Чтоб знали! Избранное (сборник) - Михаил Армалинский

Шелли, вторая подруга Мэри, легла под давно желанного мужчину, который, прежде чем ввести, благородно предупредил, что у него герпес. Та в горячке махнула на это рукой и предалась наслаждению, но опосля задумалась и стала прикидывать, встречаться ли с ним опять или похерить. Но ей удалось себя уговорить, что, подвергшись риску заражения один раз, ей уже терять нечего, и продолжала с ним предаваться грешку. Однажды среди ночи, когда Шелли находится у него в постели, раздаётся телефонный звонок. Любовник берёт трубку, и начинается бесконечный разговор с женщиной, которая явно имеет на него какие-то права и в которой любовник, очевидно, заинтересован. Когда Шелли спрашивает его, кто это, он грубо ей отвечает, чтоб заткнулась. После этого интерес Шелли к любовнику заметно ослабевает. Но не настолько, чтобы не продолжать искать с ним встреч.

Однако – ни слова о наших отношениях. Единственное, что я позволил себе сказать в качестве комментария к изложению любовных неудач у Мэриных подруг, это такую фразу: «Насколько идеальны наши отношения по сравнению с их». Мэри сдержанно подтвердила мою правоту, и тогда я, чтобы нейтрализовать своё заявление, которое могло показаться ей восторженным, добавил глубокомысленно: «Как всё относительно…» – и тем дал ей понять, что наши отношения, конечно, далеки от идеальных, что и есть безотносительная правда.

Я нежен с её телом, а Мэри принимает эту нежность на счёт своей личности. Да, личность, к сожалению, тоже приходится принимать в расчёт. Потому что общество вышколило женщину так, что не тело следует своим желаниям, а личность женщины распоряжается её телом. Мэри отдаётся не просто ради наслаждения, а с расчётом на будущее. Когда эти расчеты не оправдываются, наслаждение перестаёт иметь для неё смысл, ибо наслаждение для Мэри – это лишь средство для упорядочения своего будущего.

Мэри вышла замуж в пятнадцать лет под давлением близящейся к логическому завершению беременности. Мать же полностью пренебрегала матереющей дочерью. Она никогда не заходила к ней, хотя и жила в двух шагах от неё. Ни разу не позвонила, не поинтересовалась, как дела. А когда Мэри убежала с сыном от мужа и пришла к матери попросить крова, то мать, только вышедшая тогда в третий раз замуж, сказала, что не может её приютить. Через государственные организации Мэри получила вспомоществование на квартиру. Муж оставил ей только стиральную и сушильную машины. В день переезда на квартиру стиральную и сушильную машины выкрали из чулана, где они хранились. Тут Мэри осознала, что не сможет вырастить сына одна, и отдала его родителям мужа.

Было время, когда Мэри жила в одном городе со своей сестрой, которая была любимицей их матери. Мэри часто обнаруживала, что мать приехала навестить сестру, а ей даже не звонила. Мэри натыкалась на сестру и мать в магазине, с удивлением понимая, что мать не желает её видеть.

Как-то Мэри приехала к матери в День Благодарения на сбор всей семьи, и разговор повернулся так, что Мэри призналась, что бедствует, что у неё нет денег, что она две недели питается только кашей. Мать, которая в то время, по собственному признанию, имела достаточно денег, вынесла из кухни для Мэри две баночки джема, чтобы та их взяла домой для разнообразия меню. Никогда мать не поинтересовалась, как Мэри живёт, чем занимается, как её учёба. А когда Мэри пыталась начать говорить о себе, мать быстро переводила разговор на нейтральные темы. Сидевшую за праздничным столом с матерью и отчимом Мэри тошнило от рассуждений о том, какая вкусная еда, как она приготавливалась и каким образом был раздобыт рецепт. Бессмысленный разговор, за который мать держалась обеими руками. А когда дочь и мать случайно оказались рядом у телевизора, мать не выдержала близости дочери и закричала мужу, чтобы он скорей приходил телевизор смотреть.

Мэри легко признавалась себе и мне, что хотела бы, чтобы отчим умер и оставил её мать в покое, и тогда мать бы смогла сблизиться с дочкой. До недавнего времени отчим курил по три пачки в день, вставал по два раза в ночь, чтобы покурить, и кашлял так, что дребезжали оконные стёкла. Когда сын силой притащил его к врачу, то у него обнаружили рак лёгких. Курить отчим сразу бросил и перед смертью неожиданно помолодел. Мэри увидела его и испугалась, что он выживет.

Второй раз ей кончить легче, а мне – сложнее. И благодаря этой сложности я вывожу её на третий.

– Ты стремишься разрешить проблемы самым простым способом, а они для меня особенно сложны именно потому, что разрешаются слишком просто, – так мне объясняет Мэри свою смятённость.

