Тревожная весна 1918 - Александр Дорнбург

и не такое раньше слышал, но не избалованные при царском режиме публичными выступлениями казаки слушали генерала-златоуста, открыв рты. С таким огромным вниманием прослушали казаки занимательную и увлекательную речь генерала П. Н. Краснова, столь близкую их сердцу и столь отвечающую запросам и пониманию событий самими членами Круга, что после этого, имя генерала Краснова уже не сходило с уст. Все считали его единственным лицом, могущим стать Донским Атаманом и восстановить Дон. Что так можно было? Просто приехал, красиво выступил и забрал верховную власть? А я, дурак, тут воюю, подвиги совершаю и все мимо! Сумасшедший дом! Вспышки на Солнце и космическая радиация так влияют, что ли?

3-го мая на утреннем заседании Круг Спасения Дона постановил:

"Впредь до созыва Большого Войскового Круга, каковой должен быть созван в ближайшее время и, во всяком случае не позже двух месяцев по окончании настоящей сессии Круга Спасения Дона, вся полнота власти по управлению Областью и ведению борьбы с большевиками принадлежит избранному Войсковому Атаману".

На вечернем заседании того же числа закрытой баллотировкой были произведены выборы Атамана. С глубоким сознанием огромной важности этого вопроса для войска и связанной тяжелой нравственной ответственности Круг, без обычных прений, огромным подавляющим количеством голосов облек своим доверием П. Н. Краснова. Из 130 голосов выборщиков, 107 было подано за П. Н. Краснова. 13 против, при 10 воздержавшихся. Надо заметить, что на сей раз избрание произошло не путем подпольных и закулисных интриг, подкупов, агитации, партийной борьбы, а лишь единством взглядов, молчаливой волей представителей казачества, голосом общества и горячим желанием вверить дело спасения родного края в наиболее критический момент в надежные, крепкие руки. Все страстно искали выхода из тяжелых испытаний, выпавших на долю Донского казачества и почему-то именно в П. Н. Краснове видели спасение.

Оставалось только "уговорить" генерала Краснова принять это избрание. Пока он ломался как девочка.

Трезво оценивая обстановку и условия предстоящей большой работы, а вместе с тем хорошо зная обстоятельства, приведшие атаманов Волошинова, Каледина, Назарова к трагической кончине, П. Н. Краснов, прежде всего, желал обеспечить себе возможность плодотворной работы. Поэтому он соглашался стать Донским Атаманом, только в случае принятия Кругом Спасения Дона Новой Конституции Края - "Основных Законов", составленных им для Войска Донского. Бумага внимательна и терпелива. Что записали, то и запомнит. Ни одной буквы не пропустит.

4-го мая Круг рассмотрел и одобрил предложенные законы. И в этом заседании, при торжественной церемонии и бурных овациях всех членов Круга, П. Н. Краснов принял Атаманский пернач -- эмблему Атаманской власти.

С принятием новых основных законов, вся власть из рук коллектива переходила к одному лицу -- Атаману, что обеспечивало возможность работы, вне ежедневной критики деятельности Атамана Кругом или Правительством, назначенным Кругом, как то было в Каледино-Назаровский период.

Предстояло творить и П. Н. Краснов предпочел работать один, будучи убежденным сторонником того, что на такую работу коллектив не способен.

Свою мысль он однажды образно выразил так:

"Творчество никогда не было уделом коллектива. Мадонну Рафаэля создал Рафаэль, а не комитет художников".

Сталин бы его одобрил! Заслуживает внимания и то, что серые члены Круга, простые казаки -- фронтовики чутьем угадывали крайнюю нужду иметь в тот момент во главе войска Атамана, наделенного неограниченными полномочиями.

И как ни странно, но часть нашей "интеллигенции" понять этого не хотела. Особенно та, которая своеобразно восприняв веяния революции, привыкла лишь болтать, все критиковать и ничего не делать. Большевики уже были далеко, и потому животный страх за собственную жизнь рассеялся. Спокойное и сытое пребывание в тылу, создавало подходящие условия для критики во имя критики. А критика это же словом — польза! А посему нечего нос воротить потому, мол, что всюду насрано.

Атаману в первую очередь бросили обвинение в стремлении к абсолютизму. Обвинение подхватили "степняки" во главе с Походным Атаманом генералом Поповым. Последний, кстати сказать, пребывая после поражения на выборах в состоянии, достойном смирительной рубашки, сославшись на переутомление, демонстративно не пожелал работать с генералом Красновым. А то он раньше усердно работал!

У Попова нашлась кучка единомышленников, живших мыслью, что только он должен и может быть Донским Атаманом. Они забывали, что генерал П. Попов был совершенно случайно вынесен на вершину волной казачьего движения ( когда после самоубийства Каледина все умные уже разбежались и пришлось выбирать из оставшихся дураков), и не учитывали, что по своему интеллекту он совершенно неспособен к занятию такого поста. Избрание Краснова Атаманом разрушило их планы и сделало несбыточными их мечты о разных ролях и постах, заранее ими распределенных между собой. Раздраженные этим, горя личной злобой и местью, они ушли в лагерь недовольных, пополнив собой ряды зарождавшейся тогда "оппозиции". Все вышли отставку, в тираж, и взятки гладки.

А между тем Войско Донское еще находилось под непосредственной угрозой противника и переживало такой момент, когда обстановка повелительно диктовала необходимость полного напряжения всех живых сил, когда требовалось во имя блага Дона и России, отбросить личные счеты и работать не покладая рук.

Не нашли сочувствия "Основные Законы" и в кругах Добровольческой армии. В них видели лишь лишнее доказательство, что Дон стремится стать на путь временной самостоятельности, независимо от Добровольческой армии. Это не отвечало взглядам генерала Деникина и дало почву для обвинения Дона и особенно Атамана Краснова в "самостийности".