Решительный барон - Салли Маккензи

Кейт обратила взгляд на Алекса, который стоял и наблюдал за Гермесом. Какие широкие у него плечи, какой это сильный, мужественный человек… Да, ему уже сорок пять, но он становится таким юношески скромным во время… Кейт прижала к пылающим щекам ладони. Что за мысли? Она отвернулась от окна.

Как добросердечно со стороны Алекса прогуливать Гермеса. Сама она опять себя плохо чувствует, иначе вышла бы на прогулку вместе с ним, несмотря на дождливую погоду.

Возможно.

И если бы вышла, то вдруг да сочла бы себя готовой сообщить ему…

Кейт прижала пальцы к губам. Опять спазмы в желудке. Когда же кончится проклятая тошнота? Неужели все девять месяцев каждое утро она будет поклоняться своему умывальному тазику? Разве большинство женщин не чувствуют себя нормально после нескольких первых недель беременности?

Она в который уже раз остановилась перед трюмо, повернувшись к зеркалу боком и приглядываясь, заметна ли округлость живота.

Нет, это лишь ее воображение. На самом деле живот у нее такой же плоский, как всегда… пока что. Но со временем и, возможно, очень скоро…

Она обязана сказать Алексу. Это не тот секрет, который можно долго хранить.

Кейт вернулась к окну. Алекс и Гермес уже скрылись из виду.

Обозлится ли Алекс, когда узнает? Станден, тот, конечно, придет в бешенство, а ему она тоже должна сообщить о случившемся. Ей противно будет слушать, как он орет и рычит, но мысль об этом далеко не так сильно беспокоила ее, как мысль о возможном гневе Алекса.

Она тяжело опустилась на диванчик у окна. У Алекса есть вполне основательная причина гневаться на нее. Она его обманула, пусть и ненамеренно. Но он уже усомнился в ее правдивости. Более чем усомнился — он убежден, что она лгунья. Все эти годы он считал, что она уже была обручена с Оксбери, когда пошла вместе с ним в парк возле дома Олворда. Она, разумеется, не знала об этой помолвке, потому что Станден все устроил у нее за спиной. Она даже не читала объявление в «Морнинг пост», потому что он усадил ее в карету, которая увезла ее домой в имение еще до того, как вышел номер газеты. Она не знала о том, что помолвлена, пока преподобный Постен не сделал оглашение в церкви в следующее воскресенье после ее приезда домой. Тогда она едва не упала в обморок.

Но Алекс считал, что она его обманула, а теперь решит, что она обманула еще раз, сообщив о своем бесплодии.

Кейт машинально разгладила платье на коленях. Как он поведет себя, когда она признается ему, что беременна? Умоет руки или попросит ее выйти за него замуж?

Он может сделать ей предложение. Ведь Алекс порядочный человек, настоящий рыцарь. Он говорил о браке тогда ночью в Оксбери-Хаусе.

А что она ему ответит, если он сделает предложение? Кейт не знала. Она рисовала эту сцену в своем воображении несчетное количество раз с тех пор, как поняла, что забеременела. Случалось, что она чувствовала себя храброй и отказывала ему. Недопустимо наказывать его за ее ошибку. Но в других случаях она была трусихой и отвечала ему согласием. Мысль о том, что она беременна и не замужем, пугала ее до ужаса. Она будет отринута обществом, ее ребенок станет незаконным ублюдком.

Ладони у Кейт вспотели, дыхание участилось. Ни в коем случае нельзя паниковать. Она должна взять себя в руки. Она поговорит с Алексом. Скоро. Откладывать больше нельзя.

Но для такого разговора нужна особая обстановка. Он должен состояться в уединенном месте. И когда она решится на это окончательно и бесповоротно, то прежде всего потребует, чтобы ее не перебивали. В имении лорда Моттона, конечно, найдется подходящий уголок, но сначала она должна упросить Алекса пойти туда вместе с ней. Нужно дождаться, когда прекратится дождь и выглянет солнце.

Снова она оттягивает время трудного, ох какого трудного разговора! Дождь вполне может идти всю неделю, а где она, Кейт, окажется потом?

Но ведь в этом очень большом доме как раз и есть место, где их с Алексом никто не потревожит.

Ее взгляд остановился на двери рядом с ее письменным столом. Она соединяла ее комнату с комнатой Алекса. Кейт считала, что она заперта. Но так ли это?

Алекс все еще прогуливался с Гермесом. Самое время проверить, заперта ли дверь.

Она взялась за ручку, повернула ее и осторожно толкнула дверь. Та бесшумно распахнулась на хорошо смазанных петлях. Затаив дыхание, Кейт заглянула в комнату.

— Тетя Кейт…

– Ох!

Кейт больно ударилась головой о дверной косяк.

— Тетя Кейт, дорогая, вы ушиблись?

Грейс поспешила войти в комнату, но Кейт все же успела захлопнуть смежную дверь и отойти от нее до того, как племянница оказалась рядом с ней. Она не хотела, чтобы Грейс строила догадки о другой комнате, точнее сказать, о ее обитателе.

— Не волнуйся, ничего со мной не случилось. Ты просто немного напугала меня. Тебе что-нибудь нужно?

Грейс, сдвинув брови, с некоторым сомнением поглядела на дверь, но тут же пожала плечами и обратилась к тетке:

— Я пришла спросить, не хотите ли вы сойти вниз, — с улыбкой пояснила она. — Должна признаться, что я порядком устала от своего собственного общества.

Кейт принудила себя ответить улыбкой на улыбку и сказала:

— Какое совпадение, я тоже устала от самой себя. Давай спустимся и посмотрим, что еще там натворила обезьяна мисс Смит.

Грейс рассмеялась.

— И послушаем, как ругается ее попугай-скандалист?

— Да. — Кейт взяла племянницу под руку. — Любимчики мисс Смит изрядно оживляют праздник, не правда ли?

Сейчас она спустится вниз, но сегодня вечером… Сегодня вечером она намерена отворить смежную дверь.

* * *

— Ну, Гермес, как ты считаешь, что мне делать?

Гермес наклонил голову набок, словно взвешивая в уме вопрос, потом радостно залаял. Алекс кивнул:

— Что ж, пожалуй, я с тобой согласен: следует уладить дело с Кейт как можно скорее. Сегодня днем. Самое позднее — вечером.

Гермес помахал хвостом и снова погнался за белкой.

Ему не следовало принимать приглашение Кейт прийти к ней в постель. Он ведь понимал, что поступает неправильно. Надо было остаться дома с Дэвидом, выпить в кабинете стаканчик бренди и пораньше лечь в постель. В свою собственную постель.

И все же, черт побери, это было хорошо. Так хорошо! Даже теперь, стоя под мелким дождиком на лужайке у дома Моттона, Алекс погрузился в воспоминания.

Он закрыл глаза и мысленно увидел ее снова, как видел каждую ночь с тех пор, как выбрался из того треклятого окна в Оксбери-Хаусе. Удивительно, как он вообще может спать; он был вынужден ослаблять свое… напряжение тем способом, каким делал это подростком, то есть собственной рукой. Либо так, либо лежи всю ночь без сна и мучайся: