Оценщик. Защитник феи - Григорий Константинович Шаргородский

лишь усики, а второй щеголял шикарной бородой. Да и постарше был, к тому же явно обладал большей властью и нервами покрепче.

Старший наорал на младшего, а тот начал огрызаться, не отрывая от меня взгляда. Зато прекратил движение и подготовку к атаке. Понятия не имею, какой именно это язык, да и так было все понятно. Старший приказывал успокоиться, а младший бесился, но уже было видно, что делает это для самоуспокоения. Выбросы энергии разрушения стали значительно мягче, но полностью не исчезли.

Блин, да что же они на меня взъелись-то все?! Такая злоба у адекватного разумного может быть вызвана лишь убийством близкого человека. Адекватностью тут, конечно, и не пахнет, но все же…

Агрессивный индус погасил свой огненный меч, окатил меня особо мощным всплеском энергии разрушения и, резко развернувшись, зашагал прочь. Старший задержался на пару секунд, сверля угрюмым взглядом. Он тоже излучал темную энергию, но в куда меньшей концентрации. Причем я подозреваю, что дело не в более благостном отношении к моей персоне, а просто в большем контроле эмоций.

Происходящее по-прежнему, как любил говорить наш детдомовский завхоз: «просто не налезало на голову». Свара началась абсолютно неадекватно и так же странно закончилась. Пояснить происходящее я попросту не мог.

Впрочем, стоять столбиком и предаваться размышлениям тоже не вариант, так что вернувшись на байк, я запустил его и покатил обратно по тому же маршруту. Когда подъехал ко вновь забитому людьми базару, почувствовал впереди присутствие Фа. Она тут же откликнулась на призыв и, подбежав, забралась на куцее заднее сиденье. Никакого неудобства я не почувствовал – это вам не мужиков катать. Хрупкая девушка сидела на байке как влитая.

Копошение людей в проходе, через который мне нужно проехать, вызвало раздражение, но снова устраивать им массовую взбучку не хотелось, да и не за что. Решил ограничиться демонстрацией, но и она неплохо сработала. Разрядный конструкт ударил по ушам всех присутствующих раскатом грома, а короткая вспышка имитировала молнию. Это комбо настроило всех на нужный лад, и проход между палатками вновь очистился. Я пронесся по нему стремительным метеором, заставив захлопать тканевые пологи.

Не снижая скорости, проскочил через все повороты и наконец-то добрался до Серпантина. За все это время, несмотря на мои опасения, на нас никто так и не напал.

Мы вырвались из Табора и понеслись к Серому городу. Солнце почти исчезло за шпилями небоскребов центральной Женевы и уже не слепило меня, зато разукрашивало мир вокруг в алые тона, делало воздух удивительно прозрачным и наполненным розовыми искрами.

Бетонная поверхность дороги строилась на века. Небольших колдобин и какого-то хлама хватало, но в принципе, дорожное полотно позволяло безопасно разогнаться до солидной скорости и давало простор для, так сказать, свободного полета. Вот я и довел стрелку спидометра почти до упора, впервые жалея, что подо мной не классический байк с его утробным ревом и запредельной мощностью. Восторг захлестнул меня, и за момент до того, как из горла вырвался торжествующий вопль, я понял, что попал под влияние Фа. Похоже, фея впервые столкнулась с ощущением полета на большой скорости. Если она и помнила что-то из своего прошлого в ипостаси летающей фуки, то все равно со стрекозиными крылышками так не разгонишься.

Пассажирка буквально прилипла к моей спине, тесно прижимаясь и положив голову куда-то на основание шеи. Кстати, шлема-то у нее нет, а я тут гонки устраиваю! Фея отреагировала на снижение скорости легким недовольством, но пик разделенного со мной восторга она уже поймала, так что почти утратила интерес к этому аспекту бытия.

Как ни странно, эмоциональный выброс прочистил мне голову, и мозги заработали намного лучше. Наконец-то удалось поймать за хвост ускользающую мысль и по-новому взглянуть на произошедшее в Таборе. Я понял, что общего у чеченца и индусов. Это было как озарение, когда диву даешься, что такая простая мысль сразу не пришла в голову, а так долго жужжала вокруг назойливой мухой.

Нажав кнопку на шлеме, я проговорил:

– Набрать Луи Бернара.

Ассистент Порыва ответил практически сразу.

– Привет, Назар!

– Привет, Луи. Есть минутка для разговора?

– Минут десять точно есть.

– Я быстро. Просто появились вопросы, а беспокоить учителя не хочу. Вот и подумал, что, возможно, ты сможешь мне пояснить кое-какие нюансы.

– Спрашивай, – не стал кочевряжиться этот вполне неплохой человек. По крайней мере, на фоне других хуманов, с которыми меня сводила, а чаще сталкивала лбами злодейка-судьба.

– Луи, скажи, как часто эльфы-чародеи берут в ученики хуманов?

– Хочешь узнать, как сильно тебе повезло стать учеником самого Порыва Утреннего Ветра? – уточнил ассистент эльфа, и мне почудились в его голосе желчные нотки. Его вопрос был явно риторическим, и Луи продолжил, не дожидаясь моего ответа. – Ты даже не представляешь, каким чудесным образом должны были сойтись звезды, чтобы Порыв согласился обучать такого неумеху… Прости, если задел тебя этим словом.

– На правду не обижаются, – отреагировал я, просто не желая вступать в спор, и постарался вернуть собеседника к конструктиву. – Я хочу знать, насколько распространена такая практика.

– Ни на сколько, – уже с ноткой обиды на мою небрежность и нежелание прочувствовать то, какая честь была мне оказана, отрезал Луи. Похоже, я его задел за живое. Нужно как-то прихватить бутылку хорошего коньяка и посидеть с парнем в доверительной обстановке. – Большинство эльфов относятся к людям практически как к животным. Если и берут кого-то в обучение, то только тех, кто присягнул им на верность. За тебя просили и инспектор Айвон, и сам ректор, поэтому учитель и согласился. Хотя очень не хотел. У меня таких поручителей не было.

– Так, Луи, очень прошу понять меня правильно. Сейчас происходит что-то крайне непонятное – что именно, рассказать не могу, извини. Ты мне очень помог. Сейчас я вынужден отключиться, но обещаю, что мы продолжим этот разговор за бутылкой неприлично дорогого коньяка.

– Лучше виски, – удивил меня своими предпочтениями француз. Он все еще был недоволен, но, похоже, поверил в мою искренность.

– Значит, за бутылкой неприлично дорогого виски. Спасибо тебе большое. Все, я отключаюсь.

– Удачи, Назар. Будь осторожен, – наконец-то парень осознал, что ситуация намного сложнее, чем ему кажется.

Мы уже подъезжали к границе Серого города с его пусть и не очень напряженным трафиком, зато с совершенно оголтелыми пешеходами. Поэтому я решил отложить звонок Иванычу до момента, когда доберусь домой. К тому же нужно было осмыслить и уложить в единую картину все части мозаики, выловленные мною из мути последних событий.

Пятнадцатиминутный заезд по улицам Серого города наконец-то закончился у порога моего