Сафари для победителей - Артем Каменистый

Бойцы Малкуса, ворвавшись в деревню, повели себя по-разному. Наиболее дисциплинированные подразделения действовали по плану — прикрывали легкую артиллерию огнем из своих винтовок и мушкетов, пока она картечью очищала улицы от южного сброда. Увы, отряды, в которых опытных солдат было немного, не сумели удержаться в рамках первоначального замысла. Завидев врага, вчерашние охотники и крестьяне с ревом кинулись в бой, не обращая внимания на проклятия офицеров.

В потоках грязи и воды люди кололи друг друга штыками, расстреливали в упор, жестоко забивали прикладами и каблуками сапог. Несмотря на несколько загоревшихся домов и сараев, тьма не рассеялась — дождь не давал разгуляться огню, да и сам по себе представлял серьезную помеху для зрения. Орудия нападавших в таких условиях частенько били по своим — артиллеристы ведь не могли знать, что некоторые союзники действуют не по плану.

Картечь, пули, штыки, сабли, мечи, ножи в женских руках и топоры в крестьянских — смерть косила людей сотнями. Ворвавшаяся на улицы кавалерия первого министра окончательно покончила с планами: воцарился хаос. В темном переулке солдат забивал прикладом полуголую красотку, чтобы через минуту получить в спину вилы от местного подростка, которого, в свою очередь, в тот же миг сметало картечью. Солдаты Грация нигде не сумели организовать сопротивления — их битва была войной одиночек или мелких групп. Ошеломленные вояки быстро позабыли о том, что они вообще-то в этой стране имеют статус победителей: практически все стремились к одному — вырваться из деревни и бежать в сторону горизонта. На пути к этой неопределенной цели они убивали и калечили, бросали раненых друзей, игнорировали панические команды одиночных офицеров и сержантов. Отряд превратился в неуправляемую толпу.

В отличие от солдат Коалиции бойцы Малкуса, даже растерявшись, чувствовали поддержку товарищей, а вид многочисленных трупов врагов придавал им сил. Хваленые пятизарядные винтовки Энжера в таких условиях не давали преимуществ. В тесном мраке никому не нужна их дальнобойность — от офицерских револьверов и сабель проку было гораздо больше. Имперцы, имея разнообразное холодное оружие и заряженные картечью короткоствольные мушкеты, получили огромное преимущество — выстрел из такого примитивного самопала мог поразить сразу нескольких противников. А если вспомнить о том, что имперские бойцы в отличие от противников были трезвы…

Бой, толком не начавшись, превратился в избиение.

Южане бросали винтовки, поднимали руки вверх. Напрасно — пленные никому здесь не требовались. Сталь рассекала струи дождя, подрубая тела капитулировавших.

Те, кто поумнее, пытались прятаться на сеновалах, в сараях, закапывались в поленницы. Но даже в этом дождливом мраке нелегко было укрыться от тысяч взглядов — их находили и убивали.

По всей деревне, заглушая предсмертные крики, гремел радостный рев победителей — сегодня взяла верх не Коалиция.

Но рановато бойцы Малкуса начали прославлять свою победу.

План первого министра был коварен, а средства выполнения, на первый взгляд, безупречны. Но он не учел одного: выбранные средства могут оказаться несовместимы друг с другом.

Все новое нуждается в долгой обкатке практикой — на это времени у Малкуса не было.

Маги справились со своей задачей без нареканий — подготовили невиданный по силе ливень, сумев обрушить воду из нескольких эшелонов туч одновременно, причем в заданное время.

Талантливый алхимик изготовил отличные зажигательные гранаты и помог разведчикам с ночным зрением.

Ливень сработал как надо. А вот дальше все пошло не так…

Капрал разведчиков, швырнув свою бомбу, после разрыва стенок сосуда мгновенно ослеп — вспышка получилась невероятно яркой. Ночное зрение — штука нежная, такого насилия не прощает. Увы, рассеянный алхимик позабыл их предупредить о столь сильном световом эффекте. Трое его солдат пострадали поменьше, но все равно удар по сетчатке был столь силен, что глаза их отказали. Воя от шока, они скатились назад в ров, при этом одна из бомб вспыхнула, облив тела жидким огнем. Сила его была велика — бойцы долго не мучились.

Капрал ненадолго пережил своих подчиненных: слепо пошатываясь, он, пытаясь отойти от пылающего танка, потерял равновесие и налетел затылком на острый кол рогатки.

В итоге из-за непредвиденного недочета вместо четырех зажигательных гранат королевский дракон получил всего одну.

Но и одной могло хватить, если бы не второй недочет.

Ливень у магов удался на славу: потоки воды местами солдат с ног сбивали, а уж раненые и умирающие тонули десятками. Маги блестяще выполнили поставленную задачу. И не их вина, что дождь помешал убить дракона.

Огненное зелье, выплеснувшись из разбитого сосуда, угодило на броню, по которой сплошным потоком сходила вода. Зажигательный состав был легче нее и до железа не добрался — его мгновенно смыло. Лишь кое-где жалкие клочки пламени смогли уцепиться за шкуру дракона, но серьезного ущерба нанести не смогли.

Советник пробудился от дикого крика.

Кричал он сам. И не только он — похоже, кричали все, кто находился в танке. От предков человеку достался немалый груз инстинктов, в том числе тяга к огню, парадоксально отягощенная панической боязнью того же огня. Брызги алхимической гадости, просочившиеся через смотровые щели и прорези пулеметного щитка, больно ужалили тела спящих танкистов. Те, заорав, заразили своей паникой всех остальных.

Вспыхнул свет, отчаянно заругался ничего не понимающий Эттис. Граций, еще не понимая, что происходит, сумел быстро освободиться от плена паники. Для начала он ударил Феррка по лицу. Воющий от ужаса помощник моментально заткнулся и, преданно уставившись на кулак советника, поинтересовался подобострастно:

— Господин, вы не ушибли руку?

— Захлопни пасть! — Граций изменил своей обычной невозмутимости: его серьезно выбил из колеи тот факт, что, даже находясь в танке, можно подвергнуться опасности.

Следовало немедленно выяснить, что, собственно, произошло.

— Все!!! Прекратили орать!!! Капитан! Что случилось?

В открытое окошко между отсеками протиснулась голова Эттиса:

— Господин советник, пожар! Танк загорелся!

— Да вы с ума сошли! Танк железный — железо не горит!

— Но это так: снаружи горит броня!

Глубоким вздохом выразив всю глубину одолевающих его негативных эмоций, Граций рывком распахнул тяжелый люк и, прикрывая лицо от потоков воды, выглянул наружу. Танк действительно горел — по орудийной башенке левого борта скользили голубоватые язычки пламени. Под натиском дождя они хирели на глазах, яркими каплями срываясь с пушечного ствола. Внизу островки огня уплывали в сторону рва — вот там бушевало по-настоящему, даже смотреть было больно.