Трое из Иудеи (СИ) - Леженда Валентин

– Согревай его! Возбуди его! Погуби его! – так злобно шипели на ухо бедной перепуганной девушке заговорщики, ощетинившись длинными опасно блестящими ножами. – Иначе настигнет тебя неминуемая расправа, ибо гнев наш так же велик, как и наши амбиции!!!

Расплакалась несчастная и жалко засеменила следом за слугами, уносящими царя обратно в спальню.

– Что угодно с ним делай, – хрипло пролаял вслед вероломный Адоний. – Но чтобы старик окочурился от естественных причин уже к утру.

Что и говорить неблагодарное семя.

Задача на первый взгляд казалась невыполнимой, впрочем, как и на второй.

Что только не дела девушка, всё тщетно. Совершенно отчаявшись, подчиняясь некоему неожиданному порыву, загнанная в угол бедняжка пощекотала правую пятку владыки и неожиданно (о чудо!) царь рассмеялся. Ависага вскрикнула от неожиданности, прикрыв прекрасный ротик маленькой ладошкой. Казалось она бы меньше удивилась, заговори с ней то самое бревно, на котором красотка упражнялась в искусстве лёгкой акробатической любви.

– Так значит вы… всё это время… были в полном сознании и всё хорошо понимали?

– Ну конечно же, моя дорогая, – весело ответил Давид совершенно молодым голосом поразившем бедняжку. – Находился в здравом уме и прекрасно всё видел. Ты так старалась… будь я лет этак на двадцать моложе… Впрочем, что уже сожалеть об утраченном времени… Скажи, как угораздило тебя попасть в сети этих подлых тарантулов?

– Вы имеете в виду…

– Да-да… моих многочисленных родственников… Не думай, что их вероломные происки стали для меня неожиданным сюрпризом. Я вижу каждого из них насквозь, ибо не одну собаку съел на подобных делах. Как ни крути сорок лет царствования это вам не хвост собачий расчесать…

– Значит, вы притворялись?!!

– Да, притворялся и, скажу тебе по секрету, стоило это притворство немалых моих усилий, особенно когда ты так здорово делала этот свой танец с гирляндой из цветов на груди…

– Хотите, повторю? – с готовность предложила девушка. – Прямо сейчас?

– Нет, что ты… – рассмеялся Давид. – Право же не стоит… побереги лучше своё искусство для будущего молодого мужа. Я знаю, нас сейчас никто не подслушивает, поэтому скажу тебе, что больно мне взирать на происки сыновей моих и, особенно, Адония. Единственная радость мой Соломон, самый мудрый из всех, но и самый неудачливый, поскольку шансы на победу в борьбе с братьями у него ничтожно малы и даже я не могу ничем ему сейчас помочь.

– Так завещайте же прилюдно царство своему любимцу, – тут же предложила умная девушка. – И никто не посмеет перечить вам, идти против вашей высокой воли.

– Ты так думаешь?!! – грустно усмехнулся Давид. – Лапочка моя, ты просто недооцениваешь моих сыновей. Они то уж точно что-нибудь да придумают, а если вдруг заподозрят мои явные симпатии к Соломону… ничто не спасёт его от неминуемой гибели. И будет та гибель называться «несчастный случай» или, если говорить более высоким слогом, «повелением богов»! Ну, к примеру, «случайно» поскользнулся в бассейне или наступил в густой траве на гадюку, упал на острый меч… Впрочем, не будем о неприятном… Вот тебе мой совет, беги пока не поздно из этого проклятого дворца. Я дам тебе немного золота… на первое время тебе вполне его хватит, ибо вскоре такое тут начнётся… Живые позавидуют мёртвым!!!

И девушка безоговорочно послушалась, взяв у щедрого царя трещащий по швам мешочек с деньгами и комплект мужской одежды, в которой той же ночью покинула зловещий дворец.

Ну а сам Давид и впрямь почувствовал, что дни его почти сочтены. Всё мерещилась ему зловещая крылатая тень за правым плечом и, особенно, в вечерних сумерках, когда мир тьмы приходил сменить мир света. Но слишком велики были заслуги уходящего в мир иной перед народом Израиля, посему мрачный посланец не спешил, ибо знал – царь должен успеть тайно переговорить с любимым чадом своим Соломоном и эта беседа вскоре благополучно свершилась.

