Бог не Желает (ЛП) - Эриксон Стивен

Водичка и Аникс Фро вышли наружу, встав под навесом, чтобы не попасть под дождь. Бенжер устраивал ритуал, женщина все еще рыдала на кухне. На улицах не было ни души.

Бенжер одолжил Водичке трубку и порцию ржавого листа, ведь тот, что имелся у Аникс, горел плохо ... что было хорошо, ведь она его жевала. Загоревшись, он обжег бы ей нёбо. Хотя вид Аникс Фро с пламенем во рту был бы не таким уж ужасным зрелищем. Но что-то в происходящем здесь подарило Водичке чувство сердечной легкости, снисходительности даже к Аникс. Так что она отложила зрелище на другое, более подходящее время, и занялась набиванием трубки. Закончив, протянула трубку Аникс, та сердито крякнула и постучала пальцем по боку чаши. Поднялся дымок, плывя в воздухе.

- Мерзкая привычка, - сказала Аникс Фро, сопроводив поучение изрядным плевком бурой жвачки. Струя угодила в лужу на другой стороне улочки.

- Сказала госпожа Бурозубка, - ответила Водичка, затянувшись что есть сил.

- Маскировка для ночных дел, - объяснила Аникс. - Твоя белоснежная улыбка выдает тебя сразу же.

- Я улыбаюсь лишь в конце работы. Вот что я делаю, стоя над трупом и видя, как кровь течет наружу не хуже келика.

- Так что ты ей шепнула?

- А?

- Там. Ты ей шептала на ухо. Когда она готова была сдаться. И успокоила. Не знала, Водичка, что в тебе это есть. Ну, я воображала, что именно в тебе есть - и каждый раз кровь стыла в жилах, как от бредового кошмара.

- Кошмара? Я не вижу кошмаров.

Аникс Фро скривилась. - Я не о том.

- Тошнит.

- Потому что ты не привыкла к листу. Странно, что ты еще не выблевала легкие.

Водичка снова приложилась к трубке Бенжера. - Только по особому случаю. Я не кашляю, потому что научилась давно. В шесть. Сестра научила.

- В шесть? И никто не сказала, что ты еще слишком молода? Постой. Сестра?

Водичка нахмурилась. - Ну, ей было пять. Никогда не рассказывала о сестре? Или о братьях? Или об имении и дурацких нарядах, в которые слуги запихивали нас с сестрицей, чтобы мы ходили по залу на скучных приемах? Ну, пока не заползали под диваны в холле? - К морщинам добавилась кривая ухмылка, ибо Аникс Фро смотрела на нее открыв рот, показав бурую массу жеваного листа, почти готовую вывалиться. - Да что с тобой?

- Гм. Ничего. - Рот закрылся, Аникс Фро глядела на улицу. - И что с ней стало?

- С кем?

- Твоей сестрой! Важнее, что стало с ними всеми? Братьями, родителями? Имением? Треклятыми приемами? Нарядами!

- Что ты так бушуешь?

- Какого хрена ты делаешь здесь?

Водичка озиралась. - На Серебряном озере? Мы...

- Боги подлые! Что заставило тебя пойти в морскую пехоту?

- Чтобы уйти от них, конечно. Уйти от всего этого. Это лишь яд, Аникс Фро, уж поверь. От богатств у людей разум мутится. И сердце. Они гнобят всех вокруг, чтобы скрыть гниль внутри. Но не я.

- О, да! - бросила Аникс Фро. - Лучше стать убийцей! Куда лучше для ублажения души!

- Точно, - согласилась Водичка. Затянулась еще. - Так о чем ты меня спрашивала?

- Шепот!

- Как, я рассказала ей о солдатах. О нашей цели. В точности что сказал Бенжер. Что мы здесь не только ради того, чтобы всё крушить, всех уродовать и убивать. Нужно искать баланс с вещами иного рода. В голове.

- Давай, - настаивала Аникс Фро. Щека раздулась так, что чуть не лопалась, вторая стала милой и розовой, но взгляд странно острым.

- Это же очевидно? Нет? Мы на страже. Бенжер объяснял четко. И не раз. Ты его никогда не слушаешь?

- Слушаю. Но хочу послушать и от тебя.

- Даже не офицеры, - продолжила Водичка. - Нет, мы все на страже, мы слуги каждого гражданина империи. Солдат, это забывший, недостоин звания. Вот почему я стала морпехом.

Аникс моргнула. - Что?

