Джек Ричер, тлт Личный интерес - Ли Чайлд

Поэтому ученые отвернулись от стекла и взялись за алюминий. Мне это показалось странным, но, как и всегда в химии, все не совсем такое, каким кажется. Речь шла об оксинитриде алюминия, который, по их словам, представляет собой поликристаллическую керамику с кубической шпинельной кристаллической структурой, состоящей из алюминия, кислорода и азота. Далее приводилась химическая формула с большими буквами, маленькими цифрами и красивыми скобками. Была также нарисована молекула, похожая на канделябр в столовой моей двоюродной бабушки в Нью-Гэмпшире.

Оксинитрид алюминия сначала использовали в виде порошка, который тщательно размешивали, как муку для пирога, потом сдавливали так называемым полусухим изостатическим прессом, а затем нагревали до очень высоких температур. Полученный образец грунтовали и полировали до тех пор, пока он не начинал походить на стекло больше, чем само стекло. С оптической точки зрения получилось идеально. Тяжелый материал, но не запредельно. И прочный. Такая панель должна была выдержать попадание бронебойной пули калибра.50. Тестирование проводили со всей возможной тщательностью. Я читал текст очень внимательно. Бо́льшую часть статьи я понял, хотя некоторые технические детали оказались слишком сложными. Однако числа оставались неизменными, и я всегда мог понять суть. Тесты показали, что такие панели на сто процентов защищают от выстрелов из пистолетов калибра 9 миллиметров, а также использующих патроны типа «магнум» калибров.357 и.44, с дистанции от пятидесяти футов до выстрелов в упор, как в случае с Джоуи.

Так вот, они привезли панели в местечко Драгиньян на юге Франции, рядом с тем местом, где мой дед прикончил змею и где имелся крупный военный объект и множество стрельбищ, установили дистанцию в триста футов, и панели показали стопроцентный результат при выстрелах с применением патронов «ремингтон» калибра.223 и патронов НАТО калибра 7,62 мм. В этот момент ученые удвоили ставку. Должно быть, они остались очень довольны своими достижениями. Они уменьшили расстояние до двухсот футов, потеряв чувство реальности при стрельбе большими калибрами, не стали проверять таких серьезных конкурентов, как «винчестер».308 и британский.303, и сразу перешли к «ремингтон магнум».44. С двухсот футов. То есть менее семидесяти ярдов. Как линкор, стреляющий в волнолом.

Панели вновь показали стопроцентный результат.

И тут наступил момент истины. Они приготовили калибр.50. Бронебойный. Для которого выстрел с расстояния в семьдесят ярдов представляется совершенно нереальным. Но я понял, что они хотели доказать.

Панели вновь показали стопроцентный результат.

А потом то же самое произошло при стрельбе с дистанции сто футов, пятьдесят и двадцать пять. Впрочем, ученые честно признали, что после каждого выстрела с таких коротких расстояний на панелях остаются бороздки, поэтому их необходимо менять. Даже высоколобые типы понимали, что нельзя кандидату появляться за панелями с дырками от пуль, оставшимися от предыдущих неудачных попыток. Как в том случае, когда он вовремя успел выбраться из «Доджа». Плохо для имиджа. Люди могут все понять.

В проект было вложено немало денег разных государств, и жизни многих ценных людей зависели от исхода испытаний, поэтому тестирование проводили в присутствии всех заинтересованных сторон. Их представители проверяли числа, задавали вопросы, заглядывали за занавес. Все были выходцами их различных разведок, но получили достаточную научную подготовку. Старая гвардия, которая не имела срочных дел, но обладала огромным опытом. Парни из Парижа не возражали. Происходящее не отличалось от обычной экспертной оценки. Только время было ограничено. Я просмотрел сообщение до конца и сразу перешел к списку участников, точнее, к букве Е, Etats-Unis d’Amérique.

Соединенные Штаты Америки.

Пентагон послал Тома О’Дея.

Глава 54

Я посмотрел за низкую стену дома Джоуи. Ворота оставались открытыми, свет в доме все еще горел. Но больше ничего не происходило. Я вернул телефон Беннетту и спросил:

– Почему бы тебе немного не прогуляться?

– Зачем? – удивился Беннетт.

– Мне нужно поговорить с госпожой Найс наедине.

– Что ты собираешься ей сказать?

– То, что ты не сможешь услышать.

Беннет немного подождал, потом встал и исчез в темноте. Только что он был здесь, а через мгновение его уже нет, как на балконе в Париже. Мы с Найс присели на корточки, опираясь спинами о стену.

