Воин Ллос - Роберт Энтони Сальваторе

не высовывайся! — закричал на него охранник Преего. — Всякий раз, когда я иду с твоей едой, ты отходи назад и не высовывайся. В первый раз, когда ты этого не сделаешь, еда будет вывалена на пол, где ты сможешь вылизать ее из собственных отходов. Ты понял?

Браелин тупо уставился на него —  он не сдвинулся ни на дюйм.

Это, казалось, не имело значения. Длинное копье вонзилось вперед, оцарапав ему щеку.

— Я понял, —  сказал он со всей силой, на которую был способен. Ее было немного.

Преего убрал копье, затем снял с пояса связку ключей, выбрал тот, что подходил к камере Браелина, и отпер зарешеченный вход. Хитро поглядывая на Браелина, мучитель Меларн затем положил свое копье в коридоре за камерой и положил на него кольцо с ключами, прежде чем толкнуть дверь и войти в камеру, где он уронил миску с каким-то протухшим на вид рагу на пол, где оно подпрыгнуло и разлилось повсюду.

Браелин потянулся за ним, но Прейго ударил ногой по руке заключенного. — Я разрешал тебе есть?

— Нет, —  выдохнул Браелин, гадая, сколько костей было раздроблено, и зная, что это число больше единицы.

Мужчина пнул Браелина в лицо для пущей убедительности, затем плюнул в миску с едой и вышел обратно на улицу, закрыв и заперев дверь.

— Теперь ешь, —  приказал он. — И спи. Я хочу, чтобы ты бодрствовал, когда у меня будет время поиграть.

Пару часов спустя Браелин узнал, что это была не пустая угроза.

Браелин девятипалый.

Он потерял всякое представление о времени, потому что не было периодов дремления и бодрствования, только часы, дни темноты, мерзости и пыток. Они с Дайнином редко разговаривали, хотя оба находили утешение в разговорах, даже если ни у одного из них не было сил поддерживать дискуссию в течение сколь-нибудь продолжительного времени.

Что оказалось еще хуже для Браелина, так это то, что он не стал равнодушен ни к чему из этого: ни к отвратительной, гнилой пище, ни к рвоте, ни к запахам, ни к язвам, ни к гноящимся ранам. И уж точно не побоям, потому что Преего Меларн действительно был экспертом в причинении боли.

Он слабел час от часу и продолжал надеяться, что просто умрет, всегда сознавая, что они никогда не позволят этому случиться.

Он начинал дрожать каждый раз, когда слышал щелчок внешней двери подземелья —  или, может быть, это был лязг закрываемого люка за пределами подземелья, ведущего в главный комплекс. Имело ли это вообще значение? Он почти задался вопросом, был ли у его похитителей в комнате магический глаз, потому что они, казалось, появлялись именно в тот момент, когда он находил небольшую передышку в своих мыслях.

В большинстве случаев, когда главная дверь комплекса с грохотом распахивалась, это был не Преего, а какой-нибудь младший охранник, пытающий какого-нибудь младшего заключенного, или, в двух случаях, уводящий заключенного.

Быть превращенным в драука.

Когда дело касалось Преего, а не просто доставки еды, Браелин понимал, что у него меньше шансов избежать пыток, потому что Дайнин отнимал у Преего половину времени, да, но не один раз, затем он отводил Браелина на игровую площадку, когда заканчивал с пленником До'Урден.

На этот раз он проснулся от лязга и услышал приближающиеся шаги.

Это был Преего.

— Пожалуйста, забери его, —  прошептал Браелин себе под нос, и ему стало стыдно за то, что он пожелал Дайнину такого зла.

Однако на этот раз ему не повезло. Преего Меларн остановился у двери своей камеры, и в руках у него не было миски.

— К стене! —  приказал он, и его голос звучал злее, чем обычно.

Браелин уже отпрянул назад, так плотно прижавшись к стене, что казалось, будто он пытается слиться с камнем. Больше некуда было идти, и он беспокоился, что Преего воспримет его отсутствие отступления как проявление неповиновения. Он с ужасом наблюдал за каждым движением охранника, как во сне, где он не мог достаточно быстро убежать от монстра.

Преего снял связку ключей с крючка на поясе и вставил ключ в замок, затем повернул его.

Щелчок болезненно отозвался в ушах Браелина, как и скрип металлических петель, когда дверь открылась, совсем чуть-чуть.

Совсем чуть-чуть.

И все же, несколько ударов сердца спустя, совсем чуть-чуть.

Браелин выглянул из-под руки, которой прикрывался, скептически, недоверчиво глядя на Преего Меларна, который просто стоял у приоткрытой двери, глядя на него в ответ.

Нет, не пялился на него, понял Браелин через некоторое время, а скорее просто пялился.

Безучастно.

Не моргая.

Негодяй выпрямился и придвинулся ближе к двери. Он тихо окликнул Преего и услышал, как человек, сидящий напротив по коридору, и обедающий в камере справа от него, оба издали удивленные звуки.

— А?

— Хмм?

Браелин еще больше разогнулся и встал —  осознавая, что этими действиями он рискует жестоко поплатиться, если его инстинкты откажут, —  затем медленно, дюйм за дюймом, отодвинулся от задней стены камеры, пока не достиг предела кандалов, удерживающих его запястье. Все так же медленно, очень медленно и осторожно, он вытянул свободную руку и развернул плечи, изо всех сил сопротивляясь тяге, потянувшись как можно дальше к двери камеры и неподвижному охраннику Меларн.

Который по-прежнему не моргал.

Браелин услышал тихий шепот слева, рядом с игровой площадкой, и откинулся назад, ожидая худшего.

Вместо этого он почувствовал волны тепла —  чудесного, исцеляющего тепла! —  проходящие сквозь него.

Он не знал, что и думать. Джарлакс? Или, возможно, это был какой-то поворот в методах пыток Меларнов, дающий надежду и облегчение боли, прежде чем снова забрать все это?

Тем не менее, Преего Меларн не двигался, и Браелин понял, что это не было его выбором, потому что никто не мог моргать так долго.

Он снова разогнулся, потягиваясь, потягиваясь, но дверь в его камеру, хоть и была слегка приоткрыта, все еще оставалась вне пределов его досягаемости.

— Что происходит? — он услышал шепот Дайнина, но проигнорировал его. В основном потому, что не был до конца уверен.

Он повернулся и снова отодвинулся от стены так далеко, как только мог, затем твердо уперся ногой в землю и наклонился в сторону, спиной к стене, поднимая другую ногу прямо к двери и медленно продвигаясь еще дальше.

Еще одна волна исцеляющей магии прошла сквозь него.

Он услышал, как Дайнин ахнул.