- Быть солдатом - противоположность быть богатой. Если бы ты росла со мной, тоже знала бы. И еще. Мой отец и все они, богачи, не видели проблемы в подчинении себе солдат. Проблема была в том, что эти солдаты должны были служить только им. Никому иному. Уж точно не беднякам. Почему же они ждали этого? Ну, потому что они богаты. Настоящая проблема начинается тогда, когда солдат купится и начнет служить лишь им. Это хреново. Это и привело меня к морпехам, здесь всем плевать, богат человек или беден. Это же наше кредо.

Аникс Фро фыркнула. - Чаще плюют на нас.

- Но мы такие! Вот почему Бенжер делает, что делает. Честно, я шептала ей о том, что нам не всё равно.

- Ты меня поражаешь, Дичка.

- Трубка погасла, чтоб тебя со всеми речами.

- Дай мне. У меня ржавый лист получше, чем Бенжерова ссаная солома из конюшни.

- Чудно, ладно. Лучше пойти внутрь. Он сказал, что хочет иметь нас близко, если случится плохое. Но сначала мне надо поблевать.

Высший Денал был любопытной магией, таившей немало загадок. То ли один садок, способный вторгаться в любые другие, то ли вовсе не садок, а нечто близкое к первичному Хаосу. Он работал, вмешиваясь во всё. Например, некоторые болезни зависят от яростного и опасного избытка порядка. Рак и другие опухоли. В других слишком много хаоса, как при ранениях, переломах и внутренних кровотечениях. Иногда Высший Денал исцелял, восстанавливая порядок. Даже целиком восстанавливал пропавшую конечность или глаз, что соответствует власти хаоса создавать что-то из ничего. Иногда же Высший Денал можно было использовать для слома законов природы, отвергая саму энтропию.

Практики становились адептами того или иного выражения его сил, что можно было считать своего рода специализацией. Бенжер подозревал, что излюбленный им садок Мокра близок Высшему Деналу, хотя связь их не очевидна. На фундаментальном уровне они полагались на элементарный хаос, ведь иллюзии тоже суть создание чего-то из ничего.

Соответственно, его личный подход позволял скользить между Деналом, садком Мокра и его меньшим собратом, Меанасом. Разум играет свою роль в исцелении, подозревал он. Возможно, он имеет великую роль в самой реальности.

Было ли это трюком иллюзиониста - вообразить огромную кроваво-красную реку в разуме Серлис? Сделать ее видимость предельно реальной, полной звука и света, медленное неугомонное течение, колышущиеся по берегам тростники? Было ли просто софистическим приемом - бросить женщину в реку, чтобы воды безжалостно оторвали ее от берега, унеся на середину, где сердечная жила реки стремится вперед бездумным потоком? Далеко от берегов, забытую, мчащуюся вдаль?

А теперь силы его воли: тяжелые камни падают в бегущий поток. Хватит ли их, чтобы развернуть широкую реку? Гора, сокрушенная в обломки. Содрогания песка и щебня, густая глина, чтобы склеить все слои преграды. Выше и выше. Мутная пена и сумятица недоумевающих струй, начало войны между камнем и водой, между законом течения и неумолимой наглостью плотины.

Такие схватки сил было просто вообразить, просто понять. И все же он удивился, что эта сцена пришла так легко, смелая, как крик или предостережение.

И пусть, сила потекла, густо пронизанная Высшим Деналом. С этим он сможет работать.

Серлис тонула. Нет, уже утонула. Видела, как неуклюжее тело дергается и бьется в глубине потока, скребет по дну, руки взбивают цветы ила - каждое облачко становится ощипанными, быстро расплывающимися крыльями.

Она раздулась от кровяного масла, и хотя плоть умерла, проклятие еще горело огнем. Глаза стали глухими стенами, незрячими, но видящими. Она видела их и видела сквозь них. Кажется, тут появились разные ее версии. Речной поток наполнился телами. Ударяясь о странные каменные стены, они рвались и распадались. Похоже, всё течение сдавалось, колотясь о камни, ошеломленное, делящееся на струи. Что-то изменилось.

Она удивлялась, куда пропал маг-солдат. И где ее дом, узкая кухня, старая кровать с промятым матрацем. Может ли мир пропасть столь полно?

Глубокий поток продолжал терзать ее тела. Мимо плыли конечности. Кишки выпадали из широких ран, словно змеи, решившие спастись в мутной воде. Она видела блеск костей, тонкие струи крови и клочки темных волос.