В стране каменных курганов и наскальных рисунков - Павел Мариковский

Голубая гора хорошо видна. Она быстро приближается, за нею появляются другие горы поменьше. Постепенно голубизна гор исчезает, они розовеют, четче проступают контуры и очертания громадного гранитного массива. Время избороздило его глубокими морщинами и трещинами, округлило ветрами. Наконец, и она, главная гора Бектауата, перед нами, большая, розовая, величественная, с зелеными пятнами крохотных лесков из осины и можжевельника.

Гора Бектауата.

Останавливаю машину, чтобы сделать фотографию, отхожу от шоссе в сторону и вижу небольшие квадраты гранитных плит, едва выглядывающих над поверхностью земли, погруженных ребром. Оказывается, это едва заметный могильник, настоящий некрополь народов, живших в этих краях с незапамятных времен. Кто-то, возможно, археологи, вскрыли одну могилу и обнажили погребальный каменный ящик, сложенный из плоских гранитных плит. Жили, значит, здесь люди в далекой древности, и чем-то привлекала их большая гранитная гора среди ровной и бесплодной пустыни. Захоронениям более двух тысячелетий, и принадлежат они бронзовому веку, племени азиатских европеоидов, потомкам ариев — андроновцам.

В очень далекие времена, исчисляемые, быть может, миллиардами лет, расплавленная магма под давлением внедрилась в толщу земной коры и постепенно остыла, образовав так называемый лакколит. Потом вода, ветер и солнце, неуемные труженики, преобразующие лик нашей планеты, обнажили землю над застывшим гранитом, и он, более стойкий к разрушению, постепенно открылся и постепенно возвысился над окружающей местностью, пронизанный многочисленными горизонтальными и вертикальными трещинами. Получилось то, что геологи называют матрацевидными гранитами. Здесь нетрудно найти камни, которые и послужили материалом для захоронения. Так особенности строения горы породили ритуальный порядок отправления усопшего в потусторонний мир.

Вот мы и рядом с горой, похожей на величественный и колоссальный монумент. Она будто гигантский памятник древнейшего прошлого земли в обрамлении зеленых лугов с кустиками таволги, шиповника и караганы. Кое-где среди зелени, такой радостной и веселой после обожженных солнцем и безрадостных пустынь, проглядывают голые и чистые площадки гранитов и по ним текут крохотные тихие ручейки. Весной здесь царило буйство цветов, сейчас же многое отцвело. Желтыми столбиками торчат высокие ферулы, над зеленью трав покачиваются светлые шарики невысокого чеснока и желтые колоски маленьких злаков, да позвякивают коробочки тюльпанов с семенами. Среди этой роскоши растений из-под ног во все стороны прыгают и разлетаются кобылки. Им здесь привольно.

В логах между гранитными массивами возле ручьев и небольших озерков приютились три пионерских лагеря, и бодрая музыка нарушает тишину древних гранитных гор, насупившихся в торжественном молчании.

Пробираемся по одному из зеленых распадков с мелкими прозрачными ручейками, проезжаем как можно ближе к подножью главной горы Бектауата. На ее северном склоне находится пещера, и мне прежде всего хочется в ней побывать. У ручейка, на большой и ровной, как стол, гранитной площадке, находим превосходное место для бивака и быстро устраиваемся. Не терпится скорее отправиться в поход к пещере, ее вход виден издалека и зияет темным пятнышком на светлом фоне гранитов.

Путь к пещере нетруден. По плоским каменным плитам нога ступает, как по паркету. Иногда отдельно лежащие тонкие плиты громко и звучно звенят под ногами. Камни удивительно чистые. Весной, когда тают снега, воды смывают с них всю грязь. Каждую весну умываются гранитные горы. Всюду заросли можжевельника. Под знойным солнцем они источают настолько сильный и густой запах древесной смолы, что чудится, будто находишься в дремучем бору. На пути все время встречаются мелкие синие озерки, отражающие безоблачное небо.

У одного озерка на кустике таволги вижу необыкновенно яркую карминно-красную стрекозу коромысло. Другая — голубая погналась за нею и прогнала. Никогда не видал я такой ярко-красной стрекозы. На другом озерке красная стрекоза-самец, схватив за шею серенькую самочку, пляшет с нею над водой, ритмично падая сверху вниз, одновременно помогая своей подруге и заставляя ее погружать кончик брюшка в воду и бросать в нее яички. Подобным, несколько необычным способом мужская половина этих насекомых проявляет заботу о будущем потомстве.

В озерках кипит жизнь. По дну плавают мелкие рачки, семеня многочисленными ножками. У некоторых из них в основании хвостовой части туловища сверкает изящным украшением бугорок. На его основании располагается красное пятно. Оно окружено сперва белой, а затем голубой каемками. Пятно и каемки очень яркие, отчетливо проглядывают даже сквозь толщу воды. Для чего такая нарядная внешность? Никогда не видал таких ярко раскрашенных рачков и думаю, не занесли ли их яичками на лапках направлявшиеся с южных зимовок на северную родину перелетные водоплавающие птицы.

Но самые замечательные рачки-щитни. Для Средней Азии они неизвестны. Я вижу их впервые в жизни, но узнал сразу. Они немного похожи на вымерших трилобитов, обитавших в морях несколько миллионов лет назад. Щитни — удивительные представители класса ракообразных. Внешность их своеобразна. Они крупные, длиной в три-четыре сантиметра, с шаровидной головогрудью и длинным хвостовым придатком. Большая часть их тела покрыта щитком, из-за которого они и получили такое название. Тело их несет множество ножек. Передние из ног большие, кзади сильно уменьшаются, и на хвостовом придатке их уже нет. Каждая нога несет лопасть для передачи пищи от задних ног к передним и от них к ротовому отверстию, и еще лопасть — жабру, служащую для дыхания в воде. Число ног велико и достигает семидесяти. На щитке красуется два сложных глаза, состоящих из фасеток. Кроме того, впереди от них расположен один непарный глаз, значение которого до сих пор не выяснено.

Питаются щитни самыми разнообразными мелкими животными и водорослями, истребляют, по-видимому, личинок комаров. Может быть, поэтому на горе, где так много мелких, к тому же хорошо прогреваемых озерков, комаров нет. Щитни находят пищу по обонянию, улавливая в воде ничтожные концентрации веществ.

Все многочисленное общество рачков, как я убедился, женское, самцы у щитней необыкновенно редки, а иногда их вовсе не удается найти. Подсчитано, что один самец приходится примерно на тысячу самок. Размножаются они поэтому без оплодотворения. При этом так называемое партеногенетическое поколение ничем не отличается от поколения, развившегося в результате обычного, при участии самцов.