Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси. - Андрей Буровский

С борьбы против индульгенций началась Реформация. Лютер и его сторонники отрицали посредничество Церкви между человеком и Богом. Каждый одинаково может обратиться к Богу, независимо от своего церковного сана! Не нужна иерархия Церкви, не нужны изваяния и иконы, расшитые одежды и цветные витражи. Все это — лишнее!

Не все принимали учение Лютера и остальных деятелей Реформации; на добрых сто лет Европа оказалась ввергнута в религиозную войну протестантов и католиков — фактически в гражданскую войну. Официально концом Реформации считается 1648 год — время окончания Тридцатилетней войны в Германии; в ходе которой католики и протестанты разделили между собой эту огромную страну.

Считается, что православный мир не знал ничего похожего на Реформацию… Но и тут Новгород — исключение! Уже в XIV веке в Новгороде появилась ересь стригольников — сторонников дьякона Никиты и брадобрея (стригольника) Карпа. Одни считают название секты связанной с родом занятий этого Карпа, другие — с особым обрядом пострижения.

Стригольники отрицали церковную и монашескую иерархию, монашество, отвергали поклонение иконам, таинства причащения, крещения, покаяния. Обличая продажность Церкви и невежество священников, стригольники отстаивали право мирян на религиозную проповедь.

Даже казнь Карпа и Никиты в 1375 году не помешала ереси распространяться на многие районы Западной Руси.

Стригольники откровенно вырабатывали систему ценностей, весьма близкую ко многим ценностям европейской Реформации: четкая ориентация на независимую человеческую личность, отрицание церковного официоза.

Явные протестанты…

Не успели подавить ересь стригольников, как в 1471 году начался новый виток новгородских ересей… Иосиф Волоцкий уверял, что виноват в этих безобразиях киевский еврей Схария, который приехал в Новгород по торговым делам. Сообщается, что вербовку Схария вел вместе с пятью своими единоверцами, но кто были эти пятеро — служащие Схарии или другие купцы, неизвестно. Иосиф Волоцкий и пустил название этой ереси: «жидовствующие», приписывая им склонность к иудаизму.

Этот гадкий Схария «сумел обольстить… двух священников, Дионисия и Алексия; уверил их, что закон Моисеев есть единственный Божественный, что история Спасителя выдумана, что Христос еще не родился, что не надо поклоняться иконам и проч.» [159. С. 121]. Сей же «поп Алексий назвал себя Авраамом, жену свою Саррою и развратил… многих духовных и мирян».

Главная идея жидовствующих почему-то была очень далека от догматов иудаизма: отрицание обрядности и церковной иерархии, идея свободы воли человека, право человека на богообщение без посредничества Церкви…

Ярко выраженный протестантизм.

Ересь широко распространилась в Новгороде — ведь «Новгородские еретики соблюдали наружную пристойность, казались смиренными постниками, ревностными в исполнении всех обязанностей благочестия» [145. С. 122]. Соответственно еретиков стали считать людьми благочестивыми, если не святыми.

Но тут кончается распространение ереси в независимом новгородском государстве. Не успев захватить Новгород, Иван III приезжает в свое новое приобретение. Он совершенно очарован этими двумя, Дионисием и Алексием-Авраамом, и увозит обоих в Москву, делает их протоиереями находящихся в Кремле Успенского и Архангельского соборов: главнейших соборов страны, где покоился прах великих князей Московских.

«Алексий снискал особенную милость Государя, имел к нему свободный доступ, тайным своим учением прельстил не толко нескольких крупных духовных и государственных чинов, но убедил великого князя возвести в митрополиты — то есть во главу всей русской Церкви — из своих обращенных в ересь архимандрита Зосиму. А кроме того, обратил в ересь и Елену, невестку великого князя, вдову Иоанна Младого и мать возможного наследника престола, «внука благословенного» Дмитрия» [145. С. 123].

«При московском дворе… в моде были астрология и магия, вместе с соблазнами псевдонаучной ревизии всего старого, средневекового мировоззрения», это было «вольнодумство, соблазны просветительства и власть моды» [161. С. 497].

Действительно: «соблазн просветительства»… «Лицо, изуродованное интеллектом».

Ересь «открыл» новый новгородский архиепископ Геннадий. Собрав ворох доказательств, что тут действует секта, владыка Геннадий слал в Москву соответствующие документы, а сам продолжал расследование и обличение ереси. В конце концов в 1490 году был собран церковный Собор, но и тогда положение церковных иерархов оказалось очень непростым: ведь Собор возглавлял не кто-нибудь, а только что поставленный митрополит Зосима, сам жидовствующий.

