Digging for the Bones - paganaidd

времени, прежде чем профессор Снейп, спотыкаясь, вышел из-за ширмы, где целители лечили Джинни. Он тихо сказал той целительнице, что следовала за ним, что-то о том, что девочка может повидаться с матерью, и посоветовал медиковедьме быть добрее к Джинни.

Гарри подумал, не стоит ли кому-нибудь проверить, не замёрз ли ад. И тут его словно окатило ведром ледяной воды: Джинни всё же умрёт.

Дамблдор поспешил через Больничное крыло, собираясь заговорить со Снейпом, но тот упал лицом вниз на ближайшую кровать.

— Это подождёт, профессор, — целительница только покачала головой, глядя на Дамблдора. — Когда миссис Уизли придёт сюда, пропустите её.

Она ещё что-то сказала директору, но стояла спиной к Гарри, так что он пропустил остальное.

Дамблдор повернулся лицом к Гарри, и мальчик был почти уверен, что директор знает о его присутствии.

— Конечно, — старый волшебник вздохнул с огромным облегчением, тревожные морщины на его лице разгладились после разговора с целительницей.

Если Дамблдор испытывает облегчение, это значит, что Джинни не умрёт. Гарри снова подумал об обледеневшем аде.

Медиковедьма повернулась и снова скрылась за ширмой.

К ужасу Гарри, Дамблдор направился к нему. Гарри не разговаривал с Дамблдором с тех пор, как было передано его опекунство, и он не хотел этого сейчас. Едва директор собрался что-то сказать, тлеющие в камине угольки вспыхнули ярким зелёным пламенем. Дамблдор отвернулся от Гарри и поспешил к камину.

Из огня вышла Молли Уизли в мантии, накинутой поверх халата. Братья Уизли вскочили на ноги и, столпившись вокруг неё, заговорили под её взглядом напряжёнными и непривычно тихими голосами.

Она заставила их замолчать.

— Ваш отец идёт прямо за мной, — тихо сказала Молли, явно отвечая на их вопросы. — Он хотел поговорить через камин с Биллом перед тем, как уйти.

Они молча кивнули.

— Где Поппи, Альбус? — сдержанно спросила миссис Уизли, пробираясь сквозь толпу своих сыновей. Волосы на затылке Гарри встали дыбом. Если то, что Снейп просил кого-то быть добрее, показалось странным, то сдержанность миссис Уизли была устрашающей.

— Она… нездорова… — сказал Дамблдор. — У нас здесь двое целителей из больницы Святого Мунго. И Помона тоже с Джинни. Ты хочешь сначала поговорить с ними?

— Я хочу видеть свою дочь, Альбус, — сквозь стиснутые зубы процедила миссис Уизли. — Прямо сейчас.

— Конечно, Молли, конечно, — Дамблдор шагнул вперёд, пытаясь взять Молли за руку, но она отдёрнула её. С того места, где сидел, Гарри мог видеть лицо Дамблдора, скорбное и озабоченное, и кривившийся в неприятной гримасе рот миссис Уизли. Дамблдор медленно опустил руку. — Однако есть несколько обстоятельств, о которых ты должна узнать, прежде чем увидишь её.

— Я уверена, что целитель мне всё сообщит! — отрезала миссис Уизли, теряя терпение. — Где она?

Дамблдор указал на ширму, и миссис Уизли поспешила туда. Целительница из больницы Святого Мунго, должно быть, установила оповещающие чары, поскольку тут же вышла из-за ширмы.

— Вы мать Джинни? — спросила она.

— Я хочу увидеть её, сейчас же! — резко кивнув, твёрдо заявила миссис Уизли.

Целительница кивнула.

— Я собираюсь наложить несколько заклинаний, но почему бы вам не пройти и не сообщить ей, что вы здесь, прежде чем я это сделаю. Вам что-нибудь сказали о её состоянии?

— Пока нет, — встревоженно ответила миссис Уизли.

— Ну, пойдёмте, — целительница вздохнула, — но помните, пожалуйста, что всё это временно, — медиковедьма взяла миссис Уизли за руку, заговорила с ней так тихо, что Гарри больше ничего не слышал, кроме нескольких вздохов и испуганных восклицаний миссис Уизли.

Миссис Уизли скрылась за ширмой. До Гарри доносился её ласковый голос, но слов он не разобрал.

Он почти задремал, прислонившись головой к окну, когда услышал, как она вышла из-за ширмы и, обернувшись, сказала:

— Мы с отцом будем здесь, когда ты проснёшься, хорошо, дорогая? Целители просто хотят, чтобы ты поспала, пока они будут накладывать эти заклинания.

Джинни так и не ответила ей.

Глаза миссис Уизли были сухими, когда она повернулась, но губы дрожали от сдерживаемых рыданий. Дамблдор поспешил ей навстречу.

Миссис Уизли остановилась почти рядом с Гарри, потирая руки, словно ей было холодно.

Когда Дамблдор подошёл ближе, миссис Уизли выхватила палочку так быстро, что Гарри подумал — она собирается проклясть директора. Должно быть, он счёл так же, потому что отступил на полшага, успокаивающе подняв руки.

— Молли… — поспешно начал он.

Обернувшись, она указала палочкой на экран, за которым пряталась Джинни.

— Силенцио!

И, развернувшись к Дамблдору, воскликнула:

— Не смей говорить со мной, Альбус Дамблдор! Не смей говорить! Ни. Единого. Слова! — она повысила голос. — Я же говорила тебе! — она кричала всё пронзительнее, по её лицу потекли слёзы. — Никогда, никогда не прощу себе, что послушалась тебя. Я уже несколько недель говорила тебе об этом. УЖЕ НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ! — она подчёркивала каждое слово острыми уколами волшебной палочки. — Но зачем же мне знать? Я… — миссис Уизли выпрямилась, показав на себя свободной рукой. — Я же просто чересчур заботливая мамаша! — буквально выплюнула она.

Дамблдор, казалось, с каждым словом всё больше съёживался.

— Помона сейчас рассказала мне кое-что очень интересное о моей дочери, — продолжала миссис Уизли. — Кое-что, о чём я даже не слышала. И неважно, что я каждый день отправляла тебе сову! Неважно, что я трижды в неделю посылала сову Джинни! Я же говорила тебе, что с ней что-то не так! — она разрыдалась.

— Молли, я… — Дамблдор снова попытался приблизиться, чтобы утешить её.

— Я же сказала тебе. Ни. Единого. Слова. Даже не думай об этом! — рявкнула она, выставив перед собой раскрытую ладонь. Хотя она плакала, было ясно, что утешение — это не то, чего она хотела. — Моя дочь лежит там, — миссис Уизли ткнула палочкой в ширму, — парализованная. Ты меня слышишь? ПАРАЛИЗОВАННАЯ! — она выкрикнула это слово так, что оно эхом отразилось от каменного потолка.

Гарри услышал горестный возглас мальчиков у дальней стены комнаты.

— И один Мерлин знает, как надолго! Я ВСЁ тебе выскажу. Вопреки здравому смыслу, я прислушивалась к тебе насчёт Джинни! Прислушивалась к тебе насчёт этого дневника! Попробуй теперь сказать мне, что тёмные предметы не оставляют последствий. Только попробуй! И не говори мне, что случившееся в прошлом году не имеет к этому никакого отношения. А эти