О, Иерусалим! - Ларри Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В штабе Ҳаганы шло совещание под председательством Дэвида Маркуса и Йосефа Авидара — обсуждались опросы, связанные со срочной прокладкой новой дороги в Иерусалим. Дорога должна быть проходимой не только для джипов, но и для тяжело гружёных грузовиков. Строить придётся под постоянной угрозой арабского обстрела из Латруна.
На этот раз командиры Ҳаганы не стали обращаться к Танаху в поисках кодового названия для операции. Вспомнив, как китайские кули построили дорогу длиной в семьсот пятьдесят миль через джунгли Бирмы, решили назвать новую трассу Бирманской дорогой.
44. Арабский народ никогда не простит нам
В пятницу 4 июня Дов Йосеф послал Бен-Гуриону самое мрачное сообщение из всех, какие ему приходилось отправлять в Тель-Авив. Он писал, что если даже сократить выдачу хлеба с двухсот до ста пятидесяти граммов в день, запасов муки хватит только на пять дней. «Мы не можем рассчитывать на чудо, — предупреждал он Бен-Гуриона. Я прошу любым способом доставить в Иерусалим хлеб. Мне безразлично, на чем его привезут — на джипах или на верблюдах».
Вопреки мнению Дова Йосефа именно чуду предстояло спасти Иерусалим; и орудием этого чуда стал единственный имевшийся в распоряжении Дэвида Маркуса бульдозер, принадлежавший строительной фирме «Солел Боне».
Американский полковник указал на Иудейские горы.
— Через эти горы, — сказал он водителю бульдозера, — мы должны проложить дорогу.
За одну ночь деревня Бейт-Джиз превратилась в строительный лагерь. Бульдозер, скрежеща, врезался в почву, за ним шли люди: из-за отсутствия машин приходилось использовать человеческие руки. Обливаясь потом, задыхаясь в красной пыли, поднятой бульдозером, армия каменотёсов, землекопов, корчёвщиков следовала за бульдозером, засыпая ямы, разравнивая почву, убирая камни, выкорчёвывая пни, топорами и пилами расчищая трассу, прорезанную ножом бульдозера. Люди работали круглые сутки; спали тут же, на месте, чтобы, проснувшись, тотчас, не теряя ни минуты, снова взяться за работу. Днём их деятельность выдавали вздымавшиеся к небу облака пыли, а ночью — клацанье и тарахтенье бульдозера, раздававшееся на всю округу, вплоть до Латруна.
Конечно, весь этот шум и лихорадочная суета не могли не привлечь внимания арабов в Латруне. Маркус выставил вокруг места работы патрули, дозоры и засады, чтобы Арабский легион не застал строителей врасплох. Вскоре Маркусу удалось раздобыть второй бульдозер. Однако почва была столь каменистой, а склоны — такими крутыми, что приходилось прокладывать добрых триста метров дороги вместо ста. Маркус начал отчаиваться. Чудо требовало слишком много времени.
В Иерусалиме к обстрелам с Масличной горы добавилась ещё одна опасность. Полевые орудия египетской армии стали обрушивать на город ливни шрапнели. Количество убитых и раненых росло. Дана Адамс Шмидт, корреспондент газеты «Нью-Йорк Тайме», писал, что за все четыре года Второй мировой войны он не видел ничего подобного обстрелу Иерусалима. Снаряды не разбирали жертв. Один снаряд влетел в окно парикмахерской и убил хозяина и сидевшего в кресле клиента; человек, ожидавший в очереди, остался цел и невредим. Разрыв другого снаряда тяжело ранил женщину, которая несла домой с трудом добытое сгущённое молоко для своей беременной сестры; молоко даже не пролилось. Това Гольдберг, шестнадцатилетняя девушка из Гадны, бежала по улице с донесением с одного поста Ҳаганы на другой, когда около неё разорвался снаряд. Това потеряла сознание. Придя в себя, она увидела, что ей оторвало кисть правой руки; оторванная кисть лежала рядом, и пальцы судорожно сжимали листок с донесением. Това подобрала кисть другой рукой и, спотыкаясь, побрела к тому месту, куда её послали.
Добравшись туда, она протянула какому-то парню свою оторванную кисть и сказала:
— Вот донесение. А теперь, пожалуйста, вызови врача.
Каждый день на стенах появлялись всё новые и новые листки с именами и фотографиями убитых. В начале июня на одном из таких листков написали имя девушки, погибшей на южной окраине города. На следующее утро отец этой девушки, Дов Йосеф, как обычно, занял своё место за рабочим столом. Даже гибель дочери не могла заставить его прервать работу.
