С открытым сердцем. Истории пациентов врача-кардиолога, перевернувшие его взгляд на главный орган человека - Сандип Джохар

по-прежнему работали на беговых дорожках; комнату управления стрессом с расставленными по кругу стульями и еще разложенными на полу ковриками для йоги.

Кэрол рассказала мне, что у ее отца в семьдесят лет диагностировали сердечное заболевание. У него болело плечо; стресс-тест ничего не показал, зато на коронарной ангиографии обнаружилась настолько запущенная стадия поражения трех венечных сосудов, что уже не было никакого смысла проводить хирургическое лечение или ангиопластику.

– Его жизнь висела на волоске, – сказала она. Оказавшись в безвыходном положении, ее отец попробовал заниматься по программе Орниша. Он придерживался ее в течение двух месяцев, прежде чем скончался от внезапной аритмии. Несмотря на горькие обстоятельства знакомства с программой, Кэрол с тех пор неизменно работала исключительно в превентивных кардиологических программах, основанных на исследованиях Орниша.

У себя в офисе Кэрол показала мне ангиограммы участников программы, у которых уменьшилось поражение коронарных артерий.

– Когда люди говорят о программе Орниша, они, как правило, подразумевают диетический рацион, – пояснила она. – Хотя на самом деле в программе особенно важна именно социальная поддержка и работа над управлением стрессом.

Пациентам часто не хотелось участвовать в групповой терапии, сказала она.

– Некоторые просят форму отказа. Им не хочется раскрываться перед посторонними людьми. А потом именно групповая терапия становится для них самой любимой частью программы.

Орниш делал большой упор именно на психологический аспект своей программы. К примеру, он подчеркивал, что некоторые пациенты из его изначальной контрольной группы придерживались почти столь же строгого плана упражнений и питания, как и пациенты рабочей группы. Несмотря на это, их сердечное заболевание продолжало прогрессировать; только диеты и упражнений было недостаточно для того, чтобы вызвать отступление атеросклеротических бляшек. И на первой, годовой, и на пятилетней, контрольной, точке эксперимента именно управление стрессом, а не упражнения особенно тесно соотносилось с отступлением заболевания. «Потребности налаживать связи и чувство общности в нашей культуре нередко остаются нереализованными, – отметил Орниш в интервью в 2015 году. – Мы знаем, что такие вещи влияют на качество нашей жизни, но они влияют и на выживание в куда большей мере, чем большинство может предположить».

Множество исследований позволяют предположить, что в этом Орниш, пожалуй, прав. К примеру, депрессивные пациенты после сердечного приступа в четыре раза чаще умирают в течение шести месяцев, чем те, у кого депрессии нет, вне зависимости от того, какие у них были показатели по классическим Фрамингемским факторам риска, таким как высокий холестерин, гипертензия, ожирение и курение. В другом исследовании у женщин с менопаузой без каких-либо сердечно-сосудистых заболеваний в анамнезе, которые продемонстрировали большую безнадежность при заполнении психологического опросника, были более плотные стенки сонных артерий и более изношенная сосудистая система, чем у их сверстниц, более довольных жизнью[80]. Несомненно, у многих из этих исследований была маленькая выборка, и корреляция не доказывает наличия причинной связи; вполне возможно, что стресс приводит к развитию вредных привычек, например, к плохому питанию, снижению физической активности, курению в больших объемах; вполне возможно, что именно это и повышает риск развития сердечно-сосудистых заболеваний.

Как и в случае соотношения курения с риском развития рака легких, существует столько исследований, утверждающих одно и то же, и существуют механизмы, объясняющие наличие взаимосвязи между этими двумя явлениями; пожалуй, отрицать наличие некой связи просто глупо.

Выводы Орниша и других исследователей совпадают с тем, что я узнал за два десятилетия в медицине: эмоциональное сердце влияет на свое биологическое воплощение самыми неожиданными способами.

Кэрол сказала, что она с помощью «трекеров» следит за тем, насколько хорошо пациенты придерживаются программы в те дни, когда они не приходят в центр. Разумеется, есть «трекеры» для упражнений и диеты, но есть и «трекеры» любви и поддержки. Пациентов просят оценить: «Насколько хорошо я чувствую связь с окружающими?» – по цифровой шкале. У тех пациентов, которые посвящают более часа в день управлению стрессом, наблюдается наибольший прогресс в восстановлении коронарного кровообращения.

– Мы живем в крайне напряженном темпе, – сказала Кэрол. – Наша симпатическая нервная система постоянно перегружена. Зато мы можем управлять тем, как мы реагируем на стресс.

К сожалению, я осознал, что не смогу участвовать в программе Орниша. Я никак не мог приезжать в Нью-Джерси два раза в неделю в течение трех месяцев, а Кэрол с сожалением сообщила мне, что сокращенный вариант программы еще не запущен. Она пообещала прислать мне материалы, с помощью которых я мог бы самостоятельно начать работать с программой.

– Постарайтесь наслаждаться каждым днем, – сказала она, провожая меня к лифту. – Вместо того чтобы думать о прошлом или волноваться о будущем, фокусируйтесь на настоящем.

Я пообещал ей, что постараюсь соблюдать ее рекомендации. Потом я вышел на парковку, сел в машину и влился в пятничный поток машин в сторону Лонг-Айленда.

* * *

За последние пятьдесят лет кардиология, обгоняя иные сферы медицины, занимала лидирующие позиции в технологических новациях и развитии качества лечения. В этот «золотой век» произошла целая череда продляющих жизнь прорывов, многие из которых рассматривались в этой книге, такие как имплантируемые кардиостимуляторы и дефибрилляторы, коронарная ангиопластика, аортокоронарное шунтирование и пересадка сердца. Эти биомедицинские меры поддерживаются и превентивными инициативами здравоохранения, такими как продвижение отказа от курения, снижение давления и уровня холестерина.

В результате с моего рождения в 1968 году и до сегодняшнего дня смертность от сердечно-сосудистых заболеваний снизилась на 60 %. В истории медицины XX века мало что может сравниться с этой вдохновляющей статистикой.

В какой-то момент казалось, что рак собирается занять место болезней сердца в качестве первостепенной причины смерти в США, но этого не произошло. За последнее десятилетие темп снижения смертности от сердечно-сосудистых заболеваний существенно замедлился, и произошло это по целому ряду причин. Количество курильщиков перестало снижаться. Американцев с ожирением стало больше. Прогнозируется, что в течение следующих двадцати пяти лет диабетиков станет почти в два раза больше. Хотя я подозреваю, что есть и иная причина, по которой смертность почти перестала снижаться.

Возможно, кардиология в том виде, в каком она существует сегодня, просто достигла предела того, что она может сделать для продления жизни.

Для таких первопроходцев, как Уолт Лиллехай, Андреас Грунтциг и Мишель Мировски, это предположение показалось бы ересью, но сегодня это сложно отрицать. Закон убывающей доходности актуален для всех сфер деятельности человека, и сердечно-сосудистая медицина не исключение. К примеру, с тех пор как тромбоз коронарных артерий был признан первостепенной причиной большинства сердечных приступов, кардиологи приняли на веру то, что предельно стремительное лечение такого тромбоза повышает вероятность выживания пациента. Постулат оперативности гласит: «Время – мышцы», то есть чем быстрее проблема будет решена,