– Сейчас я постараюсь от тебя избавиться, – сказал я.

Она не ответила.

– Но совсем не по той причине, о которой ты думаешь. Я могу использовать твою помощь десятками разных способов, и ты будешь хороша в каждом из них. Но это между мной и Коттом. Он хочет меня убить, а я хочу покончить с ним. Нечестно вовлекать других людей в частную ссору. Беннетту я намерен сказать то же самое.

– Беннетт в любом случае останется в стороне, – возразила Кейси Найс. – Он должен. Есть правила. Но я могу делать все, что пожелаю.

– Речь обо мне и Котте. И тут также есть правила. Мы должны встретиться один на один.

– Это просто слова.

– Но я так считаю.

– Я думаю, что ты слишком добр.

– Меня не часто в этом обвиняют.

– Почему он взял мою таблетку? – спросила Кейси Найс.

– Как сама думаешь? Чтобы отобрать у тебя или проглотить самому?

– Проглотить.

– Думаю, он принимал самые разные таблетки. У таких больших парней всегда что-нибудь болит. Спина и суставы… Поэтому он давно пристрастился к опиатам и болеутоляющим и начал принимать всякую дрянь, которая проходила через его руки. А потом попросту стал глотать все таблетки, попадавшиеся ему на глаза. Профессиональный риск.

– Я больше не хочу их принимать. Ты видел его рот? Он был отвратительным.

– Сейчас ты не можешь их принимать. Даже если б захо-тела.

– Так вот в чем причина… Ты думаешь, что я могу потерять хладнокровие?

– А ты можешь?

– Во всяком случае, не от волнения. Я не вижу причин для волнения даже в зеркале заднего вида.

– С нами все будет в порядке.

– С нами?

– С тобой здесь, со мной там.

– Я должна тебе помочь.

– Это я и Котт, – повторил я. – Я не собираюсь брать его в окружение, потому что потом буду чувствовать, что все произошло неправильно.

* * *

Ворота все еще оставались открытыми, но я не хотел входить в дом со стороны фасада. Именно это место Котт должен прежде всего держать под контролем. Возможно, МИ-5 могло бы выдать какое-то число.

Котт проводит шестьдесят один процент времени, наблюдая за фасадом.

На втором месте задний двор. Третье и четвертое место – торцевые стены. Но какая из них на третьем, а какая на четвертом? Пожалуй, третье расположено напротив боулинг-клуба – именно там до сих пор проходили военные действия. Так что я направился в противоположную сторону, к другому концу дома, к четвертому месту, подальше от приборов ночного видения, прокрался в тени и перелез через стену. Задача оказалась не такой простой, но вполне решаемой, потому что кованая решетка состояла из скульптурных фигур, которые я использовал как ступеньки лестницы. Я соскочил на клумбу. Совсем рядом находилась стена дома, оставалось лишь пересечь узкую тропинку. На первом этаже было восемь окон. Ребенок цветными мелками нарисовал бы их маленькими, но я мог пройти в любое, не наклоняя головы.

Я проверил ближайшее; подоконник доходил мне до груди. За окном была маленькая комната. Ну, относительно маленькая. Укромный уголок, ниша или гостиная. Или библиотека, кабинет, или столовая. Я переместился к следующему окну. В него я увидел коридор и начало лестницы, расположенной примерно в тридцати пяти футах от окна. Уже намного лучше. Очевидно, коридор поворачивал под углом в девяносто градусов вправо и вел к входной двери.

Я стоял неподвижно и дышал. Вдох и выдох. И еще раз. Потом я воспользовался рукоятью добытого в бою «браунинга», чтобы разбить окно – бум, бум, бум, – стекло посыпалось на землю, и образовалась достаточно большая дыра, чтобы я мог в нее пролезть. Я решил, что Котт тут же посчитает это блефом. Не более чем отвлекающим маневром. И если он пойдет проверить, что происходит, я появлюсь через входную дверь и окажусь у него за спиной. Он предвидит именно такой вариант развития событий, поэтому будет охранять входную дверь. Однако, будучи профессиональным параноиком, Котт сочтет это двойным блефом и направится к разбитому окну, чтобы встретить меня лицом к лицу.

В результате я устроил тройной блеф и побежал к входной двери. Я знал, что она распахнута. Там был замок, который запирался ключом – как при входе, так и при выходе. Уносившие ноги охранники ничего закрывать не стали. Они сразу же направились к «Ягуару», на ходу надевая куртки и приглаживая волосы, и умчались прочь.