Этап - Константин Бояндин

Что ж, он подал хороший пример. Что бы ни было, буду двигаться дальше, помогать, кому сумею, собирать знания. Черт, поговорить бы с тем смотрителем! Он охраняет выход из Чистилища для людей, а есть ли подобное Чистилище для него самого? Или он, действительно, уникален во всех смыслах? Вопросы, вопросы. Но так приятно, когда есть что-то, что очень хочется понять!

Бластер стал настоящим в ночь на третий день. Николаев уже был готов. и опять же – собрался не впопыхах, все сложил, убрал, выключил все электроприборы и захлопнул за собой дверь, оставив ключ на той же полке, где увидел документы хозяев.

А на улице было мирно и спокойно. И не было людей. И постепенно пропадали животные, птицы и насекомые. Прямо как в те, предпоследние, концы света. Николаев долго бродил по пустому городу, прежде чем до него дошло, что это вовсе не Новосибирск: город был сплавом нескольких городов. Он побывал и в парке, в котором отбивался, с тремя дамами, от зомби. Он побывал на стадионе, на который в Омске ходил с парнями. И многие другие места. Как он мог не заметить, что это сплав городов? Или сплав случился, только когда включились предметы?

И нашлась школа. Та, или такая же, в которую его привел Петрович в первый раз. Николаев шел по пустым коридорам, и мерещились голоса, и вспоминалось все, что было здесь.

В учительской, казалось, только что были люди. Ему даже показалось, что на столе лежит та черная повязка поверх волос, которая всегда возникала у Марии после переноса. Она всегда оставляла ее за собой – привычка, говорит, на удачу. Но это оказалось всего лишь черное пятно – чернила пролили, что ли?

В кабинете физики тоже было, как тогда: стулья и парты у стен, и есть двенадцать зеркал. И тут Николаев задержался. Зеркала потемнели... и ничего более не случилось. Трогать их, пока они не открыли проходы, опасно, пояснял Федор. Непонятно, что там происходит, но если в зеркала посмотрело меньше одиннадцати человек, дотронуться до поверхности пальцем означает, как минимум, обжечь палец.

Ничего не случилось. Сброс произошел вовремя – в двенадцать часов, двенадцать минут и двенадцать секунд по Гринвичу. Николаев оказался в сенях деревенского дома, а бластер, вместе с кобурой и прочим, лежал у другой стены – на коробках. Николаев направился к бластеру, и тут двери отворились. Ему показалось, что в сени вошло чудище – что-то, несомненно, случилось с восприятием, потому что успел понять, уже замахиваясь попавшимся под руку топором, что это вовсе не чудище.

И тут его самого оглушили. Потом узнал, поленом. Когда Николаев полностью пришел в себя, то сидел, в наручниках, за столом, а напротив сидел мрачный молодой участковый, представившийся лейтенантом Смирновым.

32

– ...Маша, – Дарья потрогала ее за плечо. – Вставай. Не сиди на месте! Идем, подышим воздухом.

Они обе долго ждали, когда вновь откроется проход – отсюда он выглядел как высокий овал. Долго ждали, почти три часа. Уже всемогущий Жора нашел всем жилье на первое время, уже попробовали найти – и не нашли – признаки того, что это Чистилище. Мария не желала уходить, оставалась на этой полянке – в небольшом сквере, под линиями электропередачи. Снаружи и не увидеть, что есть такая полянка, и что на ней кто-то есть.

– Маша, – дядя Гоша подошел к ней через три часа по прибытии. – Мы оставим здесь камеру, оставим наши знаки. Он все поймет, когда увидит. Пожалуйста, не стой здесь.

Но Мария согласилась уйти, только когда действительно оставили и знаки, и поставили камеры – и то, и другое не настолько бросается в глаза, чтобы привлечь ненужное внимание. Только Мария – и Дарья вместе с ней – выбрали для временного пристанища гостиницу. Остальные «расселились» в найденных вокруг комнатах и квартирах, их сдавалось достаточно.

Кошка, которая все это время ходила вокруг и жалобно пищала, попросилась к Марии на руки – и та взяла ее. Так и шли до гостиницы, ехать Мария отказалась. Разрешила только вещи привезти туда, их рюкзаки.

– Почему он? – было первым, что она спросила часа через два. Она молчала – всем занималась Дарья, а на ее вопросы Мария отвечала, если отвечала, жестами. – Почему именно он? – она казалась спокойной, но Дарья чувствовала, что Мария держится из последних сил.

– Маша, – Дарья уселась рядом с ней. – Он придет. Я знаю, вот и все. Мы просто подождем, да? Сколько нужно, столько и подождем.

– Да, – бесцветно ответила Мария и расплакалась. А когда Дарья сумела успокоить ее и отвести в ванную, умыться, Мария выглядела не просто уставшей – вымотанной. Так и упала на диван, как была.

Ближе к вечеру она проснулась, и вновь села, молча глядя в окно. Кошка тут же пришла, села на стол и потребовала знаков внимания. Мария улыбнулась – и сразу стала выглядеть намного лучше.

– Маша, – Дарья потрогала ее за плечо. – Вставай. Не сиди не месте! Идем, подышим воздухом!

Они вышли из дверей и первым, кого встретили, был Жора.

– Маша, Даша, – он несколько смутился, что с ним случалось нечасто. – Дядя Гоша ждет нас всех сегодня, через час. Очень просил, чтобы вы пришли. Он пытался вам звонить, но у вас телефон был отключен.

Дарья с тревогой посмотрела на Марию – на лице той было равнодушие – но прошла секунда, и Мария словно проснулась.

– Да, – кивнула она. – Но мы туда пойдем пешком. Мы и Кошка. Да, Кошка?

Кошка, сидевшая у нее на руках, привстала и потерлась лбом о подбородок Марии.

– Отлично, – Жора улыбнулся. – Ждем вас!

По дороге Дарья рассказывала Марии забавные истории и почти что вернула ей хорошее настроение. Но вдруг остановилась.

– Смотри! – указала рукой – Ой, это же Лена! Лена Трофимова! – и, прежде чем Мария успела сделать хоть что-нибудь, побежала навстречу молодой женщине, идущей по тротуару – держа за руки двух девочек.

– Простите! – Дарья остановилась. – Простите, вас ведь зовут Лена? То есть, Елена! Елена Трофимова!

– Да, – улыбнулась женщина. Она счастлива, подумала Дарья, как здорово! – Это была моя фамилия. Откуда ты знаешь, девочка?

– Я Даша, – улыбнулась Дарья и обе девочки, которых вела Трофимова – лет семи – переглянулись. – Дарья Петрова. Вы не помните меня?

Женщина улыбалась, и видно было – пытается вспомнить.

– Извини, – она покачала головой. – Не могу вспомнить.

– Простите, – Дарья подошла на шаг ближе. – Вы счастливы, да? Счастливы?

– Счастлива, – улыбнулась Елена. – Прости, мы в кино можем опоздать. Спасибо тебе! До свидания! Лена, Даша, идемте!

– До свидания, – хором повторили девочки и помахали Дарье рукой. А она стояла, улыбаясь, и ощущала то, давешнее тепло. Едва ощутимое, но тепло.

– Я все слышала, – Мария подошла к ней и Кошка принялась тереться об ухо Дарьи, мурча и немилосердно щекоча усами. Дарья фыркнула и рассмеялась. – Это она, да?