Сексуальные отношения. Секс и семья с точки зрения теории объектных отношений - Дэвид Шарфф

Схема А.2 Выше представлен механизм взаимодействия проективной и интроективной идентификаций ребенка с родителем в ситуации, когда он сталкивается с фрустрацией, неутолимой тоской или травмой. На диаграмме показан ребенок, стремящийся удовлетворить свои потребности и идентифицирующийся с аналогичными тенденциями в родителе посредством проективной идентификации. Если в ответ он встречает отвержение, он отождествляется с фрустрацией антилибидинальной системы родителя через интроективную идентификацию. Его либидинальная система с новой силой продолжает подавляться антилибидинальной системой.

Теперь он воспринимает родителя как отвергающий объект, активизирующий антилибидинальную систему. Родитель также нередко стремится обнаружить в ребенке утраченный либидинальный объект и вместо этого встречает объект злой и фрустрирующий, который напоминает ему о его собственных антилибидинальных родителях. Подобная ситуация, несущая в себе фрустрацию для обеих сторон, характерна для отношений между родителями и подростками. Она также нередко возникает в супружеской паре под влиянием сексуальной дисфункции, все больше навязывающей партнерам антилибидинальное взаимодействие.

В схеме А.3 обобщается разобранный выше пример отношений между ребенком, выражающим ранние трансферентные потребности, и фрустрированным родителем, или между двумя партнерами, каждый из которых ищет либидинальный объект и чувствует, что находит только антилибидинальный.

Схема A3. Бессознательные уровни взаимодействия родителя и ребенка в обоюдно фрустрирующей ситуации.

В каждом случае основную цель, заключающуюся в установлении и поддержании любящих отношений, можно считать достигнутой в той степени, в какой взаимодействие между участниками этих отношений удовлетворяет их «центральные Эго». В безопасном пространстве этой взаимной зависимости центральные Эго могут осмелиться на проявление подавленных либидинальных и антилибидинальных систем, не опасаясь разрушить привязанность. Эти отношения черпают свою силу в неослабевающей потребности всю жизнь быть привязанным к кому-то, свойственной всем людям, несмотря на то, что объекты привязанности и способы ее выражения должны меняться по ходу развития.

Таким образом, каждый из нас вырастает, сохраняя набор интернализованных объектов, которые несут в себе схему ранних отношений с отцом, матерью и сиблингами. В нас также есть разнообразные частицы, соответствующие этим внутренним объектам. Так создается «внутренняя семья», остающаяся с нами на протяжении всей жизни. Внутренние объекты «заглядывают нам через плечо» и влияют на наши актуальные отношения. А мы, в свою очередь, даем материал для формирования внутренней семьи наших детей.

Согласно психоаналитической концепции групповой жизни, разработанной Уилфредом Бионом (Wilfred Bion)[234], в пределах каждой группы одновременно присутствуют два вида групповой ментальности: «рабочая группа» и «группа базового допущения». В группе, сложившейся для выполнения какой-либо задачи, «рабочая группа» воплощает эффективное и ориентированное на выполнение задания функционирование, а «базовые допущения» характеризуют склонность группы действовать на основе разделяемых всеми ее членами бессознательных предпосылок, соответствующих их неосознаваемым потребностям. Бион выделяет три типа базовых допущений: зависимость, нападение или бегство и объединение в пары. Пьер Турке добавил к этому перечню «слияние»[235]. Мы можем проследить соответствие этих базовых предпосылок стадиям психосоциального развития ребенка, начиная с ранней фазы слияния, за которой следуют оральная (зависимость), агрессивная (нападение или бегство) и генитальная (объединение в пары). Неявная группа по «базовой предпосылке» может участвовать в выполнении задания (например, зависимая группа может быть эффективна как аудитория докладчика) или подрывать его. (Аналогичная зависимая группа не справится с задачей, требующей внутренней мотивации.)

Циннер (Zinner) и Шапиро (Shapiro) распространили эту идею на семейную группу, несколько изменив центральное понятие, чтобы применять его к общесемейным бессознательным предпосылкам. Другие исследователи для обозначения разделяемого всеми членами семьи набора допущений, поддерживающего одни функции и блокирующего другие, используют термин «семейный миф» или «общая бессознательная фантазия»[236]. Семья отличается от прочих групп, потому что она существует в относительно неизменном виде продолжительный период времени, между ее членами действуют длительные отношения, проходящие через многочисленные фазы развития, а кроме того, есть также уровень интенсивных и тесных отношений между внутренними объектами.

