Пёс. Книга 1. - Nik Держ

— Здесь! — прошептал он.

«Ты уверен?» — жестом уточнил батюшка, разворачивая сеть.

Незнански скупо кивнул. Батюшка поманил к себе Сидоренко и подал ему краешек сетки:

— Крепи.

Они ловко натянули сеть на пролом.

— А теперь самое трудное — ждать, — сказал батюшка, опускаясь на корточки и приваливаясь спиной к склизкой канализационной трубе.

Гуго очнулся часа через три после рассвета. Чувствовал он себя вполне сносно, если принять во внимание то, что проявление активности в дневное время для обычного вампира так же противоестественно, как и для любой ночной твари. Гуго, не открывая глаз, пошарил вокруг руками. Нащупал полиэтиленовый пакет с заранее приготовленными чистыми вещами. Он понимал, что бродить по городу в окровавленной и истрепанной одежде крайне не разумно. Пусть, даже он и полон сил и сможет зачаровать сразу десяток-другой смертных, но отвести глаза всем окружающим, ему просто не под силу. Наверное, даже сам Патриарх не провернет такой фокус. Хотя, кто его знает? За тысячу лет существования, можно научиться всякому, а не только разгуливать под смертоносными лучами солнца. Он взял пакет под мышку и нырнул в земляной лаз. Лазорев, выскакивая в канализационную трубу, даже не понял, что произошло. Он взвыл, запутавшись в прочной металлической сети, причиняющей жгучую боль одним лишь своим прикосновением. Куда-то враз пропала накопленная с таким трудом магическая энергия, даже обычная физическая сила оставила его. Он стал беспомощным, словно младенец. Чьи-то крепкие руки схватили его, слегка высвободили из причиняющей страдания сети голову. На лоб лег какой-то тяжелый предмет, а на затылке затянулся прочный кожаный ремешок. Мир вокруг Гуго сжался в горошину и исчез.

— Фух! — вытер со лба обильно выступивший пот батюшка. — На этот раз обошлось!

Петр Семеныч подошел к опутанному сетью вампиру и в свете фонаря рассмотрел большую тускло блестящую металлическую пентаграмму, удерживаемую на лбу вампира с помощью прочного кожаного ремня.

— Что это? — поинтересовался он у старца. — Похоже на пентаграмму.

— Это «Поцелуй Нюкты», — пояснил старец. — Вещь древняя… Вырубает упырей наповал. Сейчас он не опаснее обычного трупа. По слухам, этот артефакт создали сами Красные братья, он использовался для внутриклановой борьбы. Стоит только его снять — вампир сразу придет в норму. Последствий никаких. Ладно, робятки, берите его и тащите к машине! А у меня чего-то руки дрожат. Перенервничал слегка, — признался батюшка. — Когда брали пражского упыря, почти вся наша бригада полегла! А ребятки были не вам чета. Спасибо тебе, Господи! — размашисто крестясь, произнес батюшка. — Помог скрутить супостата без проблем.

— Точно согласился Сидоренко! Слишком просто все получилось! Ну, радуйся, капитан, закончились твои мытарства.

— Закончиться-то они, закончились… А что я начальству доложу?

— Об этом не беспокойся — мы тебе такой рапорт от нашей конторы состряпаем… Можешь сразу дырку в погонах ковырять! А то и наградят…

— Ага, держи карман шире! — скептически произнес Мысливчик. — Хоть бы премию, какую дали, — мечтательно произнес он.

— Будет тебе премия, пообещал майор. — А сейчас давай… Кому-то ублюдка тащить нужно!

Они потащили связанного вампира к люку, сквозь который в канализацию пробивались солнечные лучи.

— Стойте! — неожиданно окрикнул их батюшка. — Нужно его чем-нибудь замотать. Его магические силы блокированы, стоит вынести тело на свет — пшик — останется один пепел!

— У меня в машине есть тент для пикника. Большой, — добавил он, — в несколько слоев замотать можно! Подойдет?

— Подойдет, — кивнул старец.

— Паша, давай, тащи его сюда!

Телохранитель исчез, а Петр Семеныч поинтересовался:

— А что с ним дальше будет?

— Сегодня же в самолет — и в Москву. Наши яйцеголовые с ума сойдут…

— А можно я с ним на память сфотографируюсь?

— Валяй, Петр Семеныч! — вальяжно разрешил Сидоренко. — Помощь ты нам оказал неоценимую! Так что давай!

Министр выудил из кармана телефон с фотокамерой, настроил вспышку и протянул аппарат майору:

— Ну, щелкни меня, Сергей Валентинович.

Майор нажал кнопочку, и в канализации сверкнуло. Мистерчук выпустил из объятий холодное тело вампира и взял телефон. Посмотрев снимок, он удовлетворенно кивнул. Тем временем Паша смотался к машине и сбросил в люк сумку с тентом.