И действительно: моя проблема – желание. Потому я стремлюсь Мэри выеть. Действительно, это просто. Когда у Мэри проблема – желание, то если она поебётся, чтобы желание удовлетворить, сие вырастет в ещё большую проблему, а вернее, проблемы размножит: Мэри может забеременеть, может влюбиться, ей может потребоваться выйти замуж за ёбаря, чтобы обеспечить жизнь, и т. д. Поэтому решать проблему желания с помощью его удовлетворения для Мэри нельзя – ибо эта простота опасна. Так что приходится сложно думать о противозачаточных средствах, о сдерживании эмоций, вызываемых наслаждением, об обработке любовника в мужа и т. д.

Я кончил быстро и, чтобы не остаться в долгу, опустился к её бёдрам и стал лизать её клитор. Я делал это привычно, автоматически, краем глаза наблюдая за её реакцией, чтобы корректировать свои движения. Мой язык действовал в заученном ритме, а я в то же время размышлял о завтрашних делах, о романе, который я писал, о славе, которая неминуемо придёт, о том, что завтра нужно не забыть сделать то-то и то-то. Так проститутка сосёт хуй клиенту. Или по аналогии – так сосёт хуй женщина, которая уже испытала оргазм. Громкий стон Мэри отвлёк меня от размышлений, и я заметил, что у меня опять встал хуй. Я поднялся, и Мэри, широко раздвинув ноги, приняла меня для сладкой добавки к своему оргазму.

– Всё возвращается, и тебя кто-то заставит испытать то, что когда-то другой испытывал от тебя, – предуведомила своё воспоминание Мэри.

У неё был хахаль, что жил в пяти часах езды. Он приезжал к ней, а она – к нему раз недели в две. Он был человеком, твёрдо знающим, что – хорошо, а что – плохо. Если Мэри делала что-либо, не соответствующее его понятиям, он учил её, как это следует делать правильно. Такое непоколебимое всезнание раздражало Мэри и выводило из себя. К тому же он считал, что им непременно следует жениться, и Мэри придумывала разные предлоги, чтобы до женитьбы не дошло. Раз они говорили по телефону, и он опять начал учить Мэри жить. Она бросила трубку и больше ему не звонила. Через две недели он вдруг объявляется у её порога, чтобы церемонно распрощаться навсегда. А она захлопнула перед ним дверь и пошла к любовнику, который ждал её в кровати. И вот теперь Мэри говорит, что очутилась в подобном положении: она готова к замужеству со мной, а я отговариваюсь разными предлогами. Я попытался смягчить аналогию, сказав, что наша ситуация принципиально отлична тем, что Мэри не хотела быть с этим мужиком и потому отказывалась от замужества, а я хочу быть с ней и лишь вследствие этого отказываюсь от женитьбы, которая сделала бы нас равнодушными друг к другу.

– Это для меня те же слова, только переставленные местами, – сказала Мэри.

И она была права. Главное для меня – это не жениться на такой!

Она встретилась где-то с Томом после нескольких лет разлуки. Он учился вместе с ней в колледже. Том предложил ей переехать в освобождающуюся квартиру в доме, где он жил и работал консьержем. Мэри почему-то ухватилась за это. Он звонил ей по два раза в день, и они бог весть о чём подолгу разговаривали. Том – фотограф. Я хочу сделать комбинацию из негативов Мэриного торса со шрамом от аппендицита. Шрам я обмазал вазелином, отрезал волосы с её лобка и приклеил их вокруг шрама, который стал выглядеть пиздой. А фото ануса я хотел наложить на пупок. Получилась бы фотография живота, на котором сбоку пизда, а в середине – анус. Назвать фотографию я хотел «Virgin Mary». Я сделал снимки ануса и шрама с наклеенными вокруг волосами. Несколько фотолабораторий отказались печатать порнографию, и я стал искать одинокого фотографа, который осмелился бы сделать наложение этих изображений одно на другое. Я упомянул Мэри возможность использования Тома. Мэри сказала, что не возражает. Более того, оказалось, что она ему уже рассказала о моей идее. Я спросил её, спала ли она с ним, потому что только любовница не постеснялась бы вдаваться в такие подробности и демонстрировать свой анус. Мэри сказала, что спала, но лишь один раз, когда они только познакомились. Так Мэри говорила про многих мужиков, которые были ей якобы неприятны. Женщина считает, что если она переспала с мужчиной только один раз, то это всё равно что они не спали ни разу и вообще почти незнакомы. Один раз не считается. Один раз простителен. По одному разу ебись хоть с тыщей самцов. Идеальное нравственное оправдание для любой проститутки: я с ним еблась только один раз.