Таким образом, семья представляет собой особую группу, для которой характерно глубокое взаимопроникновение. Отношения между ее членами создают для каждого из них контекст повседневной жизни. Общесемейные предпосылки, как осознанные, так и бессознательные, отчасти формируются подлинными потребностями в привязанности (а также потребностью в отделенности в пределах привязанности), а отчасти – страхами, сопутствующими этим чувствам, например, страхом реальной или воображаемой потери. Если базовые семейные предпосылки функционируют должным образом, они, как правило, оказывают укрепляющее воздействие, создавая безопасную основу идентичности, разделяемую членами семьи и препятствующую внезапным изменениям, однако достаточно гибкую для того, чтобы эволюционировать на разных фазах жизни семьи. Общие бессознательные предпосылки могут также выражать страхи, с которыми члены семьи не могут совладать и которые подавляют рост и развитие.

В этом общем контексте «семейной группы как единой психической сущности»[237] осуществляется проективная идентификация, индивидам передаются характеристики всей группы посредством проекции и интроекции, а взаимопереплетения объектной жизни обретают смыслы. Например, один член семьи может принять на себя роль выразителя общих разочарований, а другой будет выражать оптимистическое настроение; один станет носителем силы, другой – слабости.

Концептуализация семьи в терминах мифов, общих взаимопереплетающихся предрассудков и решения задач получает дальнейшее развитие в работах Куклина (Cooklin) и Скиннера (Skynner)[238]. Члены семьи рассматриваются как носители «центрального группового предрассудка», который Куклин связывает с «общим избеганием подлинной интернализации и сепарации». С этой точки зрения, семья сосредоточена на разделяемых всеми ее членами защитах и проблемах, наиболее важная часть которых находится в бессознательном. На самом деле, общие части подавляемых либидинальных и антилибидинальных систем искажаются, и семья старается избежать осознания общего семейного предрассудка и скрыть привязанность и сепарацию, поскольку они представляют собой уязвимые места семьи. Каждый член семьи наделяется неким конкретным аспектом общей уязвимости, что снижает его способность к функционированию, хотя некоторые неосознаваемые роли приводят к обратному эффекту. Семейный предрассудок как целостность может быть понят только при условии знания его частей.

Наиболее ярким примером применения группового анализа в практической работе с семьями может служить подход, разработанный Фоуксом (Foulkes). Он рассматривает терапевтическую группу как носителя единой жизни[239]. Компоненты всей группы помещаются в отдельных индивидах, и интерпретативное понимание сосредоточивается как на целом, так и на частях. Изменения в группе по необходимости меняют индивида, и наоборот.

В семейно-интерпретативном подходе, разработанном на основе этого метода, семья рассматривается как носитель конструктивного потенциала для понимания и поддержки развития членов группы[240]. Несмотря на то, что терапевт в этом отношении занимает ведущую позицию, вклад каждого из членов семьи является чрезвычайно важным позитивным фактором, без которого не может осуществляться терапевтическая работа. Книга Генри Дикса «Супружеские проблемы» (1967) заложила основу для применения аналитического подхода в работе с супружескими парами[241]. Его подход, дополненный работами Скиннера по приложению идей группового анализа, позволяет работать с семьями. Недавно он был обобщен Шапиро применительно к семьям с детьми-подростками[242].

Приложение 2. Лечебная модель терапии сексуальных проблем

Значительная часть клинического материала, представленного в данной книге, была получена в процессе проведения секс-терапии со взрослыми парами. В этом приложении делается краткое обобщение использованного терапевтического подхода, чтобы создать у читателей некую систему координат. Оно также должно служить введением в модель секс-терапии, применяемой автором и его коллегами. Я не буду затрагивать ни конкретные техники, применяемые в лечении нарушений сексуального взаимодействия, ни практическое приложение вопросов, обсуждаемых в данной книге, в рамках других терапевтических подходов. Все это будет темой следующего тома.