Соломон был тайно проведён во дворец через узкие секретные коридоры, зажатые каменными стенами, отчего обитель иудейских правителей очень живо напоминала пчелиные ульи. Секретных ходов понастроили так много, что иногда там пропадали заблудившееся шпионы, чьи тоскливые завывания можно было услышать лишь глубокой ночью, когда дворец затихал, погружаясь в сладкие объятия тревожного сна.

Соломон не был популярен в Израиле, хотя его и поддерживали некоторые влиятельные люди страны, в лице верховного жреца Садока и пророка Нафана. Кроме того, на его стороне была часть иудейской армии – гвардия старых соратников Давида. Конечно их возраст очень сильно приближался к возрасту самого царя, но тем не менее боевой пыл в задиристых старичках до сих пор каким-то чудом не угас и имена некоторых из них, по-прежнему, нагоняли страх на многочисленных врагов государства иудейского.

Почему же Давид так любил Соломона, неужели только из-за незаурядного ума и находчивости?

Нет, не только лишь.

Соломон был сыном любимой жены царя по имени Вирсавия, что в конечном счёте и предопределило судьбу юноши. Ведь недаром однажды прекрасная Вирсавия взяла с царя нерушимую клятву: «Господин мой! Поклянись рабе своей господом богом, что сын твой Соломон будет царствовать после тебя и крепко сядет на престоле твоём».

Разумеется, Давид поклялся и теперь на смертном одре твёрдо решил, всё-таки исполнить то, что однажды пообещал. Но не всё было так просто.

Хотя с другой стороны, кому как не иудейскому царю ловко перехитрить своих же соплеменников, ведь неспроста продержался он на престоле целых сорок лет.

Соломон был сама кротость и послушание и при виде немощного отца тут же упал ему в ноги.

– Ну что ты, что ты, сынок… – умиляясь, тихо проговорил Давид. – Соберись, ибо будет у нас сейчас серьёзная мужская беседа…

Молод был Соломон, ведь только недавно ему исполнилось всего лишь двадцать лет. Куда уж ему тягаться со своими старшими братьями и, особенно, с сорокалетним атлетом Адонием, сыном Аггифы. Адоний славился не только своей силой и ловкостью, но и красотой. Его самоуверенность была такой же огромной, как и его могучие мускулы, вот только ум… Умом всемогущий Яхве, к великому сожалению, сильно обделил статного красавца. С другой стороны, что тот ум, когда тебя поддерживают многочисленные северные племена, герой-воитель Иоав, а так же сам верховный жрец Авиафар.

– Я слушаю тебя, отец, – поднявшись с колен, смиренно склонил кудрявую голову Соломон.

– Значит так, сын мой, расклад примерно такой… – и, не вдаваясь в излишние подробности, Давид быстренько ввёл наследника в курс дела, обрисовав в общих чертах весьма неблагоприятную ситуацию с престолонаследием.

При этом царь постоянно следил не колышутся ли многочисленные тяжёлые занавеси, украшавшие его спальню, за которыми вполне могли прятаться шпионы-соглядатаи. Но занавеси висели ровно и это внушало в старика зыбкую надежду, что их беседа останется для всех тайной. Но в любом случае нужно было поспешить.

– Необходимо немедленно пустить один слух, Соломон… – заговорщицким шёпотом проговорил Давид. – Что я, мол, в редкий момент душевного просветления назвал своим приемником сына Адония.

– Но, отец!!!

– Не перебивай меня! Я хочу, чтобы именно ты сел на трон после моей кончины…

– Но я не понимаю…

– Сделай так, как я тебя прошу, и уверяю к утру ты уже будешь зваться новым царём иудейским. Я провозглашу тебя им ещё при своей жизни, но сперва нужно разобраться с главным и самым опасным твоим конкурентом… Да и вот ещё что… Можешь всецело рассчитывать на мою старую верную гвардию… Согласен, многие из них ровесники мне, а кое-кто и старше, но тем не менее надёжней этих людей ты не сыщешь во всей иудеи. Объясни им своё положение и они помогут тебе справиться с вероломным Адонием.

Соломон здорово удивился но, в конечном счёте, поступил так как советовал ему мудрый отец.