От Пекина до Берлина. 1927–1945 - Василий Чуйков

– Как, выдержим? Я ему ответил:

– Выдержим! – И закончил его же словами: – А в случае необходимости будем прочищать свои пистолеты.

– Добро, – сказал он.

Скажу откровенно, что в начале пожара, выскочив из блиндажа, я был ослеплен, растерялся. Но громкая команда генерала Н. И. Крылова для всех, в том числе и для меня, была, как «ура» во время атаки, толчком к дальнейшему действию. Окруженные огнем, мы остались на месте и тем самым сохранили управление войсками.

Пожар длился несколько суток, но подготовленного запасного командного пункта армии у нас не было – все части, в том числе и саперные, были в бою, поэтому пришлось работать пока в уцелевших блиндажах, щелях, ямах, под обстрелом. Не спали по нескольку суток.

Меня и генерала Крылова то и дело срочно вызывал на переговоры к рации начальник штаба фронта генерал Г. Ф. Захаров. Он требовал уточнить обстановку на фронте, которую мы сами не всегда точно знали, не всегда знали ее и штабы дивизий и все из-за того, что связь все время рвалась, выходила из строя.

Разговаривать по радио, процеживать слова по коду скрытого управления, когда над головой летят бомбы и снаряды, было делом невеселым, да и нелегким. Нередки были случаи, когда обеспечивающие наши разговоры радисты погибали с микрофоном в руках.

– Где вы находитесь? – то и дело запрашивали из штаба фронта.

Мы это понимали так: командование фронта хотело убедиться, живы ли мы и существует ли еще управление войсками в городе.

Не договариваясь, мы с Крыловым отвечали одно и то же:

– Сидим там, где больше всего огня и дыма.

Рассвет 3 октября начался новыми атаками противника. Стрелковая дивизия Ермолкина, не успев занять свой участок фронта и закрепиться, была атакована полком пехоты и двадцатью танками. После тяжелого боя дивизия отошла на восток, на рубеж поляны, что в километре восточное отметки 97,7.

Дивизия Гуртьева до 18 часов сдерживала наступление немцев, но к исходу дня, будучи охвачена с обоих флангов, отошла за железную дорогу, что южнее Нижнеудинской улицы, и левым флангом на Винницкую улицу. Командир полка майор Маркелов был тяжело ранен.

Дивизия Смехотворова весь день вела бои за бани и фабрику-кухню. Бани несколько раз переходили из рук в руки и все же остались за нами. В полках дивизии осталось по 100–150 штыков.

Там, в районе бань, был найден пятилетний мальчик Гена. Он выполз из развалин, уцелев каким-то чудом. Его приютил и полюбил как сына начальник отдела полковник Г. И. Витков. Все мы также полюбили малыша. Он знал всех офицеров и генералов штаба армии и каждого называл по имени и отчеству. Он прошел с нами до Берлина, и теперь Геннадий уже инженер, работает на Украине.

Дивизия Гурьева отбила все атаки немцев на завод «Красный Октябрь». Дивизии Горишного, Батюка и Родимцева закрепляли свои позиции, отражая атаки противника.

3 октября приказом фронта в состав 62‑й армии включилась 37‑я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора В. Г. Жолудева.

Ход боев показывал, что противник решил во что бы то ни стало пробиться к Волге и, захватив основные заводы, оттуда развить наступление вдоль Волги на юг.

Его силы на этом направлении все время наращивались, и к 4 октября было установлено, что от реки Мокрая Мечетка до высоты 107,5 на фронте около пяти километров действуют пять дивизий – три пехотные и две танковые и многие части усиления. Бои в районе Орловки должны были не только ликвидировать Орловский выступ, но и отвлечь наше внимание от главного удара, готовившегося на заводы. В этой обстановке было решено быстрее переправить дивизию Жолудева и поставить ее за правым флангом дивизии Гуртьева – на оборону Тракторного завода.

После упорных боев 3 октября с превосходящими силами противника в ночь на 4 октября дивизия Ермолкина отошла за Мечетку. Выйдя на Щелковскую улицу, враг захватил плацдарм для последующего прыжка на берег Волги. Дивизия Гуртьева, введя в бой резервы, отбивала яростные атаки противника на Силикатный завод и была отброшена на улицы Мытищи, Авиаторная и Петрозаводская.

В эту же ночь на правый берег переправилась 37‑я гвардейская дивизия, но без противотанковой артиллерии, для которой не хватало плавучих средств. Штаб дивизии тоже отстал. Пришлось ставить задачи непосредственно полкам, и работникам штаба армии разводить полки на участки обороны. Почти всех командиров командного пункта армии мы послали в эти полки организовывать с ними связь и взаимодействие.

Заняв рубеж, полки 37‑й дивизии с утра 5‑го сразу же вступили в бой с пехотой и танками противника, прорвавшимися через боевые порядки дивизий Гуртьева и Ермолкина.

Армия нуждалась в передышке хотя бы на один день. Нужно было привести в порядок части, подтянуть артиллерию и подвести боеприпасы, влить в части пополнение, чтобы в дальнейшем частными контратаками выбить захватчиков из поселков Тракторного завода и Баррикады. Командующий фронтом требовал начать контратаку с утра 5 октября. Но сделать это армия была нее состоянии: у нас кончались боеприпасы, с переправой их через Волгу все более положение осложнялось.

В ночь на 5 октября начала было переправу на правый берег 84‑я танковая бригада. Но переправиться смогли только легкие танки, которые тут же ставились в боевые порядки дивизий Жолудева и Гуртьева. Они использовались как огневые точки, ибо бросать их в контратаки против немецких танков было бессмысленно.

5 октября только в заводских районах города было зарегистрировано около 2000 самолето-вылетов противника. С рассветом всякое движение войск замирало. Раненый боец не покидал своей щели или окопа до наступления темноты и только в темноте полз к берегу Волги, и пунктам эвакуации.

Вечером с той стороны Волги вернулся член Военного совета Гуров. Помолодевший лет на десять, он успел там попариться в бане и сменить белье. Зная, что я тоже больше месяца не мылся, он стал уговаривать меня съездить за Волгу. Соблазн был очень велик, но я отказался. Что подумают бойцы армии, увидя командарма в такой тяжелый момент переплывающего на левый берег?

В этот же вечер к нам прибыл заместитель командующего фронтом генерал Филипп Иванович Голиков. К его приезду на командном пункте стало немножко поспокойнее. Нефть уже догорала, хотя яма с мазутом над нашими блиндажами продолжала дымить. Хуже было со связью. Она по-прежнему рвалась ежеминутно. Вероятно, фашистские артиллеристы и минометчики, точно установив, где находится наш командный пункт, вели по нему прицельный огонь. Мины разрывались у самого входа в мой блиндаж. Число раненых и убитых на командном пункте увеличивалось с каждым часом. Проще говоря, оставлять командный пункт на этом месте было уже невозможно. Посмотрев на эту картину, Ф. И. Голиков, пробывший у нас около суток, посоветовал перейти на новое место.