Волчья Радуга - Елена Жаринова

И все-таки он опоздал бы. Деллуз уже настигал беглецов. Чем-то его привлек Эйфи — может быть, красной шутовской шапочкой. Побледневший Иван прижимал мальчика к себе, оглядываясь в поисках оружия.

— О, черт! — воскликнул Василий. Бросив девушек, он кинул Ивану какой-то предмет. Тот машинально поднял его, повертел в руках, потом лицо его стало сосредоточенным. Деллуз был уже в нескольких метрах. Эйфи зажмурился от ужаса, обхватив ногу Ивана. Подпустив чудовище совсем близко, Иван вытянул руку, и Катя увидела облачко дыма, мгновенно окутавшее демона. Деллуз закачался, захрипел, заревел и рухнул на землю, содрогнувшуюся под весом тяжелого тела.

— Браво! А мы им раз — и в морду из газового баллончика! — восхитился Василий.

— Газовый баллончик? Откуда? — изумленно спросила Катя. Грэм выслушала эти странные реплики, а потом бросилась к Ивану, замершему над тушей поверженного врага.

— С собой был, — пожал плечами Василий.

— А почему он… Ну, там, на поляне, где мы оставили все железо?

Кропотов пожал плечами.

— Понятия не имею. Я и забыл про него. Здесь, знаешь, ориентироваться на законы нашего мира трудно. У этих мест логика своя. Ты что думаешь, обычно газовый баллончик действует так же? Откуда это огромное облако? Да и вообще, я думал, что этот овцебык великоват для такой дозы. Ан нет, гляди-ка, свалился замертво и, кажется, не дышит. Газ оказался для него ядовитым. А что там у нас на поле битвы? Наши побеждают?

Однако победой нынешнее положение дел назвать было трудно: хоть демоны Фаргита во много раз превосходили аналогичных подчиненных ниф Зайта в силе, отряд барона подавлял численностью. Были еще и деллузы, которые дрались за десятерых. Фаргит стремился не допустить ниф Зайта к людям, перебив все его войско на той же поляне, но сделать это было очень трудно. Правда, герцог еще не потерял ни одного бойца, а девять демонов ниф Зайта уже утонули в собственной крови. Но их все равно было больше, значительно больше…

И тут Волшебный лес пришел беглецам на помощь. Сонные вековые деревья вдруг всколыхнулись, разбуженные звуками боя. Их поредевшие кроны угрожающе загудели, стволы закачались, словно от ветра. И вдруг последние листья ясеня, только что мирно поблескивавшие золотом, превратились в острые наконечники копий. Они неудержимо неслись к земле, а деревья вращали кронами, словно головами, разбрасывая их повсюду. Стрелы не щадили никого, но больше всего досталось рыцарям ниф Зайта. Многие упали замертво; с ревом, сбивая с ног сородичей и давя хозяев, бросились назад израненные деллузы. Демоны Фаргита, убираясь из-под обстрела, слали им вслед грязные ругательства. Двух своих убитых они бросили здесь же, на просеке, образовавшейся после побоища.

Отряд уходил с места битвы бегом. Никто не спешил радоваться по поводу неожиданной победы. Волшебный лес был на их стороне, но он не был больше надежной защитой: ниф Зайт обязательно продолжит погоню. А это означало, что настала пора ближайшей дорогой выходить к Грани…

И все же миновать могилу Якофия Яно не удалось. Ноги сами привели его к знакомой поляне. Но, оказавшись там, Яно не поверил своим глазам.

Трава на поляне была зеленая, как бывает только и июне, и на могиле цвели не георгины, а незабудки, одевшие могильный холм нежно-голубым кружевом.

Эйфи, охнув от восторга, тут же выбежал на поляну.

— Тут тепло! — радостно сообщил он спутникам. — Представляете себе? Тут тепло!

Действительно, вокруг могилы Якофия стояло настоящее лето. Эйфи даже нашел в траве кустик земляники, оборвал сочные ягоды и галантно поднес их Кате и Грэм. Находка Фоза оказалась еще значительнее. Когда Грэм пошла посмотреть, над чем так громко лает собака, она увидела большой крестьянский платок, в который был завернут чугунок с еще теплой кашей, каравай свежевыпеченного хлеба, несколько огурцов и крынка с чистой водой. Рядом лежало пять деревянных ложек.

— Вот это да! — ахнула Катя. — Настоящие чудеса. Или у тебя, Василий, есть научное объяснение этого факта?

— Может, и есть, — буркнул Василий, протягивая руку за хлебом. — Только вы-то все хотите, чтобы это непременно было чудо? А по мне все равно. Я в еде неприхотлив, мне лишь бы вкусно было. Ух ты, а каша со шкварочками!

— Наверное, это подарок лесной Хозяйки, — прошептала Грэм, оглянувшись на Фаргита. Тот нахмурился.

— Ешьте эту дрянь, если не боитесь. Мы обойдемся, — заявил он.

Правда, похоже, его рыцари готовы были рискнуть и попробовать «эту дрянь», да только возражать господину не посмели.

Зато Катя и ее друзья, не раздумывая, набросились на угощение. Волку девушка выложила его долю каши на большой лист лопуха, остальные быстро орудовали ложками. Грэм закончила первой, сняла деревянные башмаки и гамаши и с наслаждением прошлась босиком по траве. Она подошла к могиле, бережно поправила плеть незабудок, зацепившуюся за куст жимолости. И вдруг вскрикнула, подскочив, будто увидела змею.

— Что случилось? — первым к ней кинулся Иван; за ним подошли и остальные.

— Нет, все в порядке, извините, я вас напугала, — сказала побледневшая Грэм, прижимая руку к груди. — Я просто увидела вот это…

На могиле, почти заросший травой, лежал меч. Даже сквозь ржавчину было видно, что это хорошее, дорогое оружие. Но не богатство отделки и не смертоносная красота клинка привлекли внимание Грэм. Снова склонившись над мечом, она осторожно дотронулась до вензеля, выгравированного на рукояти: буква «Z», окруженная венком из роз.

— Это вензель баронов ниф Зайт, — вымолвила Грэм, взволнованно дыша.

— Это меч твоего отца? — удивленно спросил Иван. — Странно! Что он делает посреди леса?

Яно молча сидел возле могилы. Он вспоминал седого рыцаря, пришедшего проститься с Якофием., «И даже если я окончательно лишусь рассудка, я буду уверен, что меч Асбира, сына Хранителя Грани, не послужит злому делу», — сказал рыцарь. Так значит, Асбир, брат Фаргита, и есть барон ниф Зайт! А Грэм — его дочь. И племянница Фаргита. Наследница Хранителя Грани. Но Яно никому не собирался раскрывать свои умозаключения. Родство с Фаргитом не сулило ничего хорошего.

Грэм провела рукой над мечом, как будто хотела его погладить, но не сделала этого. «Она все-таки любит отца», — с жалостью подумала Катя.

Друзьям не хотелось уходить с чудесной поляны. Она незаметно даровала им отдых, отогрела и души, и тела, вдохнула надежду. А теперь снова надо было возвращаться из лета в промозглую осень. Все сознавали, что это, быть может, последний отдых перед страшными испытаниями: ведь до рокового полнолуния оставалось меньше двух суток.