Мейси Доббс. Одного поля ягоды - Жаклин Уинспир

Мейси резко вздохнула.

— Так или иначе, похоже, в эти выходные новость о женщине, убитой в Кулсдоне, напечатала не только «Таймс», но и все остальные газеты тоже. Женщину звали Филиппа Седжвик. Замужняя, примерно ваша ровесница. Помните, я обратил на это внимание? Она была дочерью викария. «Таймс» поместила новость на первую полосу, а на второй — подробности. Прямо в передовице, среди самых важных новостей про дефицит и безработицу и поход мистера Ганди к морю за солью. История про убийство обошла все газеты, причем в самых ужасных подробностях. Такое кому угодно аппетит испортит.

Мейси постучала карандашом по ладони. Билли молчал, зная, что мысленно мисс была где-то далеко. Она взглянула на вечернее небо в окне. Быть может, Билли не случайно упомянул Ганди. Раньше Хан рассказывал ей об этом человеке и его идее «сатьяграхи», что на санскрите означает «упорство в истине». Мейси вздрогнула, вспомнив, какие чувства пробудили в ней апартаменты Шарлотты Уэйт. И самым мощным из них была тоска, буквально струившаяся из всех уголков комнаты, где жила пропавшая девушка. Возможно, к бегству ее подтолкнула не отцовская деспотичность, а страх.

Глава четвертая

В сентябре прошлого года леди Роуэн настояла на том, чтобы из наемной студии, расположенной неподалеку от конторы на Уоррен-стрит, Мейси переехала на второй этаж особняка в Белгравии — фешенебельный район Лондона недалеко от Гайд-парка. Сначала она отклонила предложение покровительницы, потому что ей уже доводилось жить в этом доме: в тринадцать лет она поселилась в комнате для прислуги. И хотя классовые различия между бывшей служанкой и ее нанимательницей были с годами преодолены — особенно с тех пор, как леди Роуэн взялась оплачивать образование Мейси, — память об их ранних отношениях еще не развеялась. Предложение шло от чистого сердца, однако Мейси опасалась, что занять новое положение в обществе ей будет непросто. Но в конце концов она поддалась на уговоры.

Однажды вечером, вскоре после переезда, Мейси дождалась, когда слуги внизу собрались на кухне пить вечернее какао, а потом бесшумно проскользнула на площадку, ведущую к задней лестнице. Она поднялась в помещение для прислуги, а именно в комнату, которую занимала, впервые поселившись в этом доме № 15 по Эбери-плейс.

Мебель была укрыта простынями: девушки, теперь жившие здесь, еще не вернулись из Челстоуна, загородного поместья Комптонов в графстве Кент. Мейси присела на кровать с чугунной рамой, в которую когда-то устало, с натруженными руками и ломотой в спине, забиралась каждую ночь. Она вспомнила свою подругу Инид, которая ушла от Комптонов в конце 1914 года и устроилась на более прибыльную работу на военном заводе. В последний раз они виделись в апреле 1915 года, за несколько часов до взрыва на заводе, унесшего ее жизнь.

Мейси посмотрела на часы. Надо было поспешить. Она хотела надеть самое лучшее: чтобы добиться встречи с миссис Фишер, вероятно, не расположенной к беседе, нужно было выглядеть не хуже. Недавно Мейси купила несколько новых нарядов, и эта трата не давала ей покоя, поскольку она была не склонна сорить деньгами. Но леди Роуэн заметила: «Невзрачная одежда годится рыскать по Лондону или шлепать по грязи где-нибудь в поле, а твои клиенты — люди солидные и хотят иметь дело с успешным человеком!»

В итоге Мейси приобрела бордовый костюм, почти мгновенно покрывавшийся соринками, черное дневное платье и темно-сливовый костюм, который теперь разложила на кровати. Длинный жакет был со скошенным воротником-шалькой, спускавшимся до единственной пуговицы на поясе. Мейси выбрала кремовую шелковую блузку с вырезом и жемчужное колье и серьги. Обшлага жакета, имевшие по одной пуговице, открывали рукава блузки лишь на полдюйма. Плиссированная юбка в тон жакета опускалась чуть ниже колен. Мейси стала надевать чулки и, вспомнив об их цене, невольно вздрогнула. Прежде чем просунуть руку в каждый чулок, она облизывала пальцы, стараясь ни в коем случае не зацепить заусенцами ткань и не оставить на ней уродливую затяжку.

Мейси считала недопустимым иметь для каждого наряда отдельную пару туфель и потому выбрала обычные черные туфли с ремешком на подъеме, который защелкивался на квадратную черную кнопку. Каблуки были невысокие, длиной всего полтора дюйма.

