Три глаза и шесть рук - Александр

Еще за столом сидел Верховный Патриарх – глава Новохристианской Объединенной Церкви, знаменитый кинорежиссер, капитан военного корабля, пару месяцев назад разбивший в космическом бою небольшую пиратскую армаду, известная художница, президент огромного торгового концерна, посол Седьмой Звезды – государства удивительных существ, похожих на затвердевшие водяные капли, губернаторша острова Тайвань и целых два правнука императора. Между прочим, ходил устойчивый слух, что одного из этих правнуков его величество прочит в свои наследники – по здешним законам он мог выбрать любого из своих потомков. Хотя умирать император пока не собирался – в двадцать девятом веке средняя продолжительность жизни составляла сто двадцать лет, поэтому по здешним меркам он не считался долгожителем. Просто очень старым.

Хозяин дома полулежал во главе стола в своеобразном кресле на четырех металлических ногах. Роботизированном, разумеется – императору достаточно было коснуться сенсора, чтобы отправиться в этом кресле туда, куда ему хочется. Оно могло даже летать, хотя императору полеты не нравились, и он никогда этим не пользовался. Возможно, дело было в том, что его отец погиб во время катастрофы на автоплане.

За спиной у императора маячили его постоянный адъютант и глава служба безопасности – тот самый «майор Пронин». Первый просто стоял с чопорным видом, ожидая возможных приказов, второй же настороженно зыркал по сторонам, время от времени демонстрируя кулак телохранителям. К своей работе он явно относился весьма ответственно.

- Я вот чего не понимаю, - дождавшись окончания моего повествования, взял слово Сигизмунд – младший из правнуков императора. – Как же вам удалось так быстро отыскать того мальчишку? Судя по вашему рассказу, вы не просто знали, где он находится, но и шли словно бы по какому-то компасу…

Я чуть не поперхнулся. Никак не ожидал, что кто-то обратит внимание на эту маленькую деталь операции. Действительно, найти пропавшего человека в терраполисских катакомбах – вещь практически невозможная, если только не иметь дополнительной информации или дополнительных возможностей. Скажем, маячка под кожей у искомого, или чувства Направления у искателя.

- А ведь резонный вопрос, - хитро улыбнулся император. – Что ты можешь на это ответить?

Я вдумчиво дожевал варанью лапу (в этом мире мясо варанов и вообще ящериц считается деликатесом и их разводят на специальных фермах), а потом неохотно рассказал о том, о чем до сих пор умалчивал – о своем чувстве Направления. Впрочем, большого интереса у собравшихся это не вызвало.

- А правду говорят, что в параллельных мирах можно встретить своего двойника? – полюбопытствовала мадам Гатэй – губернатор Тайваня.

- Угу. Чистая правда. Но это не так легко, как кажется. Мир должен совпадать по времени и не слишком отличаться по истории.

- Что вы имеете в виду? – не поняла губернаторша.

- Ну, если, скажем, ваша бабушка в другом мире вышла замуж не за вашего дедушку, а за другого человека, ваш отец уже не родится. Вместо него родится совсем другой человек. Значит, не родитесь и вы. И таких вариантов неисчислимое множество, ибо история зависит от множества, казалось бы, мелких событий. Я уж не говорю о таких мирах, которые совсем не похожи на наш – а их, поверьте, во много раз больше.

- Если присутствующие не возражают, я бы хотел попросить уважаемого Олега немного уточнить вопрос о его вчерашнем путешествии в известное всем нам место, - густым басом сказал Патриарх Михаэль.

Если бы я был человеком, то обязательно бы покраснел. Разумеется, святой отец вежливо напоминал о моем вчерашнем походе в сам Ад. В отличие от Рая, там никаких рогаток предусмотрено не было, и мы проникли в этот мир невозбранно, но, как выяснилось, ему и не нужно было ничем отгораживаться. То ли это Рабан что-то перепутал, то ли местный Ад везде такой, но мы очутились прямо посреди огненного океана. Моя огнеупорная шкура выдержала этот чудовищный жар (хотя и с огромным трудом!), а вот тем двум наблюдателям, которых я притащил туда, держа за руки, пришлось несладко. Если коротко, я вернулся в ЦАН всего через три минуты после того, как его покинул, но за руки меня держали уже не два священника, а два трупа, обгорелых до такой степени, что их и за людей-то принять было трудно. Видеозапись, конечно, тоже не получилась – мини-камера, вмонтированная в застежку плаща одного из священников, превратилась в каплю расплавленного металла. Надо ли говорить, что такие результаты экспедиции ни у кого восторга не вызвали?

- Да, я тоже что-то слышал, - поддержал разговор император, когда я в очередной раз объяснил, почему все получилось так, а не иначе. – А что же вы хотели, падре? Думали, так вам и позволят Ад на пленку заснять? Скажите уж спасибо и на том, что теперь вы точно знаете – он есть!

