Приют - Александр Варго

Шипов повертел в руках письмо и взглянул на Демидова: – Теперь понятно, кого пасли эти трое, офицер?

Демидов кивнул.

– Копнули в одном месте в надежде найти золото, а оттуда полезло дерьмо, – изрек Шипов и усмехнулся. – И оно прет и прет. Скорее всего, Шевцовых ищут за долги. А эта Рута, как мне кажется, оказалась в «Аншлаге» совершенно случайно. Ну и каша! Знаешь, что? – сказал он вдруг. – Пойду-ка я в отпуск.

– В отпуск?

– Точно. Я тут как-то подумал и решил – а какого хрена? Я не был в отпуске почти три года и, думаю, вполне заслужил несколько дней отдыха, – разъяснил Шипов. – А тебя временно назначаю своим заместителем. Если уж произойдет что-то из ряда вон выходящее, ты знаешь, как меня найти, – напутствовал милиционера Шипов.

– Но…

– Никаких «но», товарищ старший лейтенант, – отчеканил Шипов. И он, как всегда, стремительно вышел из кабинета, оставив Демидова в недоумении.

65

Через час, после того как Рута вошла к Бабуле, вернулся Ярик. В одной руке он держал сеть, в другой – ведро с рыбой. Лицо юноши искрилось радостью, как у ребенка, который на день рождения получил желаемую игрушку.

– Дина, ты только посмотри! – возбужденно заговорил он, увидев молодую женщину. – Я и не думал, что в вашем пруду водится столько рыбы…

Дина мило улыбнулась: – Давай быстрее в дом.

Ярик проскользнул внутрь, и женщина закрыла за ним дверь. Хорошо, что она успела все вовремя закончить. Олег давно переоделся, а дверь в комнату Бабули была закрыта на громадный замок.

66

Солнце постепенно клонилось к вершинам сосен, будто накалываясь малиновым боком на их остроконечные верхушки. После смерти Тимы прошло уже бог весть сколько времени, и только сейчас Шмель прекратил смеяться. Он уже начал задыхаться, лицо стало лиловым, смех превратился в еле слышный хрип, но Шмелю все равно было очень смешно. Господи, Тима с торчащими из брюха кишками, ха-ха, а эта дырка в шее, вот потеха-то! Сдохнуть можно.

Когда он немного пришел в себя, до него дошло, что он сам нуждается в помощи. На развороченное выстрелом ухо и рану на голове он не обращал внимания – это чепуха. Куда больше его волновала нога, с такой ногой Шмелю далеко не уйти. Но для начала нужно вынуть пулю, и мужчина стал готовиться к операции.

В качестве перевязочного материала он выбрал одежду Тимы.

– Экий ты грязнуля, Тимоша, – кряхтел он, распарывая ножом рубашку своего недавнего компаньона. – Вымазался, как чертов поросенок…

Он тщательно промыл в узеньком ручейке нож Тимы. Собственно, на этом приготовления к операции закончились. То, что его руки были грязнее, чем у трубочиста, его не смущало, главное – лезвие чистое.

Зажав в зубах обломок палки, он вырезал на штанине круглую дыру, обнажив рану. Перед тем как приступить к делу, Шмель бросил настороженный взгляд на тело Тимы.

– У, сука! – погрозил он трупу раскрытым ножом. – Сиди теперь здесь, возись… Столько времени угробил на тебя, недоноска.

На извлечение пули ушло минут семь, и несколько раз из сжатых челюстей Шмеля вырывались глухие стоны. Наконец все было готово. Шмель повертел в руках деформированный кусок свинца, явно любуясь проделанной работой, затем зашвырнул его в кусты. Зашивать рану было нечем, и он ограничился просто перевязкой.

– Эй, засранец, – обратился он к мертвому телу Тимы. – Что молчишь? Стыдно?

Он наклонился над трупом и взглянул в остекленевшие глаза мужчины.

– А все-таки я стреляю лучше тебя, Тимоша, – хвастливо заявил Шмель. Затем лицо его переменилось, лоб прорезали морщины.

«Ты не забыл, зачем ты здесь?» – прозвучал внутри чей-то настойчивый голос.

Шмель вздрогнул, как от удара.

«Шевцовы. Деньги. Шестьсот тридцать кусков».

– Да, – поспешно сказал он, подбирая пистолет Тимы. Он осмотрел магазин – в нем еще оставались три патрона. Ничего страшного, успокоил он себя. Он вернется на место, где убил Ваху, и заберет свой пистолет, который выронил во время схватки с Тимой. А затем, не теряя ни секунды, снова пойдет по следу близняшек.

– Прощай, старик. – Шмель помахал на прощание трупу рукой. – Скажу тебе одну вещь – мне будет скучно без твоих загадок.

Хромая, он заковылял в чащу.

67

Конечно, Шипов и не думал отдыхать в отпуске. Он проснулся в полвосьмого утра, что по его меркам было уже поздно, и, наспех выпив кофе, рванул на работу. Он быстро оформил необходимые документы на отпуск и уже собрался ехать в «Миллион нужных мелочей», как его позвали к телефону.

