Мир Сил - Николай Ханов

Какой-то странный приход я словил. Раньше у меня таких эффектов от упражнений с Силой не было.

Тем временем мы вышли из остатков леса и отмахали еще шагов сто, пока командир не объявил привал. До края долины осталось совсем ничего. Я с удовольствием растянулся прямо на зеленой траве. На самом деле все могло быть гораздо хуже. Похоже, основная работа с этим Туманом легла на плечи других отрядов.

Краем глаза я заметил, как к нашему отряду подходит странная пара. Точней, первый был нормальный, как может быть нормальным мастер-охотник в привычной серо-коричневой одежде. Второй же одет в серое кимоно слуги и нес два больших узких флага — ярко-красный и ярко-жёлтый.

После короткого разговора с нашим командиром серый отошел в сторонку, устремил свой взгляд куда-то на склон и начал шустро махать флагами. Явно следуя какой-то системе, в четком ритме, с фиксацией позиций.

«Не имея раций монахи завели семафорную азбуку», — мысли нехотя клубились в моей голове. Все-таки с силой Выплеска я перестарался. Сейчас он отсемафорит отчет нашего командира. В ответ мы получим указания из штаба и пойдем на новый заход. Так и произошло…

Отдохнуть нам дали целый мон. Все это время я провалялся на траве, бездумно глядя в синее небо. Взрывы, гул и треск стихли, грызущих звуков тоже не было слышно. Теперь, если отрешиться от происходящего, можно представить, что нет никакого Грязного Тумана, монахов, Мрака, черного учителя… А есть только небо, яркое, синее небо с белоснежными облаками…

— С’еро, идем! Пора надрать задницу этой грязной половой тряпке! — вырвал меня из транса голос Синха.

«Вот странно, миры разные, а «надрать задницу» употребляется одинаково. Может Мрак тут потоптался?» — в голову опять лезут посторонние мысли. Лезть под бок к мерзкому туману и выкладывать всего себя не хотелось… Но, нужно.

— Иду, — ответил я, поднимаясь.

Получилось у меня это неожиданно легко. Словно не было отлежалости совсем недавно. Энергия бурлит в мышцах, хочется бежать, прыгать, сделать что-нибудь сумасшедшее.

— В этот раз С’еро бьет сразу. Постарайся собраться и сделать удар не меньшей силы, — выдал указания Катэх.

— Хо, — только и ответил я.

В самом деле — что тут рассусоливать. Все уже понятно, просто повторяем рабочую схему. Правда, я не знаю, был ли какой-то ощутимый эффект от моего удара. Но раз Туман отреагировал, и командир доволен — видимо с эффектом все в порядке. Мы повторили процедуру «возжигания купелей» и выдвинулись к кромке Тумана.

Неожиданная проблема появилась там, где не ждали. Туман так откусил лес, что не осталось удобных подходов для удара. Подобраться к грязно-серой стене еще можно было — а вот с быстрым отходом появились проблемы. Времени рубить кусты и расчищать путь не было, и долго искать подходящее место мы тоже не могли.

— Начали, — дал наконец отмашку Катэх.

Передняя пара привычно закрутила посохи, причем сделала это так слитно и синхронно, что сферы размытых огоньков частично перекрыли друг друга. Шаг, другой — сферы углубились в грязно-серую стену. И мне показалось, звук грызущих жвал стал громче и каким-то угрожающим.

Вдох-выдох, я частично погружаюсь в Синий Поток. Шаг, другой, синие раздаются в стороны, пропуская меня к стене. Вблизи Серый Туман выглядит как-то особенно мерзко. Внутри что-то бурлит, шевелится, стрекочет. В нос опять бьет кислый запах.

Выдох, выбросить все лишнее из сознания. Нырнуть в Синий Поток. Закрутиться вокруг своей оси, цепляя и закручивая Силу вокруг себя. Секундная задержка и тут же обратно, в реальный мир, цепляя Поток за собой.

Я начинаю поднимать руки — в ответ Туман шарахается, словно по нему ударяет невидимый ветер. Ведомый мной Синий Поток наваливается на невидимую преграду. Я служу одновременно и каналом, и плотиной. Я держу невидимую грань секунду, вторую, напряжение увеличивается, становится просто нестерпимым. Каким-то шестым чувством я понимаю, что это край. Еще мгновение и ни моя воля, ни мое тело не выдержит.

Я вскидываю руки, одновременно спуская невидимую тетиву гигантского лука. Невидимым порывом Туман передо мной просто сносит, открывая черную, истерзанную землю. «Бооммм!» — звучит невидимая тетива у меня в голове. Тут же чьи-то железные пальцы впиваются в мои плечи, и меня буквально сдергивают с места. Я вижу мелькающие ветки, голубое небо сверкает в просветах. «Омммм», — отдается в моих ушах. Синее небо растворяет мельтешащую зелень и накрывает меня с головой.

В чувство меня снова привели пощечиной.

— С’еро, С’еро! Ты как?! — голос Синха эхом.

Вдобавок он меня еще и трясет, так что голова мотается и отдает болью в виски.

— Все! Стой! Хватит меня трясти! — отвечаю я.

— А, извини, — говорит Синх, раскаяния в его голосе ни на грамм. — Как ты по нему двинул! Мне даже уши заложило! В первый раз вижу, как снег появляется прямо в воздухе. Красиво!

Синх перевозбуждён, говорит быстро, сверкая белоснежной улыбкой.

— Сейчас по нему еще павлины двинут. И наступит ему… — тут Синха прервала серия хлопков.

Череда близких взрывов ощутимо отдалась по земле. Дрожь передалась в мои руки, спину, ноги.

— Чем они его так? — задал я вопрос.

Глухой вибрирующий стон был мне ответом. Что-то неземное, большое и чуждое умирает, прямо здесь и сейчас, недалеко от меня. Стон обрывается, кажется, природа замирает в шатком равновесии.

«Хх-тч», — звучит нереально громкий хлопок, похожий на удар гигантского кнута. Резкий порыв ветра неожиданно бросает в лицо песок и листья.

Синх как-то неестественно замирает. Его улыбка сменяется удивлением. Он прямо на глазах бледнеет, пытается обернуться и падает.

— Синх! Что с тобой? — я его тормошу за плечо.

— Унести Адепта! Бегом! — кричит кто-то невидимый.

Меня резко подхватывают и куда-то тащат. А я смотрю на замершего Синха. На застывшее лицо. На смотрящие в никуда глаза… И понимаю, что уже все.

Синх умер. Умер за какое-то мгновение. Внезапно.

В чувство я пришел уже вечером. Когда начало темнеть, монахи распалили большой костер, и кто-то сунул мне в руку флягу. Я машинально отхлебнул и тут же закашлялся. По горлу прокатился огненный ком, а в нос ударил запах перебродившего винограда. Местные, оказывается, умеют гнать брагу… причем градусов восемьдесят.

— Спасибо! — хрипло сказал я, справившись с горящим горлом.

Катэх хмыкнул и забрал флягу. Он сел рядом со мной и уставился на огонь большого костра в трех шагах перед нами. Вокруг установилось какое-то шаткое равновесие. Огонь громко потрескивает, искры во множестве поднимаются вверх. Монахи тянут грустную песню, передавая друг другу фляжки. Алкоголь из горячего кома в желудке наконец начал расходиться по артериям. И мне