Судьба дракона - Эд Гринвуд

— Поверни меня, — прошептала Тшамарра. — Я должна увидеть.

Делнбон поворачивал ее медленно и нежно, но все же сумел уложить так, что она успела увидеть, как чешуйчатая трехглавая туша сжалась до размеров коровы, а ряд сломанных драконьих клыков уменьшился и выпал из помятой и продырявленной кирасы Золотого Грифона.

Хоукрил приподнимал Эзендора, а тот пытался согнуться пополам и дрожал от боли.

— Как минимум ребра, — сказал Эмбре латник. — Он сейчас потеряет сознание.

— Краер! — рявкнула Эмбра, не глядя на него, и шагнула к отцу с Дваером в руках. Похоже, его сияние немного ослабело. — Помоги Ястребу. Уложите его, только осторожно!

— Минутку, — задыхаясь, пробормотал Черные Земли, подняв руку. — Смотрите!

В его голосе прозвучал такой приказ, что все обернулись в одну и ту же сторону — огромный трехглавый дракон превратился в грязного, изрубленного полунагого мужчину, который лежал, распростершись, на краю лощины, и на лице его застыл ужас.

— Кровавый Мор, — горько сказала Эмбра.

Черные Земли кивнул.

— Некоторые возвращаются в прежний образ, — простонал он, содрогаясь в руках Хоукрила. — А другие нет.

Он пошатнулся, и даже Краер отпустил Тшамарру и бросился к человеку, который некогда был его хозяином. Черные Земли застонал, согнулся пополам, изо рта его хлынула кровь странного, неестественного цвета. Голова его странно изменилась — вытянулась, зубы на глазах превращались в клыки, доспехи соскользнули с меняющейся плоти, превращающейся…

— Таш! Ко мне! — воскликнула Эмбра с пламенеющим Дваером в руке. — Он пытается воспользоваться Камнем, он тянется к нему!

Хоукрил бросился вперед и, придавив растущее, тянущееся щупальце к земле, защемил его между камнями. Тшамарра Талазорн, цепляясь за ствол, к которому ее прижало, поднялась, сделала пару шагов и рухнула с криком боли. Краер подхватил ее и, неуклюже спотыкаясь, бегом понес навстречу медленно пятившейся к ним леди Серебряное Древо. Она не отрывала глаз от человека, который зачал ее.

Дваер вспыхнул, и Черные Земли закинул голову и взревел от боли, когда волна магии прошла по нему. Доспехи со звоном спали с его тела, обнажив чешуйчатую кожу. На ней отрастали новые конечности, с когтями, которые все тянулись… тянулись…

Хоукрил старался удержать щупальце. Шатаясь, он поднялся и неуклюже двинулся в сторону Эзендора, в то время как Эмбра прошептала очередное заклинание, и по телу бывшего регента запрыгали искры, от которых исчезали чешуйки.

Краер упал, умудрившись осторожно опустить Тшамарру на землю. Она перебралась через него и поползла через подлесок к Эмбре.

— Я иду! — крикнула она и в ужасе задохнулась, увидев, как щупальце подобралось к ней, скользя по опалым листьям, словно черный, мокрый язык.

— Краер! — позвала она, и тот со стоном поднялся у нее за спиной, вновь подхватил ее и понес к леди Серебряное Древо, которую теперь окружал вихрь сияния от сплетаемого ею заклинания.

Когда магический свет вокруг Эмбры стал разгораться и наливаться рубиново-красным, Черные Земли взревел в очередном приступе боли, и на теле его вдруг образовались десятки глаз. Уродливые, блестящие, они все были полны боли и смотрели с мольбой. Тело обмякло, приобрело землистый оттенок, на нем с ужасным мокрым хлюпаньем открылись рты-присоски.

Эмбра бросила заклинание мгновением раньше, чем Краер снова упал, и Тшамарра покатилась прямо к Эмбре. Две чародейки столкнулись, Дваер выпал из руки Эмбры, и монстр, которым стал Черные Земли, торжествующе взревел и бросился вперед.

Хоукрил плечом ударил огромную тушу, и оба упали, сцепившись. Черные Земли менял облик, словно в ночном кошмаре. Появлялись клацающие челюсти — и снова исчезали, вырастали и поднимались на усиках глаза, возникали и исчезали головы, гребни, когти и клыки. Плоть все время менялась и текла — и Краер бросился прямо в середину бесформенного тела, сапогами вперед.

Тварь задрожала и взвыла, разинув пасти, тоненько и страшно, и щупальца снова оплавились и опали.

Она все еще металась и каталась по земле, когда две дрожащие руки сомкнулись на пылающем Камне. Две пары горящих глаз встретились и одновременно повернулись к меняющемуся чудовищу. Губы одновременно произнесли заклинание, руки одинаковым жестом завершили его, и Дваер запел.

Волна за волной ослепительного света прошли по Эзендору, и сияние окружило его, и изменение образов замедлилось, потом совсем прекратилось, и на влажных листьях осталось лежать дрожащее студенистое тело.

Оно снова начало медленно розоветь, облекаться человеческой кожей и уменьшаться. Чародейки продолжали шептать заклинания, осторожно приближаясь к телу, в то время как Хоукрил и Краер отступали, чтобы опуститься на колени на расстоянии руки от трясущегося сгустка.

Медленно Эмбра протянула руку с Дваером и опустила ее в студень, словно бы предлагая Камень. Она не переставала творить заклинание, и Камень медленно вращался в руке сам по себе.

Латник и квартирмейстер внимательно смотрели, держа полуобнаженные клинки, на то, как плоть содрогнулась и затем потянулась к Дваеру. Она поднялась, как безглазый червь, содрогаясь, отрастила пальцы, утончаясь и вытягиваясь в человеческую руку и коснулась Дваера.

Камень вспыхнул, студень содрогнулся — и снова по нему прошла волна меняющихся образов… И затем у руки появилось плечо, тело и знакомая голова… И вот Эзендор Черные Земли взглянул на них горящими, словно два угля, глазами. Дрожащее, покрытое потом тело было уже его собственным. Снова человек, он застонал, опустил голову и, залившись слезами, без сил упал лицом вниз.

— Вставай, — рявкнул Краер, поднимая ближайшую к нему часть доспехов барона и с брезгливым выражением на лице поглаживая по плечу распростертого нагого человека. — Не понимаю, с чего ты устал, — ведь всю работу сделал я!

14

ПО КОЛЕНО В КРОВИ

ВОКРУГ НЕЕ кружились искры на вихре такой силы, которая заставляла Маерлу Радужный Дракон трепетать в священном восторге. Магия охватила ее своими кольцами, превратив темную, узкую кладовую магических предметов дядюшки Мултаса, которую он всегда считал своей маленькой тайной, в ураган, пронизанный треском молний и лишивший ее дыхания. Когда хаос улегся, Маерла осознала, что уже не прячется в кладовой. Она была где-то в другом месте, где пахло влажной землей. Она никогда не бывала в этом месте, но оно все равно почему-то казалось знакомым. Она посещала его в виде иллюзии-посланца — это жилище Повелителя Заклинаний Аглирты. А вот и он сам — стоит и смотрит на нее из полумрака.