– Алло! – крикнул Шипов, немного злясь на то, что у него отнимают время.

– Андрей Владимирович?

– Он самый.

– Это Лена, медсестра из городской больницы. Тот мальчик, Гена…

– Что с ним?! – Шипов вдруг почувствовал неосознанный страх, только на мгновение представив, что с мальчуганом могло случиться что-то плохое.

– Нет, нет, с ним все в порядке, – поспешили его успокоить на другом конце провода. – Он чувствует себя хорошо, но хочет видеть вас. Говорит, это срочно.

– Еду, – бросил Шипов и повесил трубку.

Через полчаса он уже сидел в палате у Гены, не забыв, как всегда, прихватить для него пакет яблочного сока и шоколадный батончик.

– Ну, старина, я тебя внимательно слушаю, – ласково сказал он, взъерошив мальчику волосы. Тот серьезно посмотрел на него.

– Только обещайте мне, что все это останется между нами. – Взгляд мальчика стал суровым. – Обещайте!

– Клянусь! – торжественно произнес Шипов, приложив руку к сердцу. Он доверительно склонился над мальчиком. – Клянусь своей службой. Ты парень умный и понимаешь, что для меня это самое дорогое, – добавил он нарочито таинственным голосом, и они оба рассмеялись. – Ладно, шутки в сторону, Гена. – Шипов положил руку на плечо мальчугана. Мальчик вздохнул. Шипов видел, как трудно ему начать разговор, но он решил не торопить его.

– Я соврал вам, – глядя в сторону, наконец выдавил из себя Гена. – Когда сказал, что никого не видел в лесу. Тогда, помните? Вы приехали на нашу стоянку и…

– Я знаю, что ты сказал неправду, – мягко сказал Шипов.

– Знали? – Мальчик от удивления разинул рот.

– Во всяком случае, догадывался. Такова моя работа. Хорошо, что ты решил все-таки рассказать правду. Продолжай.

Осмелев, мальчик быстро рассказал ему о своей встрече на берегу реки со странным парнем.

– Он сказал, что его зовут Феликс, – фыркнул Гена, развернув шоколад. – Я еще подумал, что за дурацкое имя. А потом я увидел у него за ремнем пистолет…

Это было уже куда интересней.

– Пистолет? Ты точно ничего не перепутал, Гена? – Шипов пытливо заглянул в глаза мальчику, и тот энергично затряс головой.

– Нет, я не спутаю ни с чем такие пистолеты. Это был настоящий пистолет. Еще он спрашивал, как добраться до Разумова…

Шипов кивнул. Феликс… судя по описанию мальчика, это один из братьев Шевцовых – Ярослав.

– Гена, я не буду выяснять у тебя, почему ты скрыл этот факт от меня тогда. Но ты должен понимать, что, будь ты взрослым, тебя вполне могли бы привлечь к ответственности.

– Простите, – пролепетал мальчик, перестав жевать шоколад.

– Ладно… Это все? – примирительно спросил Шипов, прекрасно зная, что мальчик хочет сказать ему кое-что еще. Ужасно хочет, но боится. Это было видно по его лицу, по его широко раскрытым глазам.

– Ну, тогда всего хорошего. – Шипов притворился, будто уходит, и Гена не выдержал.

– Останьтесь еще немного, – тихо проговорил он, кусая ноготь большого пальца. В его глазах попеременно отражалась целая гамма чувств – то страх, то жуткая тоска, то упрямая решимость.

– Что-то еще вспомнил?

– Берегитесь… – прошептал мальчик. Шипов был поражен, как изменился мальчик – он буквально постарел на глазах. Губы затряслись, он пугливо косился на дверь.

– Кого? Кого, Гена? – Шипов присел возле мальчика и осторожно дотронулся до его руки. – Доверься мне, сынок.

– Она… она. – Мальчик сглотнул, будто у него внезапно пересохло горло. – Гм… она сказала, что я должен еще немного подрасти, – еле слышно проговорил он и прижался к мужчине. – Она сказала, что будет ждать меня в гости… Когда я вырасту и стану большим…

Шипов крепко обнял мальчика, чувствуя, как дрожь сотрясает худенькое тельце.

– Она сказала… что одолжит на время мою кепку… она спросила… что я люблю есть… а… а потом… я забежал в речку… и… я не помню, но мне было очень страшно!.. – Голос мальчика сорвался на крик. – Она утащила моего папу и Вову в лес!!

– Кто она, Гена? – ласково, почти мурлыкающим голосом спросил Шипов, хотя внутри у него все похолодело. Он глянул в расширенные от страха глаза мальчика. – Ты смог бы ее описать, сынок?

– Я… я не… я не знаю, – убито сказал Гена. Он зарыдал, уткнувшись лицом в плечо Шипова. Его начало трясти, он с такой силой вцепился в него, что тот с трудом освободился от него. У него снова началась истерика, и добиваться чего-то в таком состоянии бессмысленно.