них убил мента, то рано или поздно его расколют, и он потянет за собой остальных, и к этому надо быть готовым. Смагин, Гусев и Рогов не выдержали психологического прессинга и бросились в бега.

— Еще бы, — усмехнулся Петро. — За ними уже были сроки. А