Нормы выдачи продуктов снова были урезаны. В субботу 5 июня иерусалимцы получили по сто пятьдесят граммов хлеба и по восемь унций сушёных бобов, гороха и крупы на неделю.
Полковник Маджали заметил в нескольких километрах от своих позиций подозрительную активность; он понял, что евреи прокладывают новую дорогу в Иерусалим. Он послал капитана Русана к командиру бригады полковнику Эштону. Маджали предлагал начать артиллерийский обстрел зоны строительства.
Эштон, выслушав Русана, равнодушно, пожал плечами.
— Местность непроходимая, — сказал он. — Горы, пропасти. Им никогда не удастся построить там дорогу.
И он отправил Русана обратно с приказом: «Ни в коем случае не расходовать боеприпасы в секторе Бейт Джиз — Бейт-Сусин».
В понедельник 7 июня Дов Йосеф потерял последнюю надежду.
Он, правда, знал, что Ҳагана, учитывая бедственное положение Иерусалима, готовит ещё одну атаку на Латрун, но боялся, что, даже если Латрун удастся взять, иерусалимцев это уже не спасёт. Дов послал Бен-Гуриону отчаянную телеграмму, которая кончалась словами:
«Что будет, если операция провалится? Если к пятнице мы не получим хлеба — это смерть».
До пятницы оставалось слишком мало времени, чтобы ждать окончания строительства дороги. Бен-Гурион собрал своих ближайших соратников. Доставить в Иерусалим продовольствие можно было только одним путём. От того места, где теперь работали бульдозеры, до пункта, куда могли подойти грузовики из Иерусалима, было пять километров — пять километров крутых каменистых спусков и подъёмов. Никакая машина не могла пройти здесь, и Бен-Гурион решил положиться на древнейший способ передвижения — пеший. Советники Бен-Гуриона подсчитали, что шестисот человек, которые на плечах будут переносить мешки с мукой по этому участку, будет достаточно, чтобы спасти иерусалимцев от голодной смерти.
В тот же вечер в помещении Гистадрута в Тель-Авиве собралась разношёрстная публика — чиновники, банковские клерки, рабочие, лавочники (среди них оказался популярный исполнитель народных песен Мордехай Зеира). Это были коренные горожане, которым никогда не приходилось путешествовать в горах, к тому же все они были людьми немолодыми. Их погрузили в автобусы и отвезли в Кфар-Билу.
Там они увидели женщин, наскоро собранных из окрестных кибуцев, поспешно упаковывавших в мешки муку, рис, сахар, сушёные фрукты и шоколад. Йосеф Авидар, главный «завхоз» Ҳаганы, вкратце объяснил растерянным людям стоящую перед ними задачу. Кончив говорить, он указал на груду мешков и добавил:
— Каждый из вас доставит такое количество пищи, горого хватит, чтобы сто евреев в Иерусалиме прожили ещё один день.
Авидар приготовил ещё один сюрприз. Триста заплечных каркасов, купленных Федерманом в Антверпене в канун минувшего рождества, нашли наконец своё применение. Авидар приказал новоявленным грузчикам положить мешки на каркасы и садиться в автобусы. Затем автобусы тронулись в путь к Иудейским горам.
Переход дался нелегко — один из его участников умер в пути от сердечного приступа. Но тридцать тысяч евреев Иерусалима получили пищу ещё на один день. Во вторник 8 июня Арье Белькинд, заведующий иерусалимскими продовольственными складами, позавтракав несколькими ломтиками мацы, отправился на работу. По пути его ни на минуту не оставляли мысли о надвигавшейся трагедии. Войдя к себе на склад, он вдруг обнаружил на полу груду мешков. Поражённый, Белькинд опустился на колени, развязал один мешок и запустил туда пальцы. Там была мука. Белькинд не выдержал и заплакал.
Существовал ещё один способ спасти Иерусалим, и Бен-Гурион был намерен, если удастся, им воспользоваться. После того, как арабы отвергли первый призыв ООН о прекращении огня, Великобритания внесла в Совет Безопасности предложение о перемирии на месяц. Однако для евреев были неприемлемы два условия британского плана: воюющие стороны в период перемирия не должны ввозить в Палестину оружие и боеспособных мужчин. А это и было главной задачей израильтян.
Арабы, несмотря на охлаждение к ним Великобритании, тоже не приняли призыва Совета Безопасности, и задача найти решение, приемлемое для обеих сторон, была возложена на посредника ООН графа Фольке Бернадотта. Шведский дипломат посетил Каир, Бейрут, Амман и Тель-Авив и в понедельник 7 июня предложил Арабской лиге и Израилю новый план, в котором была сделана одна уступка: людям призывного возраста разрешался въезд в Палестину, но при условии, что до перемирия из них не будут сформированы воинские подразделения.