Выслушав обвинительную речь Геннадия, Собор предлагал казнить еретиков. Действительно, ведь «сии отступники злословят Христа и Богоматерь, плюют на кресты, называют иконы болванами, грызут оные зубами, повергают в места нечистые, не верят ни Царству Небесному, ни воскресению мертвых и, безмолвствуя при усердных Христианах, дерзостно развращают слабых» [145. С. 123]. По тем временам не сносить бы им головы, этим жидовствующим.

Но великий князь Иван III почему-то настаивал на менее строгом наказании: на проклятии ереси и на заточении еретиков. Похоже, он сам склонялся к проповеди жидовствующих. Да и много было у них влиятельных сторонников: многие переписчики книг, многие священники, дьяки в приказах, епископы Федор Добрый и Евфимий Вислень, просветитель Федор Курицын.

После Собора 1490 года Зосима еще несколько лет плел сеть, пока не попался окончательно. В 1494 году великий князь велел ему тихо, не привлекая к себе внимания, уйти в монастырь.

Но и после этого ересь не умерла! В 1498 году жидовствующие даже чуть не захватили власть в Церкви — когда ставленник этой секты, Дмитрий, внук Ивана III, был венчан на царство. Но потом Иван III передумал, отдал престол все-таки сыну от Софьи Палеолог, Василию, а Дмитрия заточил в тюрьму, где несчастный юноша скоро умер.

Возможно, великий князь Иван III был так лоялен к жидовствующим, что в Московии тоже не было церковного единства?

В Европе XI–XIV веков священники первыми начали относиться к труду как к делу доблести и чести и тем подавали пример всему обществу.

На Руси в XV столетии появились люди, думавшие почти так же. Нестяжатели получили свое название потому, что выступали против «стяжания» Церковью земель и другого имущества. Мало того, что великие князья щедро одаривали Церковь и землями, и крепостными мужичками, и казной. Люди небедные, готовясь перейти в мир иной, жертвовали Церкви с тем, чтобы святые старцы отмолили их грехи.

Вообще-то православные пообразованнее часто гордятся тем, что на Руси не было торговли индульгенциями — бумажками об отпущении грехов. Но чем лучше то, что делала официальная русская православная Церковь? Перед концом земного пути плати нам, человече. Мы помолимся, изольем на тебя накопленную нами благодать, и войдешь ты в Царствие Небесное… нашими молитвами. То есть молитвами толстого игумена спастись, пожалуй, трудновато, да зато у нас в земляной яме святой подвижник сидит. Так ты, грешник, плати давай отцу игумену, а уж отец игумен разъяснит подвижнику, за кого надо молиться и сколько.

Решительно не вижу, чем эта практика отличается от практики продаж индульгенций. Та же самая индульгенция, спасение чужим трудом, за деньги. Только разовая индульгенция.

Нестяжатели полагали, что каждый может спасти душу только личным трудом, персональным усилием и рук, и души. И что нет иных путей спасения. Лидер нестяжателей, Нил Сорский, основавший скит на реке Соре, завел у себя режим неустанного труда. А если к нему приходили за спасением души миряне, Нил накладывал на них послушание — трудиться или принуждал к покаянию. Личностному, самостоятельному покаянию, стоянию перед Богом. Это было дешево, но требовало затрат личного времени, душевных сил и труда.

Принятие идеи «молись и трудись, тогда спасешь душу» означало бы, что рядовой человек не передает кому-то свои проблемы, а решает их сам.

Протестантизм…

Сторонники официальной церкви называли себя иосифлянами по имени своего лидера, Иосифа Волоцкого (1439–1515). В своем монастыре Иосиф охотно принимал материальные дары и освобождал дарителей от бремени грехов молитвой братии. А монахам велел не трудиться и размышлять, а нести груз непонятной, зато и безответственной епитимьи. Общение с Иосифом Волоцким могло вылететь в копеечку, но зато не требовало ни усилий мысли, ни работы души, ни физического труда.

Верховным арбитром в богословских спорах, как заведено на Московии, стал великий князь Иван III. С одной стороны, Иосиф Волоцкий возглашал божественную природу царя, который только «естеством» подобен человеку, «властию же сана яко от Бога». Волоцкий призывал подчиняться великому князю и выполнять его волю, «как если бы Господу работали, а не человеку». Нил же Сорский неуважительно полагал, что у великого князя душа такая же, как и у всех людей, и спасать ее надо, как и всем остальным.