- Не могу сказать, что меня это очень уж радует… - вздохнул Патриарх. – Не подумайте, Олег, я вас ни в чем не виню… Если не возражаете, мои, так сказать, теоретики, хотели бы еще раз воспользоваться вашими услугами…

- Куда на этот раз? – прохрипел я. – В Лимбо, или в Чистилище?

- Нет, нет, больше никуда путешествовать не придется. Хотя нет, придется, конечно, но не в потусторонний мир. Мы посовещались и решили, что некоторых вещей лучше не касаться…

- Давно бы так! – громко, но, к счастью, неслышно для всех, кроме меня, буркнул Рабан.

- Нет, у нас будет немного другая просьба… - продолжил Патриарх. – Вы читали эту книгу?

Он извлек откуда-то из складок своего одеяния небольшой томик и протянул ее мне. Впрочем, мог бы и не протягивать, мне хватило одного взгляда на обложку, чтобы понять, что это за книга. Более того – я догадался об этом заранее.

- Библию? – удивился я. – Странный вопрос, Ваше Святейшество… Читал, конечно.

Я действительно ее читал. Прочел в первую же неделю пребывания в этом мире. Надо сказать, что Библия двадцать девятого века серьезнейшим образом отличалась от своей прабабушки века двадцатого. Основная религия этого мира – новохристианство, родилась в конце двадцать четвертого века, когда основные ветви христианства, ислам, иудаизм, а также буддизм и конфуцианство пришли к общему согласию и слились воедино. Не верится? Оказалось, что это вполне возможно. Из прочих религий в двадцать девятом веке остался только индуизм и несколько мелких сект вроде тех же подземных культистов. Но девяносто процентов населения исповедовали новохристианство.

В чем были основные отличия этой Библии от привычной нам? В первую очередь в толщине. Она была раза в три тоньше. Однако вместо двух Заветов она состояла из трех – Ветхого, Нового и Новейшего. Ветхий был примерно таким же, как и у нас, только сильно урезанным – раз этак в семь-восемь. Оставили только самые основные легенды, а то, что касалось одних только евреев, выкинули ко всем шутам. Новый Завет состоял из жизнеописаний двух великих пророков – Христа и Мухаммеда. Евангелие осталось одно-единственное, но зато вобравшее в себя все факты, мало-мальски касающиеся Иисуса. Во время Реформации Церкви решили, что совсем ни к чему держать в Библии четыре практически идентичных текста. Новейший же Завет стал чем-то вроде сборника инструкций для истинно верующего. Этакий учебничек: «Как правильно себя вести, если хочешь попасть в Рай». В этом самом учебнике отлично разместились и многие буддистские каноны. В общем, все это как-то уживалось между собой. Но главное, что мне понравилось – язык, которым эта Библия написана. Я не помню свою жизнь до того, как стал яцхеном, но, видимо, в той жизни я тоже пытался прочесть Священное Писание. Во всяком случае, я помню, как эта книга выглядела – архаичный зубодробительный текст, разделенный на кучу крохотных пронумерованных абзацев. Но в двадцать девятом веке использовалась совсем другая Библия – написанная заново, хорошим современным языком. Пятьсот лет назад над ней поработали пятьдесят лучших писателей и поэтов того времени. В результате книга получилась – заглядение, просто читаешь и не можешь оторваться. Примерно раз в полвека ее пересматривают, внося мелкие изменения в соответствии с эволюцией речи.

- А историю о Моисее вы читали? – поинтересовался Патриарх.

- Разумеется, - ответил я, не понимая, что это за экзамен устраивает мне отец Михаэль. – О его детстве, о десяти казнях египетских, о побеге из Египта, о сорока годах в пустыне…

- Вот об этом я и хотел бы поговорить поподробнее, - остановил меня Патриарх. Я заметил, что остальные гости и сам император с огромным вниманием слушают нашу беседу. – Видите ли, у нас уже много лет существует гипотеза, что в старые летописи где-то вкралась ошибка. Маленькая, но очень неприятная ошибка – может быть, неправильно прочитали слово, или, наоборот, неправильно написали…

- Ну, падре, не тяни, что за ошибка? – брюзгливо проскрипел его величество.

- Просто мы считаем, что вместо «лет» следует читать «дней». Моисей со своим народом странствовал по пустыне не сорок лет, а сорок дней. Если внести это допущение, вся картина сразу выравнивается, и все становится предельно ясным! Нелепица с расстоянием – от Красного моря до Палестины всего-то триста километров, вопрос с временем – ни Моисей, ни Аарон за эти сорок лет ничуть не постарели, бедность по событиям – такой огромный срок уместился всего в несколько страниц повествования… Скрижали с десятью заповедями Моисей получил на горе Синай спустя три недели от выхода из Египта, а гора Синай как раз и находится примерно посередине между этими точками – Красным морем и Палестиной. А три недели – это двадцать один день, то есть лишь чуть больше половины от сорока…