Она собрала дамскую сумочку с длинным ремешком, взяла портфель, зонтик — на всякий случай — и новую сливового цвета шляпку с черной лентой, завязанной сбоку в узелок-розочку. Шляпка-клош, которую Мейси носила уже некоторое время, хотя и выглядела измятой, но хорошо подходила для обычного рабочего дня и сегодня не годилась. Благодаря стильным широким полям, новая шляпка открывала большую часть ее лица и глаза полуночной синевы. Мейси приколола на затылке локоны, которые, как ей показалось, могли в любой момент выбиться из прически и выскользнуть наружу.

Она отправилась на Чейн-мьюз пешком, наслаждаясь прогулкой: на бледно-голубом утреннем небе сияло солнце, а по дороге женщина встретила пару человек, которые охотно улыбались и желали доброго утра. Постепенно прохожих вокруг становилось меньше, и скоро Мейси осталась единственным человеком на улице. По деревьям, шурша молодой листвой, пронесся легкий бриз. И вдруг она ощутила такой холод, что невольно остановилась, потерла руки и вздрогнула. Холод коснулся ее затылка, словно от уха до уха скользнул чей-то ледяной палец, и в этот момент Мейси показалось, что за спиной кто-то стоит. Резко обернулась, но никого не увидела.

Порядком продрогнув, она добралась наконец до дома № 9 по Чейн-мьюз, типичного особняка, перестроенного из бывшей конюшни и фасадом смотревшего на мощенную кирпичом улицу. Единственным транспортным средством, замеченным Мейси, оказалась блестящая «лагонда», припаркованная около резиденции миссис Фишер. Со слов Джорджа, шофера Комптонов, регулярно развлекавшего ее разговорами о новинках автомобильной промышленности, Мейси знала, что это была эксклюзивная машина, способная разогнаться до девяноста миль в час. Владелец припарковал «лагонду» небрежно, заехав передним колесом на узкий тротуар. В отличие от соседних домов это трехэтажное строение выглядело невзрачно: не было даже цветочных ящиков на окнах. К парадному вела всего одна ступенька. Мейси позвонила и стала ждать, пока прислуга откроет. Когда никто не отозвался, она позвонила еще раз, а потом еще. И дверь наконец отворилась.

— Прошу прощения, что заставила вас ждать. — Юная служанка, раскрасневшаяся от стыда, едва сдерживала слезы.

— Я пришла поговорить с миссис Фишер, — промолвила Мейси, наклонив голову. — С вами все в порядке?

— Да, мэм. — Нижняя губа девушки дрожала. — Хотя уже и не знаю.

Она вынула из кармана передника платок и промокнула глаза.

— Что такое? — Мейси обняла служанку за плечи, и девушка тут же разрыдалась.

— Давайте войдем, и вы расскажете, что стряслось.

Оказавшись в узком коридоре, девушка разом выпалила все свои опасения.

— Леди еще не встала. Я здесь новенькая, понимаете, а наш повар, который знает ее лучше меня, придет только в половине двенадцатого. Вчера днем леди велела, чтобы до девяти утра ее не беспокоили. Вы только посмотрите, который час! Я стучалась к ней, стучалась. Знаю, что вечером она выпила пару рюмок и на этом вряд ли остановилась — уж это я усвоила. Еще леди злится, когда бывает не в духе. Но сама же вчера велела…

— Так, успокойтесь и проводите меня к ней.

Служанка недоверчиво посмотрела на гостью. Но стоило Мейси рассказать, что она сама когда-то работала прислугой, девушка кивнула, потерла припухшие от слез глаза и повела ее вверх по лестнице на второй этаж, где располагались гостиная и спальня. Служанка остановилась перед резной дверью, как будто вывезенной из диковинной заморской страны.

Мейси громко и отрывисто постучала.

— Миссис Фишер, вы проснулись? Миссис Фишер! — крикнула она громко и отчетливо, но ответа не последовало. Мейси попыталась открыть дверь — закрыто на ключ. Проникнуть внутрь было сейчас просто необходимо.

— Она может быть без сознания, особенно если вчера перебрала. Мне нужно попасть в комнату. Спуститесь и приготовьте ей стакан воды с солью.

Служанка поспешила вниз. «Она и вправду новенькая: даже имени моего не спросила», — подумала Мейси, покачав головой.

Открыв портфель, она извлекла затянутый шнурком тканевый мешочек, в котором хранились инструменты, похожие на вязальные крючки различных размеров. Выбрала один, должен подойти. Опустившись на колени, она просунула острый конец в замочную скважину и поковыряла в замке. Да! Мейси встала и на секунду закрыла глаза, стараясь сдержать образы, захлестнувшие ее воображение. Она открыла дверь.

На полу, между роскошной бледно-голубой кушеткой и опрокинутым приставным столиком, лежало тело Лидии Фишер. Вокруг на обюссонском ковре было разбросано содержимое чайного подноса. Мейси никогда не Шокировал вид мертвого тела. Но так стало после войны. Она потянулась к женщине, пытаясь кончиками пальцев прощупать пульс под левым ухом. Ничего. На миссис Фишер был вечерний туалет. Похоже, она не переодевалась со вчерашнего дня.