— Вот и конец приключениям! — с неожиданной грустью в голосе произнес Мысливчик.

— Рано, Сан Саныч, рано! — усмехнулся Сидоренко. — Клиент уедет с батюшкой в Москву, а я останусь. Нужно еще второго партизана вычислить. А это будет ох как не просто! Так что приключения продолжаются! Еще нужно что-то с переходным порталом решить. Оставить его просто так… Безответственно… Ты вот что, Сан Саныч, пиши рапорт на перевод в ФСБ… В шестнадцатый отдел. Нужно здесь во Владивостоке свой филиал Мракоборцев открывать. Не так ли, батюшка?

— Дело говоришь, — согласился старец. — Пущай за одно за порталом присматривают. Как бы оттуда еще какая гадость не полезла!

— Петр Семеныч, — произнес Сидоренко, — а как ты, не желаешь присоединиться к Сан Санычу?

— Это как? — опешил Министр от такого неожиданного предложения. — Я в легавые? Ты понимаешь, вообще, кому перекраситься предлагаешь? Не-е-е! Министр сукой никогда не был!

— Петр Семеныч! — укоризненно произнес Сидоренко. — Никто об этом даже не узнает!

— Я-то знаю! — возразил Министр. — Нет, даже не уговаривайте, погоны не нацеплю!

— А никто вам их и не предлагает, — произнес майор. — Батюшка, например, тоже погоны не носит… Но, тем не менее, один из самых наших ценных сотрудников! Вы просто будете в курсе всех наших дел. Обладать секретным доступом… Ну и быть готовым в любой момент прийти на помощь другим нашим сотрудникам.

— Я подумаю, — не стал обнадеживать майора Министр. — Хотя после всего этого, — он обежал глазами полумрак вонючей канализации, — обычная жизнь покажется пресной, лишенной гм… некоторой остроты. Я согласен!

— Поздравляю, — просипел старец, — но давайте поторопимся — я весь продрог!

10.05.2007 года.

Россия.

Приморский край.

Пос. Барановский.

ИТК строгого режима.

Начальник лагеря подполковник Алексеев, или как его еще именовали зэки — Хозяин, мрачно смотрел на улицу сквозь покрытое грязными разводами оконное стекло. Его не радовала весна, тепло, распускающая черемуха, благоухающий аромат которой ощущался даже за закрытыми окнами и дверьми кабинета. Его раздражала тягучая деревенская медлительность прапорщика Щипиловой — секретарши подполковника, которая вот уже как полчаса несла страждущему подполковнику кружку горячего крепкого чая. Нервировала тупая головная боль долгих праздничных возлияний.

«Коньяку, что ли, хряпнуть? — с грустью подумал подполковник. — Нет! И так весь май коту под хвост! Черт бы побрал такое количество праздников!»

Дверь кабинета скрипнула, открываясь.

— Ну, наконец-то! — не оборачиваясь, буркнул подполковник. — Тебя, Лариса, только за смертью посылать! Поставь чай на стол и уё…

— Кх-м… — раздалось вежливое покашливание — в кабинет вошла явно не секретарша. — Товарищ подполковник, разрешите обратиться!

— А, это ты, Филиппов, — отвернулся от окна Алексеев. — Давай, чего там у тебя? — хмуро вопросил он, внутренне напрягаясь — видок у старшего лейтенанта Филиппова был еще тот.

— Товарищ подполковник, Владислав Борисович, у нас опять ЧП! — дрожащим голосом доложил старлей.

— Мать твою! — не сдерживаясь, выругался подполковник. В голове усиленно заработал молотобоец, грозя развалить череп на куски. — Чего случилось-то? Опять?

— Так точно, Владислав Борисович! — вытягиваясь перед грозным начальником в струнку, доложил Филиппов.

— Сколько? — севшим голосом поинтересовался Хозяин, потирая пальцами виски.

— Трое… Все из шестого барака…

— Опять этот проклятый «петушатник»! А что доктор говорит?

— А ничего не говорит, — доложил Филиппов. — Он после вчерашнего вообще лыка не вяжет… Я пытался его растормошить, но вы же знаете — это бесполезно!

— Да, — согласился Хозяин, — если капитан Кукушкин наступил на стакан… Вот дерьмо!

Подполковник с лязгом открыл сейф и достал из него початую бутылку коньяка. Недавний зарок не пить, испарился как утренняя роса под жарким летним солнцем.

— Будешь? — хмуро спросил он подчиненного, разрезая ножом большое зеленое яблоко, обнаружившееся в сейфе рядом с бутылкой.

Старлей облизал пересохшие губы — он тоже болел после вчерашнего застолья в честь Дня Победы: